Чума

И только когда мы добрались до нашей крепости на берегу и укрылись за ее стенами, меня вдруг клюнуло. Я ведь тогда крикнул не Тринадцатый. Я крикнул Тринашка! Стало быть, дал парню позывной. Да уж, подобрал имечко! А обратно уже не отмотаешь. Покрестил при свидетелях, да в бою, у штурмовиков это особенно почетно, плюс я сам у них считаюсь за героя. Демоноборец - это вам не абы кто. В общем, быть ему теперь Тринашкой до конца своих дней.

С его жаждой славы, думается мне, конец не за горами, а всё равно неудобно получилось. Ну не умею я имена давать, да еще без подготовки! Что тогда, в Нарве, с пулеметчицами, что теперь. К слову сказать, Факел за их души исправно по вечерам молился, как и обещал. Хотя он за многих молился, поминальный список у него длинный. Ну так к нему-то наверху прислушивались, не то что ко мне.

Если бы там слышали мои молитвы, то они бы уж точно избавили меня от новой встречи с капитаном Алексеевой, ан нет! Только о ней подумал, смотрю - идет ко мне. Я в тот момент стоял на стене крепости близ угловой башни, то есть вовсе не там, где у офицера ее ранга могло возникнуть какое-нибудь дело. Атаку нечисти мы отбили. Та проводила нас до самой крепости и рассчитывала зайти следом, но крепко получила по зубам и убралась-таки восвояси.

В наступивший тишине мы спокойно ждали эвакуации на южный берег, и капитану штурмовиков нечего было делать на стене. Мне, по правде говоря, тоже, но тут весь угол продувался с бухты и я подумал, что лед в мешке будет на прохладном ветру таять медленнее. Ампулы я умудрился ни одной не побить, а вот ночь выдалась жаркой во всех смыслах и кусок льда уменьшился вдвое. Заодно подмочил мне мешок.

Алексеева остановилась рядом и, хмуро глядя вроде на меня, а вроде как даже и сквозь меня, негромко спросила:

– Вас прислал мой отец?

– Никак нет, капитан, - ответил я.
– У меня своя задача.

По-моему, Алексеева не поверила. Ее взгляд всё же сконцентрировался на мне. В нём не наблюдалось ни грана симпатии. Так, наверное, нормальный штурмовик смотрел бы на беса или мутанта, в общем, на какую-нибудь мелкую нечисть, на которую жаль тратить время и силы, ибо славы с таким противником не снискать.

– Я не нуждаюсь в охране и опёке, - так же негромко сказала Алексеева.
– Это и вас, и его касается.

Она круто развернулась на каблуках, и зашагала прочь.

– Меня это не касается, капитан, - сказал я негромко.

Вряд ли Алексеева меня услышала, да это, в общем-то, и не ей предназначалось. Так, мысль почти что вслух. Еще не хватало мне спорить из-за ерунды со старшим по званию. Пусть я теперь и считаюсь за инквизитора, однако формально я всё еще армейский унтер-офицер, да еще и в прямом подчинении - ну, через всю цепочку стоящего между нами начальства - у ее отца. Будь моя воля, век бы не видел всю их семейку, а уж охранять и опекать Алексееву… Мне более чем хватило Нарвы.

Слава Богу, за мной быстро прислали персональный катер. То есть, конечно, не столько за мной, сколько за моим грузом, но в приказе значился всё-таки я. Поблагодарив разведчиков за службу - к счастью, никто из них серьезно не пострадал - и мысленно послав "прощай" капитану Алексеевой, я быстро покинул крепость. Мол, дело не ждет и всё такое прочее.

В госпиталь я вернулся с первыми лучами солнца. Профессор уже ждал в лаборатории, в нетерпении меряя ее шагами из угла в угол. Лаборант, позевывая, заканчивал последние приготовления к предстоящим опытам. Факел спокойно сидел в предбанничке на скамейке, положив раструб огнемета на колени. Так сказать, в полной боевой готовности. Ежели что, сразу бы жахнул. В такой крошечной комнатенке он и себя бы подпалил, но всё равно бы жахнул.

– Ну, как прошло?
– спросил Факел.

– Могло быть и лучше, - немного ворчливо отозвался я.

– То есть, как обычно, - невозмутимо констатировал Факел.

– Вроде того.

А еще у меня после бессонной ночи разыгралась паранойя. Никак не давало мне покоя то, что нечисть не пыталась отрезать нас от берега. Факелу я об этом говорить не стал. Ему ж только дай повод заподозрить неладное! Нет, лучше я уж сам высплюсь, и на свежую голову всё спокойно обдумаю.

Доложив профессору, что миссия выполнена, я вместо "спасибо" услышал в ответ, что всё только начинается. Типун тебе на язык, профессор! Он же тем временем разложил на столе мои трофеи: упаковку с заразой, фотографии и даже кусок льда. Лаборант, глянув на его приготовления, на всякий случай отступил подальше. Я тоже решил, что мне и от дверей всё прекрасно видно.

Вот только профессор пришел в такое воодушевление от моих трофеев, что жаждал пообщаться. Лаборант, видимо, для этих целей не подходил. Думаю, профессор вообще воспринимал его как ходячий штатив для пробирок. Подай, принеси, поставь там, уйди отсюда - в таком вот аспекте. С другой стороны, с него и спрос был меньше, и найти образцы, рискуя головой, отправляли тоже не его.

– Вы понимаете, Глаз, что это значит?!
– вопрошал профессор, тыча пальцем в непонятные символы на упаковке.

– Никак нет, господин профессор, - отвечал я.
– Я на демоническом не читаю.

– Да я тоже, - он небрежно отмахнулся, мол, какой пустяк!

Между прочим, за такой пустяк наша инквизиция запросто могла пригласить на беседу в застенки, и это еще считалось бы, что легко отделался. Такое знание могло привести и на костер. Особенно если не сумеешь доказать инквизиторам, что учился демоническому языку не у носителя.

– Думаю, это название, - высказал я свое предположение.
– Там на всех упаковках точно такое же.

– Я тоже так думаю, - согласился профессор.
– Но если им пришлось печатать название, это подразумевает развитую номенклатуру. Не так ли?

Я кивнул, уже догадываясь, куда он клонит. Развитая номенклатура подразумевала всяческое разнообразие заразы, что, помноженное на одинаковую упаковку с ампулами, требовало столь же развитого производства. Проще говоря, где-то тут стоял заводик. То есть, учитывая еще и лёд, не совсем где-то тут, но в пределах досягаемости.

Профессор развил эту мысль значительно более многословно, чем я ее изложил, но суть была та же самая. Вплоть до "где-то". По заметно оплывшему куску льда даже профессор не брался определить, как долго его таскали. Впрочем, это бы нам всё равно ничего не дало, поскольку мы даже примерно не представляли, каким маршрутом его таскали. В общем, новая экспедиция откладывалась на столь же неопределенный срок. Однако, не отменялась полностью.

– То, что вы рассказали, Глаз, вполне укладывается в мою схему, - самоуверенно заявил профессор.
– Да, передвижная лаборатория - лучшее решение. Но создать передвижной завод даже демонам не по силам.

Мне тотчас представился эдакий кочующий табор с миниатюрными цехами на повозках, с дымящими трубами и прочими атрибутами современного производства. Впрочем, разведчики быстро бы отследили подобный табор.

– Голь на выдумки хитра, господин профессор, - заметил я.

– Это верно, - согласился он.
– Но вот это, - профессор указал на упаковку.
– Не кустарщина. Это - серийное производство. Такого единообразия нельзя добиться в походных условиях. Для этого нужно построить полноценный завод.

– Но демоны не строят ничего кроме гнезд, - возразил я.

Это известно даже простым солдатам, не говоря уже об инквизиции. И, кстати, действующее гнездо - единственное место, куда обычно нет хода разведчикам. То есть, я слышал истории о самых отчаянных, которые и туда проникали, и даже выбирались обратно, но это были единичные случаи. Да и не в этих краях.

– Значит, надо искать производственное гнездо, - заявил профессор.
– Не устранив источник эпидемии мы так и будем купировать одни симптомы, а это - не лечение!