Цветок Эридана

–  Сударыня!
– обмирающим голосом прошептал Аладдин, шагнув к ней и положив руку на сердце.
– Вы пришли! Вы всё-таки пришли!

Он простёр к ней правую руку, но девушка продолжала стоять в пол-оборота.

–  Там кто-то есть?
– насторожённо спросила она, не сводя глаз с колышущихся бутонов.

–  Уверяю Вас, ни единой живой души! Мы одни, - проворковал Аладдин.
– Простите мне моё смятение, мадемуазель - я не смел надеяться, что Вы прочтёте, что снизойдёте до меня. Я так Вас ждал, боялся даже мечтать о возможности увидеть Вас наедине. Пожалуйста, не уходите!
– воскликнул он, когда фигурка сделала движение в сторону, откуда пришла.
– Не уходите, я должен Вам признаться. Завтра я уеду, сеньорита, увозя с собой воспоминание о Ваших прекрасных глазах, о Вашем взгляде, случайно обращённом на меня во время танца. Я знаю, Вас пугают мои безумные слова, но что поделать - то, что творится в моей душе, ещё сильней пугает меня самого!

–  Вы действительно говорите как безумный, - повела плечиком она.

–  Да! О да! Я знаю! Я хотел быть спокойным, хотел лишь попрощаться с Вами - нас разлучат не только тысячи вёрст, но и тысячи дней, тысячи условностей. Быть может, мы не увидимся более никогда. Боже, как я благодарен Вам за то, что Вы здесь!
– страстно бормотал Аладдин, прижав руки к груди и глядя на неё с выражением щенячьего восторга.
– Отчаянье, только отчаянье заставило меня написать это письмо! Я болен Вами, мой ангел, с той минуты, как Вас увидел - я ничего не могу с собой поделать! Я умру, если Вы прикажете, если не простите меня за то, что я осмелился сделать, - он пал на колени и зарыдал.

Незнакомка, казалось, пребывала в растерянности.

–  Я вижу сомнение на Вашем прекрасном лице, - Аладдин поднял голову, воззрившись на предмет своего обожания.
– Ах, какой глупец, я же не подписался! Я питал надежду, что, может быть, Ваше сердце подскажет Вам имя несчастного влюблённого. А если нет, то единственно верным для меня будет навсегда исчезнуть из Вашей жизни, оставшись неизвестным. Боже, как я глуп! Конечно же, Вы вправе знать!
– и он сорвал с себя маску.

–  Прекратите эту комедию, принц!
– воскликнула девушка.
– Мы с первой минуты поняли, кто Вы такой.

Юноша схватил её руку и прижал к своей щеке.

–  Сударыня! Я открылся Вам, не покидайте же меня теперь! Я люблю Вас!

–  Да как Вы смеете! Стража!

–  Нет! Не зовите их! Я уйду, если Вам угодно, - умолял несчастный принц.
– Только ответьте мне на один, всего лишь один вопрос: зачем Вы пришли сюда, если я Вам так противен?

–  Встретиться, но не с Вами, - с досадой сказала демуазель.

Глаза принца мрачно сузились.

–  Вот оно что, - он медленно поднялся с колен, продолжая удерживать её за руку.
– Значит, Вы благоволите к кому-то другому, сударыня? И кто же мой соперник?

–  Сие Вас не касается, - с королевской надменностью ответила девушка.

–  Я вызову его на дуэль!
– вспыхнул молодой человек.
– Я убью любого, кто осквернит Вас своим прикосновением!

–  Весьма дерзкие речи, - фыркнула она в ответ.
– Не Вам решать, кому мы дарим свою благосклонность!

–  Я не уйду, сударыня, пока Вы не назовёте имя негодяя, посмевшего украсть моё счастье!

–  Мы не обязаны давать никаких объяснений; скорей, это Вам, монсеньор Гнейс, следует поведать, каким образом Вы попали на чужое свидание.

–  Чужое?
– вскинулся он.
– Это моё свидание!

–  Вы что-то путаете, - девушка повернулась к своему сопровождающему.
– Подай записку.

Паж извлёк из бархатных складок курточки надушенный листок и с поклоном протянул хозяйке.

–  Вот она, госпожа.

–  Хотите сказать, что это Ваше письмо, мсьё?

–  Да, - кротко кивнул Гнейс, едва взглянув на почерк.

– Я написал его сегодня утром.

–  Но Вы нам не нравитесь! Мы ждали встречи с другим принцем!

В её голосе звучало такое сильное разочарование и недовольство, что обычно меланхоличный Гнейс густо покраснел.

–  Сударыня!
– он поднял голову и сделал к ней шаг.

–  Мы никогда не простим этой подлости!
– крикнула она.
– Подите прочь!

–  Сударыня, есть ли у меня хоть ничтожный шанс завоевать Вашу благосклонность?
– с мольбой прошептал принц.

–  Нет!
– девушка топнула каблучком.

–  Я даже не предполагал, что Вы окажетесь столь жестоки, - всхлипнул Гнейс.
– Умоляю, простите меня за всё.

Он зарыдал и бросился куда-то в темноту, рискуя налететь на дерево и расшибиться. Девушка смяла записку и с досадой бросила на землю. В это время с другой стороны послышались быстрые шаги, и на поляну влетел запыхавшийся Робин Гуд. При виде дамы он сорвал с головы шляпу и изысканно поклонился.

–  Какая чудесная ночь, сударыня! С моей стороны было крайне невежливо опоздать, но я надеюсь, Вы простите Вашего скромного почитателя - я задержался, чтоб сорвать цветок, который сказал бы лучше слов о том, как я преклоняюсь перед Вашей красотой, - и он протянул ей ярко-красную гвоздику. К его удивлению, девушка отступила и серебристо рассмеялась.

–  Ах, это с каждой минутой становится забавней! Может, Вы тоже пришли признаться нам в любви, принц Персей?

–  О мадонна, - Робин Гуд был настолько озадачен, что даже забыл встать с колена.
– Хоть это и очевидно, я вряд ли дерзну говорить открыто о моих чувствах к Вам.

–  Отчего же нет?
– хихикнула незнакомка.
– Некоторым хватает наглости не просто делать признания, но и требовать взаимности!

–  Я потерял бы всякое уважение к тому, кто позволит себе подобное обращение с дамой, - Робин Гуд наконец встал на ноги и куртуазным жестом смахнул пыль с колен.

–  Тогда, монсеньор, Вы сможете объяснить, что означает Ваше присутствие возле этого фонтана.

–  Я пришёл сюда в надежде, что для Вас эта встреча будет столь же желанной, как и для меня, - ещё раз поклонился юноша.

–  Вы не единственный так думаете, и мы имеем опасения, что в ближайшие пять минут сюда нагрянет половина дворца!

–  Я всё больше поражён, - Робин Гуд подошёл к ней, прижимая шляпу к груди и вглядываясь в глаза девушки, блестевшие за прорезями маски.
– Здесь ожидается собрание? Мне известно, что многие дерзают добиваться Вашей благосклонности, но мне нет до них дела.

–  Преудивительно, - сказала она и отвернулась.

Её пальцы случайно коснулись головки белого бутона на розовом кусте. Робин сделал ещё шаг; он улыбался.

–  Мадонна, будь Вы сейчас в белом платье, я принял бы Вас за ангела, пришедшего сорвать розу.

–  И что тогда?
– спросила она, слегка наклонив голову.

–  Я упал бы на колени и молился!
– пылко заявил поклонник.
– И готов это сделать прямо сейчас!

–  В таких случаях правильнее звать садовника, ведь ангелы не воруют цветы!
– заметила девушка, пытаясь оторвать бутон.

–  Они воруют сердца, - и он провёл лепестками гвоздики по её щеке.

Красавица рассмеялась и потянула за розан. Тугой стебель не давался, и ей пришлось дёрнуть посильней двумя руками. Из кустов раздался вопль, демуазель с визгом отскочила прямо в объятия Робин Гуда. Тот был крайне удивлён, когда в качающихся стеблях показалось что-то белое.