Цветок Эридана

— И все хватались за голову, поскольку никто не смел сделать им замечание, а они вели себя просто ужасно! Вспомните, как они шумели в театре и кидались ложками на банкете, дразнились, толкались, сорвали парик с лорда Альмаса. И на любые попытки образумить маленьких негодяев их родители только умилялись: "Ах, какие милые проказники!" и "Что вы хотите, это же дети! Пусть играют".

— Куда тебя понесло, Стелла? Ты не любишь детей? Почему-то я не удивлена, — ленивым тоном заметила Диана. — Пройдёт ещё лет десять, и ты превратишься в злобную старую ведьму, которая ненавидит всё живое, потому что её никто не любит.

Фрейлина собиралась ответить, что, по её мнению, Диана Саем закончит свой путь в публичном доме, так и не научившись отличать любовь от удовольствий тела, но неугомонная Исона ткнула пальцем в мроаконца, которому на тот момент представляли Еву-Марию.

— Ой, смотрите, какой толстый!

— Тише ты, — зашипела Диана.

— Но это же правда!

— Миледи Исона, Вы проявляете невоспитанность, высказывая мнение по поводу чужой внешности, — по лицу Стеллы было видно, что она уже устала делать им замечания.

— Но ведь Дора Инсара всегда говорит, что мы неподобающе выглядим.

— Одно дело — указывать на ошибки в одежде, а другое — потешаться над недостатками людей.

— А гофмейстерина сказала, что с Вашим ростом не годится быть фрейлиной.

— Что за глупости! — девушка была неприятно поражена.

— Это правда! Она ворчала, что из-за Вас мужчины чувствуют себя неполноценными, особенно советник, он же невысокий.

— Я не верю Вам, — фрейлина залилась краской. — К тому же мисс Кельвин ненамного ниже меня. Да и Вы, миледи Саем…

— Я на каблуках, — перебила Диана. — Ладно, не грусти: в этом зале даже ты выглядишь дюймовочкой. Святые угодники, я начинаю любить Мроак!

Стелла поморщила нос от такой вульгарности, но вслух ничего не сказала.

В это время толстяк раскланивался с Евой-Марией.

— Очень мило, что такая красивая принцесса решила посетить наш остров. Очевидно, для этого были веские причины? — пробулькал он на чистом эриданском.

Услышав родную речь, Ева-Мария оживилась и с интересом повернула голову.

— Мы не думали, что здесь кто-то знает наш язык!

— Я польщён, что мне удалось произвести впечатление на нашу прелестную гостью. Ей предстоит ещё многому удивиться — если, конечно, она пробудет здесь достаточно долго, — хитро сказал господин Нелу.

— Вообще-то мы не планировали задерживаться, — ответила девушка.

— Надеюсь, Вы не верите в глупые слухи про три дня гостеприимства? — архонт мелко захихикал, а затем достал жёлтый шёлковый платок и промокнул лоб. — Не пугайтесь, мы не дикари. Гостите на здоровье, хоть месяц, хоть год, — он искоса взглянул на Хазара.

— Хватит болтовни, — король перехватил принцессу за локоть и повёл дальше.

— Ya zhelayu pogovorit' s korolevoy, — шипел толстяк, идя следом.

— Net.

— Chleny sobraniya obespokoeny. Chuzhakam zdes' ne mesto, i ty eto znaesh', Hazar.

— Stupay proch'. Ya syt po gorlo sovetami arhontov.

Халдор подал знак, и два эдлера вежливо загородили Нелу дорогу. Архонт выругался, пытаясь протиснуться между ними, но при его комплекции это было затруднительно.

— Куда Вы нас тащите, мессир? Как это грубо, фу! — рассердилась Ева-Мария. Мужчина ослабил хватку, и она тут же остановилась. — Почему Вы прервали наш разговор с тем господином? Он показался нам весьма любезным!

— Вам не стоит ни с кем общаться.

— Что ещё за дурацкие запреты! — демуазель обиженно топнула каблучком.

— Придётся потерпеть, — отрезал Хазар.

Королева слегка покраснела:

— И где же раздобыть столько терпения?

Халдор не отреагировал на шпильку. К ним подошёл очередной визитёр с приветствием на мроаконском, и девушка снова заскучала. В конце концов, хождение по залу закончилось, и все уселись за столы: справа расположились воины, слева — архонты, а посередине — эриданцы. Мроаконские повара старались на славу, но даже сейчас местное угощение не в силах было сравниться с завтраком в эриданском доме среднего достатка.

Принцесса сидела и дулась на Хазара. Теперь и ужин казался ей прескучным: все только и делали, что ели, пили да говорили на своём непонятном языке. Никто не развлекал её, не воздавал положенных почестей. Решив показать мроаконцам, как следует веселиться, Ева-Мария хлопнула в ладоши и велела позвать музыкантов. Как только те заиграли, все разговоры прекратились: мужчины с удивлением прислушивались к затейливым мотивам флейт, лютен и скрипок, столь неуместным в этом мрачном зале.

Фрейлинам было велено танцевать. Они исполняли старинные эриданские танцы — по двое, по трое и хороводом. Нельзя сказать, что это доставляло им удовольствие: бедняжек пугали пристальные взгляды мужчин, они чувствовали себя как на выставке и были скованны — все, даже нахальная Диана Саем. В зале нарастал шум, всё чаще звучали какие-то непонятные реплики, обращённые к девушкам и сопровождаемые громким смехом. Наконец, раззадоренный выпивкой Ниальп вскочил с места и проорал, оглушая соседей:

— Provalit'sya mne na meste! Pust' i eta krasotka nam splyashet!

Хрупкая и прекрасная королева вызывала у одноглазого эрла детский восторг. Он смахнул на пол посуду и, подхватив Еву-Марию под мышки, поставил на стол.

— Ай! Что это такое? — девушка побледнела от неожиданности.

— Эрл просит Вас станцевать, — с улыбкой сказал Гленн.

— Иначе съест, — добавил один из эдлеров.

Отовсюду послышался гогот.

— Хорошо! — воскликнула девушка, стараясь не выдать испуга.

Было объявлено, что Её Величество изволит танцевать придворный танец под названием "Belle Jolande". Фрейлины вздохнули с облегчением и поскорее вернулись на места. Будь здесь Дора Инсара, она бы ни за что не позволила Еве-Марии устроить подобное представление, но выпитое вино и отсутствие гофмейстерины делали своё дело. Принцессе подали изящные бубны, и две девушки сели с разных сторон стола: они должны были петь по-пиранийски. Весь танец контральто Стеллы перекликалось с мелодичным меццо-сопрано Элии Кельвин, словно отвечая друг другу, а во время припева их голоса сливались.

Танец начинался с медленных шагов, в такт которым Ева-Мария мерно похлопывала бубном. С ударами барабана её грациозные движения ускорялись. Затем она пустила в ход второй бубен, который звенел требовательно и часто, и далее уже танцевала как вихрь, выбивая захватывающий ритм то бубнами, то каблучками под упоённые трели Элии и Стеллы. В конце мелодия снова замедлилась, и, проплывая последний круг по столу, королева продемонстрировала всем свои раскрасневшиеся щёчки. Хазар мрачно взирал на происходящее с высокого костяного трона, а эрлы перебрасывались солёными шуточками.