Цветок Эридана
Шрифт:
Когда сумятица вокруг Лорита немного улеглась, по зале пролетел скандальный шепоток, который очень скоро достиг ушей королевы. Та ярко покраснела - в дверях, опираясь плечом о косяк, стоял принц Лотар и с ухмылкой слушал придворных.
– Монсеньор Лотар, принц Гебета!
– запоздало выкрикнул с балкона глашатай лорда.
– Какая неожиданность, - высокомерно произнесла Ева-Мария, стараясь не подавать вида, что испытывает волнение: предупреждение гебетки только подстёгивало её интерес к юноше.
– И как обычно, Вы опоздали!
– Nat"urlich hat Keiner auf mich gewartet,38 - передразнил он, отделившись от стены и направляясь
– Ваше Высочество желает принять участие в поэтическом состязании?
– насмешливо проворковала Эвтектика Монро.
– Вы такие пафосные, зачем вам я? Я только внесу неприятный диссонанс в ваши остроумные диалоги, - отмахнулся принц, садясь в большое старинное кресло и протягивая ноги к огню.
– А кто лидирует по дуроплётству? Случайно, не джентльмен из Пирании?
– Случайно, он!
– рассердилась Ева-Мария.
– Прекратите паясничать!
– Такие высказывания крайне огорчают моего шута, не так ли, Яков?
– Ja, mein Herr! Ich habe keinen Spass mehr!39 - шут сел на попу и сделал вид, что хнычет. Гости рассмеялись, а королева сердитым тоном велела продолжать конкурс.
– Следующая участница состязания - миледи Эвтектика Монро с острова Дайм!
– провозгласил Барнетт.
Красавица выпорхнула к слушателям, изящно поклонилась и произнесла название стиха по-альбонски:
– "Abomination".
Как предначертанность свершений
В аллегоричности времён,
Мечта, которой покорён
Безумный демон искушений.
И так далее, и так далее, хотя насмешливый взгляд Лотара заставил её понервничать. Король смотрел на островитянку так, точно красивая кукла вдруг ожила и заговорила, все остальные - с восторженной вдумчивостью на лице, втайне восхищаясь красивой осанкой поэтессы; одна лишь Ева-Мария с кислой миной обмахивалась веером. После того как Эвтектика закончила чтение, ей долго рукоплескали, а Лорит рассыпался в комплиментах. Затем на поэтическое ристалище вышел смазливый молодой эриданец.
– Лорд Лаэрт из Деммы!
– представили его гостям.
– "Баллада ночи", - с театральной печалью сказал юноша.
Опускается тень на поникшие травы,
И кивают прощально друг другу цветы,
Разлетаются птицы, смолкают дубравы,
А на небе видны очертанья луны.
То восходит царица печального света
И полночные чары над миром творит.
О любимая! Песня моя не допета,
И лишь ветер в ночи твоё имя хранит.
Дамы были очарованы и долго хлопали молодому поэту; мужской пол реагировал сдержаннее, а принц Лотар корчился от смеха в самых душещипательных местах.
– Шизофренический бред, осложненный маниакально-депрессивным психозом, и притом, заметьте, сумеречное состояние души, - прокомментировал он, как только поэт откланялся. После этого желающих выступить значительно поубавилось.
– Монсеньор Иапет с Пораскидов!
– провозгласил церемониймейстер.
Подросток встал и застенчиво улыбнулся.
– Начну с предисловия. На островах есть легенда о волшебном озере в горах. Говорят, что в полнолуние его воды расступаются и открывают ворота, ведущие в рай.
– Das alles sind ja blosse M"archen!40 - зевнул Лотар.
– Я и не говорю, что это правда, - огрызнулся Иапет.
– Я упомянул об этом, потому что моё стихотворение
– То есть слизано, - вновь перебил принц. Юноша покраснел, а зрители рассерженно зашушукались.
– Монсеньор Лотар!
– одёрнула его Ева-Мария.
– Вы можете хотя бы пять минут не привлекать внимания к своей бездарной персоне?
– У нас вроде свободный обмен мнениями?
– Нет, сударь, все мнения будут высказываться ПОСЛЕ состязания, - с недовольством вмешался король Альфред.
– Сын мой, продолжайте.
– Стихотворение, которое я прочту, называется "Райское озеро".
Говорят, среди старых руин,
Где встречается тень косогоров,
Где белеет пахучий жасмин
Незатронутый алчностью взоров,
Можно видеть, как своды небес
Отражает вода голубая,
И её усыпительный плеск
Тихо шепчет о прелестях рая.
Далее легенда повествовала о том, как один поэт отправился в горы в поисках вдохновения и, утомлённый, уснул на берегу. Ночью ему явилась дева - Хозяйка Воды, которая поманила его за собой. Юный поэт не задумываясь последовал за ней и в сонном забытье скрылся под водой. Стихотворение кончалось словами:
– И сомкнулась при свете луны
Над поэтом вода ледяная.
Будет петь трепетанье волны
Для другого искателя рая.
– Die Moral ist: seid doch nicht so dumm,41 - с циничной усмешкой подытожил Лотар. Слушатели зашевелились, но никто не посмел ему возразить.
После выступления принца возникла заминка: во-первых, никому не хотелось срамиться на фоне столь блестящего чтения, а во-вторых, многие побаивались развалившегося в кресле гебетца - точнее, его ядовитых замечаний, способных надолго отбить охоту к стихотворчеству. Наконец, вызвался столичный красавчик Брис, сын эриданского главнокомандующего. Он встал с места и взвыл:
– "Прекраснейшей чужеземке".
Я узрел красоты неземное сиянье,
Когда в шумной толпе я увидел Её!
То богиня любви принесла наказанье
В одинокое бедное сердце Моё!
Меж слушателями начались перешёптывания: вышеупомянутый Брис был печально известен своим капризным нравом и до сих пор не встретил девушку мечты. Услышав восторженные завывания, общественность задалась вопросом, кто же пленил привереду. Догадки строились на основании трёх твёрдо установленных фактов: 1) это была красавица; 2) это была иностранка; 3) она уже принадлежала кому-то другому. Большинство сплетников считали, что это Эвтектика Монро, назывались также имена её кузины, принцессы Элиты, хорошенькой Наллы из Доса, помолвленной с каким-то принцем, и даже приехавшей только вчера королевы Маджины. Когда же Брис признался, что посвящает это стихотворение даме, которой здесь, к сожалению, нет, гости утвердились во мнении, что избранницей Бриса стала Элита Монро, сестра принца Этрума.
– Последняя участница нашего состязания, миледи Ребекка с Архипелага Дружбы!
Фрейлина Бекки, пунцовая от смущения, встала и прочла зрителям басню про соловья и попугая. Знатным господам басня не понравилась, так как выставляла дворцовые ценности в нелепом виде. Республиканцы орали: "Молодец! Так держать!" Принц Лотар ухмылялся, щуря жёлтые глаза, король Альфред надулся, заподозрив намёк в свой адрес, лицо Евы-Марии выражало скуку и пренебрежение как к жанру вообще, так к фрейлине в частности. Кое-где послышались робкие аплодисменты, тотчас умолкшие, стоило королеве поднять руку.