Цветок Эридана

–  Дамы и господа, есть ли ещё желающие выступить?

–  Давайте скорее подведём итоги, - нервно перебил король Альфред, ёрзая на месте и поглядывая в сторону Эвтектики Монро.

–  Если только монсеньор Лотар не пожелает усладить слух собрания, - нежным грудным голосом пропела красавица островитянка.
–  Ведь, судя по замечаниям, он большой знаток поэзии?

–  Я, так бывает, иногда стихи красивые пишу, - лениво ответил принц.

–  Прочтите, не стесняйтесь, - она улыбнулась, но никто не осмелился смеяться вслед за ней.

Лотар встал с кресла и оглядел притихший зал. Его взгляд остановился на Еве-Марии.

–  Проказничай, малютка, пока не кончен день, а как наступит вечер, достану я ремень. Достаточно?

–  сказал он, сунул руки в карманы и направился в другой конец залы к столу с едой, оставив общество в лёгком шоке от прозвучавшей пошлости. Королева Архипелага истерично требовала удалить наглеца, Лорит смертельно побледнел, его рука тянулась к шпаге, остальные тихо возмущались.

–  Между прочим, это было адресовано Вам, мадонна, - ехидно произнёс король Альфред, наклоняясь к принцессе. Ева-Мария прикрыла горящие щёки веером и встала с места, объявив, что изволит удалиться для совещания. Вслед за ней тут же поднялись остальные.

Отужинав, Лотар вернулся в кресло, потребовал бокал вина и начал разглядывать публику. И хотя все вокруг смотрели на него - кто со страхом, кто с отвращением, кто с любопытством - гости спешили отвести взгляд, чтобы, не дай бог, не нарваться на неприятности. Исследовав внешность нескольких дам и вогнав их в краску, молодой человек встретился со взглядом, который не только не опустился в пол, но, напротив, засиял от восторга. Некоторое время Лотар пристально смотрел на ничем не примечательную худышку, слишком назойливую для воспитанной эриданки, потом перевёл взор с Турмалины на Диану Саем. Фрейлина занималась тем, что опытными движениями приглаживала причёску, украдкой глядя в зеркальце. Глаза принца так и заскользили по её обтянутым бёдрам, совершенно игнорируя сидевших рядом леди в более подобающих нарядах. Словно не замечая интереса принца к своей особе, Диана переложила ногу на ногу, продолжая поправлять волосы. Лотар подозвал шута и что-то сказал ему; через пару минут Яков уже скакал перед Дианой, распевая хвалебные песенки, а та жеманно улыбалась, накручивая локон на палец.

Тем временем в соседней комнате происходили яростные дебаты. Королева Эридана сидела на большом диване возле овального столика, лорд Кельвин стоял, облокотившись на спинку стула, а Его Величество король Пораскидов нервно расхаживал по мягкому ковру и выкручивал пуговицы на манжетах.

–  Это, в конце концов, очевидно!
–  взвизгнул он.

Принцесса проявила вредность:

–  Не настолько, чтобы убедить нас.

–  Вы не можете отрицать, что публика была в восторге от её выступления!

–  Подумаете, какая звезда! А нам не понравилось, - отрезала Ева-Мария.

–  Конечно, отчасти Ваше Величество правы, - лорд Кельвин повернулся к девушке.

–  Мы не можем быть правы "отчасти", потому что мы правы всегда и во всём!

–  Но ведь миледи Монро в самом деле не лишена таланта, - возразил лорд.

–  С такими талантами она неплохо бы смотрелась в музее восковых фигур мадам Тюссо!

Альфред нахмурился:

–  Но если не Эвтектика Монро, то кто же? Кто?

–  Мессир Лорит, - с готовностью подсказал лорд Кельвин.

–  Это мы уже обсуждали, - с раздражением перебила девушка.

–  Обсудим ещё раз, - тоном, не терпящим возражений, произнёс король Пораскидов.

–  Хватит!

–  крикнула Ева-Мария.
–  На сей раз королевский титул не поможет мессиру Лориту выиграть состязание.

–  Король Пирании был лучше всех, Ваше Величество, - заявил Кельвин.
–  Но и принцы с Пораскидов проявили себя достойно.

–  Оставьте это, сударь, - сухо перебил Альфред.
–  Мои сыновья, возможно, кое-что смыслят в поэзии, но они ещё не доросли до состязания с мастерами.

–  Вы несправедливы к ним, сир, - возразила королева, обмахиваясь веером.
–  Оба принца были настолько хороши, что мы затруднились бы сделать выбор между ними. Они одинаково достойны королевской награды.

–  Рано им ещё получать от Вас милости, сударыня, - прервал король.
–  Мне совершенно не хочется, чтобы пошли слухи, будто я присудил победу своим отпрыскам. Нет, довольно глупостей! Я отдаю свой голос королю Пирании.

–  Я тоже, - сказал лорд Кельвин.

–  Как это возможно?
–  королева в смятении вскочила с дивана.
–  Где объективность?

– Но король Лорит действительно был лучшим, -возразил лорд.

–  Дорогая демуазель, Вы слишком увлеклись, - раздражённо перебил Альфред.
–  О чём, собственно, спорить? Мессир Лорит - непревзойдённейший поэт. И хотя, как уже говорилось, я более всего проникся чтением миледи Монро, заметьте, я не настаиваю на том, чтобы она была признана лучшей поэтессой. Таким образом, я далёк от предвзятости, в которой нас голословно обвиняют.

–  Ваша так называемая "объективность" на самом деле продиктована политическими соображениями, - фыркнула Ева-Мария.

–  Не стану отрицать, но лучше политика, чем дурной вкус, мамзель.

–  Не политика, а сплошное лицемерие! Хватит подлизываться к королю Пирании!
–  топнула ножкой Ева-Мария.
–  Мы не хотим, чтобы нас обвиняли в пристрастности к титулам!

–  Пожалуйста, прошу вас, сир, мадонна!
–  вмешался лорд Кельвин.
–  К чему ссориться? Обсудим кандидатуры ещё раз.

–  Ради Бога, - король сел в кресло и нервно дёрнул за воротничок. Спесивая девчонка была младше его отпрысков, и её поведение выводило сира из себя.
–  Послушаем, что скажет мадемуазель.

–  Нам понравились выступления многих поэтов. К сожалению, не все из них королевского рода, поэтому вы не сочли их достойными соперниками Лорита.

–  Это какие же? Не те ли завывания про ветер, ночь и розы?
–  жёлчно сказал Альфред.
–  Терпеть не могу юнцов, плетущих рифмы без заботы о смысле. Один из них что-то лепетал про золотую арфу.

–  Должно быть, Ваше Величество имели в виду кифару?
–  вежливо поправил лорд Кельвин.

–  Да-да, хотя какая разница? Надо иметь полное отсутствие логики, чтоб утверждать, будто среди ночи автор разглядел, что струны кифары были золотыми.

–  Надо иметь полное отсутствие ума, чтобы воспринимать чужие стихи буквально!
–  отрезала девушка.

Альфред замер с разинутым ртом; лорд Кельвин поспешил вмешаться в разговор.

–  Были и недурные стихи, но некоторые из них читались недостаточно выразительно, ведь оценивается не только содержание, а ещё и декламация.

–  В таком случае, мы присудим первое место королевскому глашатаю. Эй, слуга! Привести сюда Кальтино!

–  Но, мадонна, таковы правила!
–  взмолился лорд.