Дар памяти
Шрифт:
Ну-ну.
Ты что, это нарочно? Хочешь меня позлить?!
Мерлин, он и вправду завелся! Дразнить его действительно забавно, да и выслушивать всякую чушь не очень хочется, но, наверное, от своего парня можно и потерпеть. От мысли о том, что у меня теперь вроде как есть свой парень, приятное тепло расходится по всему телу.
Ну что ты, я тебя внимательно слушаю, - елейным голосом тяну я, удерживая смех.
Он с подозрением косится на меня, но продолжает:
Для хранителей время нелинейно. Они обладают особой магией, которая позволяет видеть время по-другому. Для них все равно, что прошлое, что настоящее, что будущее. Они могут вернуться и исправить то,
Я сдерживаюсь, чтобы не хмыкнуть в очередной раз, но он неожиданно замолкает.
Послушай, но ведь этот маг все равно умрет, в конце концов.
Тогда уже успеют родиться другие маги равновесия. И у них у всех разная сила, поэтому в один период на земле может жить два таких мага, а в другой, например, десять. А в третий сто.
Мне хочется спросить, действительно ли он верит в это, но он, кажется, действительно верит…
Возвращаясь в замок, я вспоминаю, что так и не спросил его про эти разные миры. Ну да Мерлин с ним. Магглы вот в инопланетян верят…
А сегодня мне, по всей видимости, везет. Прямо у входа в Большой зал перед ужином в меня врезается Поттер и мгновенно отскакивает, с вызовом таращась прямо в глаза своими зелеными гляделками. Должно быть, так и не смог починить очки, и они теперь сваливаются в самое неподходящее время. Что ж, неподходящее – для него.
Нависаю над ним, радуясь, что поблизости нет ни Люпина, ни Минервы, а только двое Уизли – братец и сестричка, и наша вечная мисс Заучка.
Отработка, Поттер, - шиплю я, с удовольствием наблюдая вспыхивающую в его глазах ярость. – Сегодня в восемь в моем кабинете. У меня как раз осталось несколько очень грязных котлов. Поработаете своими нежными ручками. И – десять баллов с Гриффиндора за попытку сбить с ног преподавателя.
Прохожу вперед, слушая недовольный приглушенный шепот Уизли. Хорошо бы и дальше все прошло так легко. Может, выпить Феликс Фелицис? Я как раз сварил очередную порцию…
К отработке Поттер уже заведен до предела. И где-то еще щеку успел разодрать. Мальчишка драит котлы с такой яростью, что я радуюсь тому, что не заставил его мельчить ингредиенты. Во-первых, их он бы точно испортил, а во-вторых, в таком состоянии он бы не просто порезался, а как минимум палец бы себе отхватил.
Пытаюсь читать книгу, но Феликс Фелицис будоражит кровь. Не понимая, чего хочет от меня зелье, просто хожу по комнате за поттеровской спиной. А он скребет все усерднее, и как всегда, бестолково. Мерлин мой, каждый первокурсник знает, что так котлы не отчистишь, только поцарапаешь! В конце концов царапанье становится невыносимым.
Хватит! – рычу я, подходя к нему и вырывая щетку из рук. – Вы даже отработку умудрились испортить! Вам нельзя доверить даже котлы отдирать, Поттер! Абсолютно бестолковый, безмозглый, как ваш папаша! Убирайтесь! Любой первокурсник и то справится лучше вас!
Когда он уходит, швыряю щетку в угол. Никогда не наблюдал у зелья такого эффекта. Впрочем, это эффект Поттера, не иначе. Эффект щенка Поттера, ха-ха. Эйфория мешается в голове черт знает с чем. И на долю секунды мне становится страшно, что я отравился. Перепутал ингредиенты и отравился неправильно сваренным Феликс Фелицис. С кем не бывает, ха-ха.
С трудом наложив защитные заклинания на дверь – руки трясутся так, что никак не сосредоточишься, несусь куда-то по Хогвартсу, на ходу сочиняя эпитафию: «Сальноволосый ублюдок отравился собственным зельем». Отравился. Или
подавился. И подох прямо в школьном коридоре, всем на радость. А что? Только может, трое не придут в восторг. Ричард, Альбус, да еще этот миланский щенок, который, однако, потом наверняка вздохнет с облегчением, что прекратил путаться с Пожирателем.Эйфория, а с ней и действие зелья, заканчивается в тот момент, когда я дохожу до распахнутой двери совятни. И мне уже очень хочется спросить себя, что я делаю здесь, как вдруг до меня доносится поттеровский голос.
…и этот ублюдок наверняка специально ходил за моей спиной, чтобы довести меня, - жалуется он кому-то наверху. – Хедвиг, я не понимаю, каким надо быть уродом, чтобы ненавидеть человека только за то, что его отец спас тебе жизнь!
Ах, вот как! Интересно, от кого он это услышал?! Сердце опускается куда-то в желудок: неужели Альбус сказал ему это?! Нет, наверняка Люпин. Облегчение почти лишает меня сил. Приваливаюсь к стене. Впрочем, пора уходить, раз моя затея не удалась. Делаю уже шаг, чтобы выйти из башни, но Поттер начинает опять:
А мне еще эти сны снятся, что я его именем сына назову! И объясню, что он был самым храбрым человеком на свете! Уже в третий раз за две недели. Кошмар какой-то! Ведь скажешь кому – засмеют. Хуже этого только тот, что снится мне с детства… знаешь, это было еще до тебя. Тогда я еще жил в чулане под лестницей, и Дадли разбил любимую вазу тети Петуньи, а наказали, как всегда, меня. Так долго я еще никогда без еды не оставался. Ну, обычно просто мало еды давали, а тут, кажется, три или четыре дня. И в туалет выпускали только раз в день, а не два. Ну, хоть работать не заставляли в эти дни, тогда бы ты меня, наверное, никогда не увидела.
Он горько смеется, а у меня все тело заледенело под теплой зимней мантией от услышанного. Нет, это ведь не может, просто не может быть правдой? Он врет, разве не так? Сопляк, которому настолько нужно внимание, что он готов сочинять слезливые байки даже для сов! Или тренируется для будущих зрителей? Или видел, как я шел по его следу, и теперь придумывает сказочку для моих ушей? А я чуть было не купился на это, забыв, что Альбус никогда бы не позволил воспитывать своего драгоценного Поттера таким людям. Но в ту же секунду перед глазами мелькает искаженное злобой лицо Петуньи, и моя обретенная, было, уверенность вновь теряется, словно бы растворяясь в стылом воздухе вокруг.
А на пятый день я стал уже бредить, и они испугались, наверное, что я умру, и стали кормить опять. И мне в ту ночь было так плохо! Я думал, что они отравили меня, честное слово! Я же тогда не знал, что я волшебник, что если они отравят, им придется за такое отвечать. А потом мне приснилась авария, в которой погибли мои родители, как наша машина врезается во что-то, и мама кричит. Это я потом, после дементоров, понял - никакая это не авария.
Он замолкает. Я стою, закусив губу, и совершенно не знаю, что мне делать. То ли немедленно уйти отсюда, то ли подняться по лестнице, схватить Поттера за тощие плечи и трясти до тех пор, пока из него не вытрясется вся правда.
Мне пора, - говорит он. – А то Гермиона с Роном заподозрят, что этот урод меня уже закопал. Я еще зайду.
Сверху доносится довольное уханье. Я делаю шаг вперед и встаю в дверях. Сейчас он спустится и увидит меня. И…
Но он, кажется, уже видит. Потому что сверху раздается испуганный вскрик. Потом еще один крик. Потом какой-то странный стук и шум. А потом безвольное тело Поттера скатывается к моим ногам.
========== Глава 58. Принятие в род. ==========
POV Северуса, 16-19 февраля 1994 года