Демоны внутри

— Начинается… — король передёрнул плечом. — Чем тебе тогда вино не угодило? В Геенне прекрасные виноградники.

— Нормальные люди от него пьянеют, — библиотекарь поднял крышку заварочного чайника и плеснул в него ещё воды. — На трезвую голову лучше работается.

— Ну ты ж не человек, в самом-то деле.

— Не нужно строить из себя всемогущих существ, ваше величество. Вам стоит объяснить мисс Казадор, что из себя представляет реальная сила падших, которую люди принимают за сверхъестественные способности.

Заган не участвовал в этой беседе, но изредка с его стороны доносились тяжёлые вздохи. То ли он таким образом упрекал всех в непотребном поведении, то ли просто устал от того шума, что создавал король. Вообще, поведение Велиала меня удивляло, он был несколько странный: когда дело касалось его королевских обязанностей, то он был максимально серьёзен, но стоило ему закончить со всеми делами, как он становился совершенно иным. Пожалуй, не будь он падшим и встреться мне в обычной жизни, назовись членом королевской семьи, я бы не поверила.

— Может, оставим хоть какую-то атмосферу загадочности? Зачем ей это знать? Эй, Казадор, ушки на макушке? — король подмигнул мне, отпивая кофе из своей чашки.

— Вовсе мне не интересно, — проворчала я. — Я не собираюсь становиться охотником, чтобы быть в курсе ваших дел. Льстите себе, ваше величество.

— Эге-е-е-е… — протянул тот несколько разочаровано. — Ну, тогда делать нечего, придётся рассказать.

— Мне неинтересно! — рявкнула я на Велиала, но тот лишь усмехнулся от такого выпада.

— Тем лучше, ещё один способ тебя помучить. Церебрально.

Я глубоко вздохнула, стараясь подавить в себе раздражение. Такое чувство, что он специально морально меня выматывает, чтобы в итоге я стала вообще равнодушной ко всему происходящему вокруг. Хитрый чёрт.

Асмодей, глядя на нас, снова покачал головой, налил в белую керамическую чашку с изящным узором заварку, разбавил её водой, положил ложку сахара, размешал и подал мне. От чашки пахло сладкой смесью имбиря и цитруса.

Откуда он знал сколько нужно сахара?

Библиотекарь, словно услышав мой вопрос, дотронулся до своей головы.

Читает мысли?

Я чуть было не подскочила от злости. Этого ещё не хватало, чтобы всякие в моих мыслях копались, тем более без моего разрешения, не предупредив меня и… и…

Не могла подобрать даже слов — вот в каком я пребывала бешенстве! Но Асмодей лишь улыбнулся и провёл рукой перед моим носом, а потом легонько щёлкнул по самому кончику, заставив меня отпрянуть.

— Что вы себе позволяете? — я вскочила и хотела было швырнуть в него чашку, а Велиала сбросить со стула.

— Он поставил на тебе метку, — отозвался Заган, который подошёл к нам, видимо, за ещё одной чашкой кофе. Однако протянул Асмодею голубой бумажный пакет, от которого пахло свежей выпечкой. Я точно помню, что минуту назад этого запаха в комнате не было, как и запаха серы. — Теперь ты будешь ощущать любое проникновение в свой разум посторонних.

Асмодей явно обрадовался такому гостинцу, а может и просто попробовал замять тему:

— Ого! Спасибо. Ты просто молния.

— Ради выпечки Вассёра и метнуться на другой конец Гайи не жалко.

— Du Pain et des Id'ees? — на идеальном французском спросил библиотекарь, на что демон кивнул в знак подтверждения.

— Даже не знаю, как тебя отблагодарить.

— Ну вот, всё развлечение испортили со своими булками и заклятиями! — намеренно переигрывая, разочарованно протянул Велиал, подпирая голову ладонью.

Библиотекарь лишь пожал плечами, достал две тарелки и выложил на них яичницы, по две полоски жареного бекона, хрустящие тосты, отдельно рядом поставил плетённую корзинку со свежеиспечёнными круассанами, которые оказались в бумажном пакете принесённом Заганом, банку с бергамотовым джемом и маслёнку. Закончив сервировку, он протянул мне и Велиалу по вилке и ножу, что были завёрнуты в салфетки.

— Мы всё знаем о Нозоми и пользуемся человеческим невежеством и слабостями. Я посчитал, что это несправедливо по отношению к ней. Пусть она хотя бы будет в курсе, когда не может остаться наедине со своими мыслями.

Я не сразу взяла предложенную мне тарелку с завтраком, пусть даже от неё исходил безумно аппетитный аромат, а я со вчерашнего обеда ничего не ела, и мой желудок предательски издавал жалобное ворчание. Станиславский, не дождавшись, когда я решусь на его предложение, просто положил рядом со мной столовые приборы на столешницу и, подлив ещё кофе Загану, протянул ему круассан с джемом. Тот неожиданно поблагодарил библиотекаря, охотно взял закуску и вернулся на своё место у телевизора.

Велиал с большим аппетитом уплетал свою порцию. Даже не верилось, что это ангел, пусть и падший. Он выглядел очень голодным. Видимо, почувствовав мой взгляд на себе, король оторвался от бекона и посмотрел на меня.

— Чего тебе, Казадор? Или ешь, как я, или иди смотреть новости, нечего делать во мне страстным взглядом дыры.

Подобные шуточки с его стороны были вполне уместными — он и вправду был красив собой, с этим не поспоришь. Если бы не заострённые кончики ушей и красные глаза с вертикальными, как у кота или змеи, зрачками, падший был бы совсем похож на человека. Собранные в хвост длинные чёрные волосы открывали изящную шею. Чёрная татуировка на правой руке в виде переплетения тонких цепей, вместо звений в которых были какие-то символы, изредка вспыхивала едва заметными золотыми переливами.

— Мисс, вам стоит поесть, — подал голос Станиславский, снимая фартук и, взяв свою чашку чая, сел на край широкого подоконника.

Поколебавшись ещё минуту, я всё же решила от еды не отказываться. Асмодей явно старался и сразу готовил с расчётом на меня.

— Насчёт чтения мыслей… — прошептала я, макая кусочек тоста в яичный желток. — Давно вы этим занимаетесь?

— А? — библиотекарь удивлённо посмотрел на меня. — Давно? Мисс, порой без этого можно попасть в очень неприятную ситуацию. Я хоть и живу с людьми давно, но до сих пор не всегда понимаю, что ими движет при принятии того или иного решения. Порой они сами не знают, что от себя ожидать, а тогда на принятие решения остаются доли секунды. Это может спасти жизнь. Не мне, им. Я сильнее человека, пусть даже слаб, как падший. Я могу ударом переломить позвоночник и вырвать сердце, если понадобится. Человек может не распознать, что действует рефлекторно, а падший успеет это «прочесть». Рефлексы и преднамеренные поступки — вещи разные, и убивать из-за одного лишь желания выжить, которое заложено с момента создания вида, не всегда разумно.

— Вечно ты с людьми милуешься, — снова проворчал Велиал, откусывая кусок от щедро смазанного маслом куска поджаренного хлеба. — А в том, что ты слабый, так сам виноват.

— Как это? — решила проявить хоть какое-то подобие любопытства я.

— Он должен заключать договоры. Исполнять желания. Давать людям то, что им не дано судьбой. Власть, богатства, любовь, здоровье, разрешение всякого рода проблем и всё такое прочее, что только можно придумать. Даже подобие бессмертия. Да что мне тебе объяснять, сама же заключила со мной контракт.