Десять ли персиковых цветков
Шрифт:
Решив не откладывать дело на завтра, я призвала веер Нефритовой Чистоты. В зеркале отразилось мое лицо. Мда, неприглядное зрелище. Пришлось нанести немного румян, чтобы Цинцю не утратило доброе имя навеки.
Я появилась на Небесах с сияющим лицом; заклинание невидимости помогло без хлопот миновать небесную стражу у Южных небесных врат. Я беспрепятственно дошла до Платанового дворца и прошествовала к залу Радостной гармонии – там жила младшая супруга Су Цзинь.
Как «образцовая» супруга, она наслаждалась роскошной жизнью. Когда я вошла, Су Цзинь, прикрыв глаза, возлегала на плетеной кушетке. Я сняла с себя заклинание невидимости, и
– Ваше появление меня напугало, высшая богиня, – сказала Су Цзинь, хотя ее спокойные и неторопливые движения, когда она поднималась с кушетки, говорили об обратном.
Я села у стола. Су Цзинь изобразила радостную улыбку.
– Осмелюсь предположить, что вы почтили меня своим присутствием, так как хотите узнать, как идут дела у наследного принца. О Его Высочестве… – Су Цзинь помедлила, и ее улыбка стала в два раза шире. – О Его Высочестве в мире смертных заботится «Сусу», а он дарит ей свою милость взамен.
Улыбка оттеняла ее ясные красивые глаза. Я провела рукой по вееру и попыталась изобразить спокойствие.
– Вот и славно, лучше и быть не может. Ты искренне заботишься о Е Хуа, так что я не волнуюсь за него. Сегодня я пришла к тебе.
Она бросила на меня недоуменный взгляд. Я благостно улыбнулась:
– Су Цзинь, ты пользуешься моими глазами уже триста лет, скажи, они удобные?
Она резко вскинула голову. Ее лицо побагровело, а через мгновение стало мертвенно-белым. Я с любопытством следила за этими изменениями. Су Цзинь дрожащим голосом спросила:
– Что… Что вы только что сказали?
Я с улыбкой развернула веер.
– Триста лет назад я проходила Небесное испытание любовью и потеряла свои глаза. Они оказались у тебя. Сегодня я об этом вспомнила и пришла стребовать долг. Итак, ты сама справишься или мне тобой заняться?
Она отпрянула, ударилась спиной о подлокотник кушетки, но, кажется, даже не обратила на это внимания. Ее губы тряслись.
– Вы… Сусу?
Я нетерпеливо развернула веер лицевой стороной.
– Сама их вынешь или мне помочь?
Во взгляде супруги не было теперь ни намека на улыбку. Она лихорадочно вцепилась в свои рукава, рот ее открывался и закрывался, как у рыбы, выброшенной на берег. Спустя долгое время в голосе Су Цзинь зазвучали нотки истерического рыдания:
– Та женщина точно была смертной! Как ею можете оказаться вы? Она была простой смертной!
Я потянулась к стоявшей на столе чаше с крепким чаем.
– Какая разница: смертная или высшая богиня? – протянула я. – Думаешь, то, что триста лет назад я превратилась в слабую смертную, давало тебе, мелкой небожительнице, право присвоить мои глаза и обманом вынудить спрыгнуть с помоста для наказания бессмертных?
У нее ослабли и подогнулись ноги.
– Я… мне… – забормотала она, но так и не смогла продолжить.
Я подошла и коснулась ее глазниц.
– Сегодня у меня радостный день, я выпила много вина, – мягко сказала я, – руки немного дрожат. Если вырвешь глаза сама, будет не так больно.
Не успела я опустить руку, как Су Цзинь истошно закричала. Я взмахом установила магический барьер перед залом Радостной гармонии, чтобы ни служанки, ни прочие небожители не услышали ее крик.
Взгляд Су Цзинь испуганно метался по залу, она обеими руками вцепилась в мою руку:
– Нет, нет!
Я с улыбкой похлопала ее по щеке:
– Триста лет назад тебе очень нравилось
притворяться слабой и беззащитной. Со мной ты всегда вела себя как невинная овечка. Интересно, что скрывается под овечьей шкуркой? Перед тем как вырезать мои глаза, Е Хуа сказал, что я должна заплатить за содеянное, но мы-то с тобой знаем, как на самом деле ты повредила свои глаза. И как мои глаза оказались у тебя. Ну же, назови причину, почему я не могу вернуть то, что принадлежит мне по праву? Неужели они стали твоими только потому, что ты пользовалась ими триста лет?Я рассекла воздух рукой. Су Цзинь жалобно вскрикнула. Я склонилась к ее уху:
– Триста лет назад Небесный владыка не стал поднимать шум, и сегодня я поступлю так же. Ты задолжала мне дважды: тебе следует ответить за мои глаза и за тот случай на помосте для наказания бессмертных. Я вернула себе глаза, считай, этот твой долг погашен. Что до помоста для наказаний, либо ты сама спрыгнешь с него, либо пойдешь к Небесному владыке и, изъявив желание сторожить заключенного на реке Жошуй Темного владыку, будешь защищать покой этого места изо всех своих ничтожных сил. И больше никогда не вернешься в Девять небесных сфер.
Тело Су Цзинь сотрясали рыдания, похоже, ее терзала боль. Когда-то и меня мучила та же боль, но я была слабой смертной – конечно, мне было намного хуже. Задыхаясь от боли, она все же процедила:
– Я… ни за что…
Недурно. Наконец-то овечка показала волчьи клыки. Я приподняла ее окровавленное лицо и улыбнулась:
– О-о, хочешь, чтобы к Небесному владыке пошла я? Но я такая непостоянная, сейчас говорю одно, а через большой час другое. Кто знает, что именно я скажу Небесному владыке?
Она осела на пол и свернулась в клубок от боли. Мне на ум пришла фраза: за добро – награда, за зло – воздаяние. Справедлив круговорот бытия.
Би Фан опять сбежал, и мой Четвертый брат вновь устремился на его поиски. В персиковом лесу остался один Чжэ Янь. Он очень удивился, когда я вручила ему пару окровавленных глаз. Высший бог долго разглядывал их на свету и наконец сказал:
– Чудо, что ты отыскала свои глаза спустя триста лет. И чудо, что ты вспомнила прошлые несчастья, несмотря на то что выпила мое снадобье.
Поскольку эти глаза были изъяты из тела бессмертного, их следовало определить на новое место в течение сорока девяти дней [128] , иначе их можно выбросить. Чжэ Яня распирало от любопытства. Он думал, что мои глаза потеряны навсегда. Как же они оказались в глазницах другого? Как я вернула утраченное?
Я с трудом улыбнулась.
По выражению моего лица Чжэ Янь понял, что я не хочу обсуждать прошлое. Старый феникс пару раз кашлянул и удержался от дальнейших расспросов, лишь попросив несколько дней на то, чтобы очистить ци глаз, перед тем как заменить ими мои нынешние. Я легко согласилась и, прихватив несколько кувшинов вина из его запасов на дальнем склоне горы, улетела на облаке в Цинцю.
128
Сорок девять дней после смерти в буддизме – время, когда душе показывают все красоты рая и все муки ада. Также это срок, отмеренный для перерождения.