Дети гарнизона

В этой коллекции все описано, в хронологии, как положено. Хоть сейчас в музей его.

— Ты! Все ты, червь недодавленный!.. — злой блеск промелькнул в глазах Бессараба.

Мотнул головой, дзенькнул бубенчиками шаманской короны. — В музей, разбежался! — бурчал

недовольно, открывая последнюю дверь в глубине подвала. — Мое, никому не отдам...

— Да, — вздохнул археолог, — господа, вы присутствуете при историческом событии: вы

первые из представителей международной общественности, кто увидит Тамираку изнутри.

Гости шагнули в сыроватый затхлый проход в узкие катакомбы.

—Тамирака,— торжественно объявил Севик. — Под территорией античных городов шли

катакомбы. Строители употребляли камень, вырезанный из этих относительно мягких пород в

кладку. Строили крепостные постройки, стены, башни, храмовые постройки, и в древних

лабиринтах производили захоронения. Иначе могилы за стенами города могли быть ограблены

варварами, скифами или сарматами. Осторожно!

Все тихонько двигались вглубь подземного лабиринта катакомб, вокруг через каждый метр

стояли длинные виноградные столбы, используемые в шахтах, для распорок.

— Тут, наверное, очень опасно? — гулкое эхо сопроводило вопрос Хелены.

— Говорите потише — возможен обвал, — предостерег Терновский.

Захохотал Бессараб:

— Хочу показать склеп. Не уверен, что распорки поставлены правильно. — Корона на его

голове издавала предупредительный звон.

Ох, дозвенится! — вдруг подумала Ленка.

Как бы в ответ в глубине прохода заскрипело, обдало земляной пылью, как будто что-то

обвалилось в дальнем лабиринте.

— Гнев Осилеса! — подумала вслух Хелена.

— Осилеса? — вдруг переспросил Тарновский, как будто что-то вспомнив.

— Сейчас как завалит! — весело и пьяно зашумел Бесараб. — Ноги надо делать!

В страхе быть похороненными в толще земли, посетители с ужасом разворачивались на

месте.

— Тихо, без паники, — успокаивал их из сумеречной пыли подземелья голос Хозяина. — Ну

как атракциончик? — Бубенчики на его короне нервно звенели.

— Тамирака, древние катакомбы, старинные раритеты — это сенсация! — восторженно

шептал Хелене Тарик.

Возвращаясь на лифте, молчали. Бессараб радовался произведенным на гостей

впечатлением, гости — объему информации увиденного. Когда выходили из лифта, Бесараб

придержал Хелену за локоть:

— Да, насчет подарка. Увидели много из того, что не должен видеть никто, делаю царский

подарок. Я оставлю вам жизнь. Я добрый.

В зале был накрыт стол — известное русское гостеприимство — с водкой, закуской. Тарик

побледнел, снова держась за сердце:

— Хелен, прошу тебя, скажи, что нам пора на отдых. Скажи, что впечатления переполняют

меня, я должен обдумать, переварить.

— Ночуете у меня, места на всех хватит, догадался Хозяин. — Чуча расселит. Андестенд?

Давай, Чуча, строй их мордами к стенке, руки за спину, обшмонать и первый — пошел, не

оборачиваясь!

Гости недоуменно смотрели на Хозяина. Ленка вдруг похолодела от мысли, что всех их

закуют в наручники и разведут по камерам!

— Шутка это. Пошутил я. Ха-ха! Нет, ну тупой народ турки! Не врубаются! На завтра

морская прогулка…

Хелене не спалось. Нинуфер выспрашивала: «Что видели в подвале?» Отмалчивалась,

помня предупреждение Бессараба.

Зашипело переговорное устройство.

— Хелен, не могла бы зайти ко мне? — раздался усталый голос Тарика.

— О’кей, иду, — Хелена заметила, как ревниво фыркнула Нилу. Наверняка думала о чем-то

непристойном.

Тарик ждал на балконе отведенных апартаментов, был бледен, всматриваясь в лунную

дорожку, уходившую далеко в море. Повернулся, тихонько массируя рукой область сердца.

Утомился. Сказывались многочасовые переезды и съемки последних дней.

Шоумен устало проговорил:

— Хватит на несколько программ. Поработаем над музыкальной подложкой, подберем

тексты. Невольно задумался об этих людях, выходцах из вашей страны. Не такие вы, как другие

люди земли. Вы молодые, жаждущие, желающие всего и сразу. Может, вы и есть те, будущие

люди нового тысячелетия?

— Сильные, хваткие, жестокие, ненасытные? — переспросила Хелена.

— Но мягкие, любознательные, вдохновляющие, любящие! Почему так? Наверное, потому,

что многие десятки лет держали взаперти, запрещая свободу творчества, мысли, любви? И вы, как

сжатая пружина, распрямляетесь, ломая на пути все препятствия, все стереотипы?

— Время вознесло таких, как Бессараб, на гребень волны. Время их и поглотит, —

неожиданно припомнила слова Севика.

— Да, всех нас поглотит время, рано или поздно,— грустно проговорил Тарик. — Хотел тебе

сказать, последние поездки даются тяжело…

Вытряхнул из белой баночки таблетку, запил из бутылочки.

Ей так захотелось жалеть его, гладить седые волосы, подчиняться. Никогда раньше не

встречала более возвышенного и творческого человека, которым двигала любознательность и

добро. Боготворила. «Телеикона говорящая», — сказал бы папа. И был бы прав.

— Хороший сюжетный стык получится. Сам как пират, со всеми атрибутами. Даже

сокровища есть награбленные. Хорошо бы снова спрятал по сюжету все награбленное в одну из

подводных пещер? Перекличка времен. Остался бы в истории, — возбужденно шептал Хелене

свои впечатления Тарик. — И название подходит — «Падишах Тарханкута», — типичный

маленький царек и тиранчик. Мы должны завтра сосредоточиться, не взирая на усталость!

Он накинул на ее плечи пуловер. Хелен доверчиво прижалась, любуясь ночным морем. Чиф

чувствовал в ней свою соратницу и музу, друга и вдохновителя. Понимал ее, зовущую к любви

красивую молодую женщину, и уводил желание в творческий момент. Но бился внутри мужчина.