Дети гарнизона

Просто сексуально поиметь? Тарик чужд был развития интимных отношений. Зачем? Ведь

большего согласия и любви, чем есть сейчас, уже не будет. Ему хотелось сказать: «Я очень

доверяю тебе, Фисташечка, твоему острому уму, и что ты, как и я, настроена на успех!» И гладил,

отечески похлопывая сильную и изящную Ленкину спинку. .

Утром гостей разбудил грохот. Это на небольшом причале команда заводила мотор

огромного черного катера. Внизу, на веранде, обращенной к морю, группу ждал завтрак — по-

крестьянски простой.

Бессараб сидел в халате, с полотенцем на шее:

— У меня все натуральное. Утром морские ванны, купаюсь круглый год.

Полная аппетитная работница, в сарафане и сером переднике, ловкими руками удивительно

быстро подала свежие ватрушки, мед, сметану и подлила кипятку из большого самовара.

— Люблю самовар. У меня их много в коллекции. Этот чай из любимого, серебряного. Мне

нравится по-узбекски — хоть и чурки деревянные, а чай заваривать умеют: три-четыре щепотки

крупного листового в чайник, залить крутым кипятком — и через пять минут готов.

Бессараб поднялся из-за стола первым.

— Ну вот и славненько. Теперь на лодку.

Гости поспешили за ним, с ящиками, камерами, микрофоном. Вступив на катер, хозяин

скинул халат и остался в шортах. Мощное татуированное тело, хищный взгляд и черная бандана

делали его похожим на средневекового пирата.

— Колоритный образ, — любовался персонажем Тарик. — Мистер Бесараб, вы в образе

знаменитого корсара Таракташ-паши неподражаемы!

— А ну, затолмачь, что про Таракташ-пашу? Это пират был? Слово в слово переводи! — он

завел пробуксивший двигатель, резко потянул ручку.

Моторы мощно рванули, пассажиры по инерции едва не попадали на спины. Берег удалялся.

— Мой «Буцефал», — похлопывал по приборной доске, как живого подгонял катер

наездник, прибавляя газа. — Скорость возле 90 км в час. Двести тысяч выложил за него, без

дураков! Эх, какой русский не любит быстрой езды! — придавил еще сильнее, ветер дул в лицо,

соленые брызги застилали глаза.

— Попроси помедленней, мы не можем снимать!.. — взмолился Тарик.

Операторы протирали от морской пыли объективы. Бесараб нехотя сбавил скорость. Ему

хотелось покрасоваться перед заморскими гостями.

— Передай, катером мы восхищены, такой в Стамбуле потянет все полмиллиона! — хитро

улыбался Тарик. Бессараб довольно ощерился. — У нас самые значительные впечатления и

отснятый материал о мистере Бессарабе. Спроси, — обернулся к Хелене Тарик, — может, скажет

несколько слов для нашей аудитории? — подсунул под нос Бессарабу микрофон.

— Я — «Падишах»? О’кей! Скажи своему боссу — он понятливый! — Бессараб

обрадовался, приосанился, выпятив волосатую грудь. — Мог ли я, простой сельский парень,

мечтать о том, что стану падишахом? Безотцовщина, рос на улице шахтерского городка, чуть не

попал в колонию по малолетке. Все одно к одному. Короновали падишахом! Теперь все у меня

есть, ты сам видел, турок.

Оператор снимал безостановочно.

— Не думай, я такой не из спортзала вышел! Я солдат, капитан, прошел горячие точки, —

Тарик понимающее кивал головой. — Короче, довелось повоевать. Мы, ветераны последних

заворушек, и делаем погоду в этой стране. Мы сильные и решительные, безжалостные к врагам.

Но если ты для меня друг — я для тебя все сделаю. Только делай, как я, по уму, по понятиям.

— Что такое понятия? — переспросил шоумен.

— Понятия? Это наш кодекс чести, положенный в основу поведения. Как у древних скифов

— тоже жили по понятиям. Кто бы ты ни был, царь ты или простой скиф, а живи как положено.

Нет — не смотрели, кто ты — мечом в голову или стрелой в глаз.

Хелен, ухмылялась познаниям, узнавая почерк Референта. Тарик Дениз был увлечен

образом рассказчика, переводя взгляд на камеру.

— Был такой царь, — продолжал Бессараб. — Как и положено царю скифов: жесток, но

справедлив, и правил суд по ихним понятиям. Но когда его войско пошло к одному греческому

городу долю получать, он оставил своих в кибитках, а сам пробрался в город, где имел дом и

наложниц и славно проводил время, говоря своим, что уехал на разборку. Один хитрый грек

врубился в авантюру и доложил стоявшим лагерем скифам: «Что вы за лохи: ваш царь там в

городе, с венком на голове, пьет, гуляет, вообще участвует в оргиях-вакханалиях!» Те не поверили

сразу, хотели завалить «шестерку» поначалу. И тогда тот провел младшего брата этого царя через

тайные ворота и показал издалека, как его брат пьяно безумствует. И это, когда вся скифская

братва стоит в ожидании своего командира? Не выдержали скифы, сказали: нет у нас этого царя

— и младший брат застрелил его из лука. Вот так-то! — проговорил довольный собой Бесараб. —

Вот и мы все, как скифы, как только кто изменит нашим понятиям — голову долой. Тут у меня

рыбалка, — резко закончил исповедь. — Видите, ставни стоят в море? Здесь рыбу мне, кефаль

ловят.

Он прибавил скорость, делая большой разворот в море. Пейзаж менялся, удивляя

неповторимостью. Оператор жадно снимал виды.

— Там, на шельфе, газ добывают, прямо из моря… Просрали в свое время. Но додавим,

приватизируем — скупим голоса, акции по району — сами газ начнем качать. Если не по-нашему,

цивилизованно, перекроем крантики в трубе через суд. Как вам без газа? Это, как его...

экономическое решение политических вопросов, или наоборот.

Зазвонил мобильный телефон.

— Да, Бессараб... — хозяин взял трубку, держась за штурвал. — Ах, сволочи, где, в створе?

Кто разрешил? Погранцы? Не лазить по моим кораблям. Сейчас буду!

— Вот развлечение: облава на подводных пиратов! Давай! — махнул он матросу, передавая