Дети, сотканные ветром 2

Небо впрямь было чистым. След самолёта истаял чересчур быстро.

– Как такое может быть? – проронил Лев, вместив во фразу множество вопросов.

Матфей разобрал в нём лишь один и поспешил осведомить неуча:

– Нынче грань меж мирами тонка. Разве не видел, как вечером ярко переливалась Пелена. Сулила хороший улов.

– Так ты хочешь вступить в мастерскую мусорщиков?

Матфей будто не расслышал Льва, и тот не стал допытываться, жалея о своей несдержанности.

Мусорщиками именовали старших подмастерьев из мастерской в подвальной части башни. «Не самая уважаемая группа в Соборе» – тактично отозвался о них Клим. Вапула же в открытую называл их «мышами, забивающими свои норы барахлом».

Именно устройство мусорщиков пыхтело всю ночь у края Осколка.

Возраст Матфея пока не позволяет присоединиться к ним. И сегодня ему доверили лишь принести еду. Лев бы не подумал, что вечно недовольный и пререкающийся рос готов мириться с низшей должностью ради самой презираемой мастерской.

Резкий свист заставил ребят обернуться на мусорщиков. Тонкая цепь натянулась до предела. Лебёдка, тянущая её, выла от напряжения, то и дело где-то пар находил слабое место и вырывался наружу. Цепь задрожала и вмиг повисла. Из-за завесы сборщики вытянули грязно-белый ящик.

Старый холодильник, - смекнул Лев.

Вслед за хламом из пелены вышел человек, облачённый в непроницаемый костюм. Из его шлема доносилось невнятное мычание, которое при открытии узкого иллюминатора превратилось в отборные ругательства.

– Опять ерунда, – не обрадовался Матфей добыче.

Единственный автоматон содрогнулся и замер рядом с поживой, и только тогда, когда на холодильник накинули металлическую сеть, он пробудился.

Лев ахнул: не ожидаешь поутру наткнуться на важное открытие. Вещи полых каким-то образом мешают чарам.

– Глядишь, чего-нибудь выплавят из этой штуковины. Я бы не стоял на пути у Первыша, когда у них выдалась скверная «рыбалка», – намекнул Матфей и потащил корзину с едой сборщикам.

За входом в тепличный блок на мешках с удобрением посапывали двое подмастерьев, отвечающие за его бесперебойную работу. Лев не потревожил их покой. В лабиринтах зелени перекатывались автоматоны, собирающие урожай невиданных овощей. От нехватки плодородной почвы кухню Собора спасали волхвы и их питательные растворы. Льву оставалось только облизываться, кроме местных разновидностей капусты и репы на стол к прислуге мало что попадало из овощей. Фруктов и подавно.

Нужный трубочисту котёл располагался в цветочной секции. Около часа Лев потратил на его осмотр.

Плохо дело, Каспар не обрадуется, решил он. Трубы прохудились, сквозит из всех сочленений.

Лев открыл заменённый им кран, и котёл недобро вздрогнул. Давление пара, как толстенная мышь, прошлось по трубам на другой конец помещения и выплеснулось из фланца над ярким цветочником.

Раздался тонкий визг.

Лев бросился в сторону крика, представляя ужасную картину от его оплошности. Он проломился сквозь растительную преграду и уткнулся нос к носу с удивлённой девочкой. Она пыталась привести в порядок белую накидку, и появление трубочиста вызвало новый крик.

– Княжна?!

Лев был ошарашен встречей ничуть не меньше золотоволосой девочки.

– Княжна, – бездумно повторил трубочист.

– Собор стирает титулы между подмастерьями, – девочка справилась с речью куда быстрее. Она рассмотрела трубочиста, и тень застенчивости промелькнула по лицу. – Тебе, судя по всему, следует обращаться ко мне «барышней».

Княжна хотела принять стойку, подобающую воспитанным барышням, но, заметив, как испачкалось её платье и взлохматилась причёска, простонала.

– Отвернись… будь добр.

Лев, ничего иного не придумав, нырнул обратно за цветочную стену.

– Простите, барышня, что напугал вас, – не видя девочки, он задышал полной грудью.

– Проделка с паром – твоя затея? – за растительной ширмой слышно было, как княжна приводит себя в должный вид.

– Не совсем моя, барышня. Пар с котельной поступает неровно, оттого и трубы лопаются.

– Угу, – донеслось через неловкую паузу. – Можешь показаться.

Льву было бы радостней уйти, но дитя знатного рода просьбу обернула в приказ. Он продрался через растительность и предстал перед ней. Теперь чуть приподнятый подбородок девочки-всполоха отметал любой намёк на былую стеснительность. Волосы вновь стянулись в тугой узел, белая накидка избавилась от прилипшей зелени.

– Как тебя зовут?

– Лев. Я трубочист.

– О трубочисте все наслышаны, только никто не знает его имени.

Лев невольно усмехнулся:

– Всем куда интереснее мои медные пуговицы. Жаль, запасных у меня нет, раздал бы другим барышням.

Княжна провела кулаком по губам, будто стирая намёки на улыбку.

– Боюсь, что без тебя они бесполезны. Прости, пожалуйста, девушек. У них такой возраст, когда им нужна вся удача, какая есть на Осколках, – увидев озадаченное выражение Льва, она удивилась. – Тебе никто не объяснил, зачем прикасаются к твоим пуговицам?

– Традиция такая, – попытался угадать Лев.

Девочка-всполох, откинув притворную строгость, засмеялась. Её смех звонко отражался от стеклянной стены и тонул в пёстрых зарослях. Лев знал, что выставил себя дураком, но почему-то промах его не смутил. Влажная жара в цветочнике пришлась кстати, и щекам не раскраснеться ярче.

– Я не вправе разглашать сию тайну, – девочка едва справлялась с проскакивающими смешками. – С моей стороны не последует посягательств на твои красивые пуговицы. Моё имя – Есения. Я дочь великого рода Коркуновых.

Княжна внимательно присматривалась ко Льву. Что-то она нашла в нём занятное, и мальчик, тужась, пытался разобрать, что именно.

– Прости за тот случай у пруда, – произнесла она. – Уверена, Лель бы не причинил тебе вред. Просто нас с ранних лет окружало… иное отношение. Ты же, по всей видимости, вырос в краях, подобных Собору?

– Господин Лель дал мне хороший урок, барышня, – Лев бестактно обошёл её вопрос. Хотя стоило бы заискивать перед ней. – Прошу простить меня, барышня, я вам мешаю.

– Ничуть. Я только делаю наброски, – княжна указала на альбом и набор угольков. – Тот восхитительный цветок лазурита распускается всего на один день, и утром у него пик жизни. Час красоты. Необходимо приготовить бальзам, чтобы он сохранил свежесть навсегда. Думаю, сорвать его на следующий год. Последним.

Лев не понял и половины из сказанного. Видя его реакцию, девочка смутилась.

– Что я делаю? Редко так откровенничаю, – ей всё-таки удалось зардеть пуще прежнего. – Ох, к тому же с мальчиком.