Дети, сотканные ветром 2

Вспышка над головами, и вьюны упали на лёд. Льва прибило между сеткой и Климом. Отбитый бок убавил у него прыти.

– Встать и не растягиваться! Поодиночке вас легко истребить, – Вольноступ посмотрел на Игната, и староста стойко встретил его взгляд. – Можешь вернуться, Мора. Строй разладился, похоже, им нужен пастух.

После сил у вьюнов на разговоры не осталось, лишь тяжёлое дыхание и звук коньков окружали их. Лев не подозревал, на что способно его тело. Ему казалось, будто скоро настанет предел, однако Лев и остальные поднимались со льда, окропляя его потом, а кое-кто слезами.

– Убей меня, хлюпик, – лепетал Пимен, когда Клим не давал ему рухнуть.

Про робкого парня забываешь, что он рос на ферме. Труд и хорошее питание укрепили его мужающее тело. Иное скажешь про чахлость остальных вьюнов. Даже если приказы Вольноступа могли сойти за истязания, то вид наставника показывал, будто другого выбора у него нет. И когда он вглядывался в плетущихся вьюнов, то словно просил, чтобы его остановили, бросили ему вызов. Среди мальчишек безумцев не нашлось.

Игнат перевалился на спину, когда вьюны подозрительно долго лежали на льду.

– Простите меня, – произнёс он, борясь с одышкой.

– С кем не бывает, – прохрипел Вий.

Невнятная речь остальных не сулила старосте скорого прощения.

– Тише вы, – огрызнулся Захар. – Пока Вольноступ забыл о нас.

Наставник расхаживал неподалёку, ковыряясь в механизме щит-перчатки. Комета неподвижно тлела в стороне. Лев считал, что если раздастся новый приказ, то он не отлипнет ото льда.

Доносящийся шум, подарил надежду вьюнам на спасение. Все ждали, что придёт какой-нибудь учитель и заберёт их на свой урок, но появился Дым с вёдрами воды.

– Пейте осторожно, – посоветовал Вольноступ.

Дым едва успевал наполнять кувшин, вьюны с жадностью выхватывали у него воду. Когда оба вёдра опустели, наставник заговорил, и возня резко оборвалась:

– Молодость и вздорность делают кровь горячей. И когда нутро полыхает, жизнь разладить легче простого. Где, как не под куполом остужать вашу кровь! Чувствуете, как холодит лёд?

Вьюны в ответ выдавили нестройное и робкое согласие.

– Издревле мужчины решают спор поединком. Зачастую их оружие – слово. Иногда чары или острое лезвие. Притом прошу не унижать силу слова, оно порой сокрушает противника быстрее вспоротого брюха. Традиция поединков важна в нашем обществе. Люди говорят, меньше скверного. Лжецы знают положенное им место. Честь и уважение к сопернику прививается именно в таком столкновении характеров. Но вы…– голос наставника пропитался яростью и побудил мальчишек вжаться в лёд. – Вы, как крысы в канаве, цепляетесь у всех на виду! Под взорами учителей и барышень! Порочите Собор, и в очередной раз показываете, что они правы!

Вольноступ в чувствах скинул неисправную перчатку на пол и указал покалеченной рукой под купол.

– Всем тем, кто зовёт вас безродными и считает, что под тенью башни вам не место!

Наставник коротко посмотрел на поникшего Игната, но после тяжёлым взглядом прошёлся по всей страте. Стало ясно, что причиной его недовольства послужил каждый вьюн. И в особенности Вий, потому как у него хватило сил поднять ладонь.

– Слово, наставник, – попросил он. – Мы же безродные. Нам ничего с правдой не поделать!

Захар сдавленно простонал, когда поднялась ладонь Клима.

– С-слово, наставник. Они задирают нас без причины.

– Нападают исподтишка, – у Пимена сил поднять руку не осталось.

Вдогонку на наставника посыпались возгласы других вьюнов. Жалобы, мольбы, укоры. Вольноступ улыбался, Лев мог бы поклясться, что он того и добивался. Точно проколол нарыв, чтобы очистить рану. И, похоже, гной зрел в страте Ветра долгое время. Унижения и нападения от подмастерьев, пренебрежение и безразличие от учителей. Лев слышал лишь малую долю того, с чем столкнулся каждый вьюн в Соборе.

– Потому что мы «никто»! – голос Захара перекрыл остальных.

Вьюны затихли, и Вольноступ перестал ухмыляться.

– Потому что у них деньги, привилегии и их большинство. Что толку ныть?

– Без толку, – согласился Вольноступ. – Как и напрасно сидеть в норе, рассчитывая, что кошка сегодня отобедала кем-то другим.

Захар наигранно-прилежно поднял ладонь:

– Так как нам быть, наставник?

– Ответ прост, как кулак, готовый заехать надменному задире, – недобро усмехнулся Наставник. – Похоже, вы не уяснили смысл нашего урока! Если разум не доходит напрямую в голову, то через ноги непременно дойдёт.

За спиной Вольноступа вяло зарукоплескали. Ключник выступил из тени колонны механического судьи.

– Чего тебе?

Грубость наставника Каспар проглотил с кислой физиономией:

– Приятно видеть, как старый воин учит отроков прямой и возвышенной мудростью.

– На арене мы пресекаем любые козни и плутовство, которыми изрядно пропитан Собор.

– Жаль, нашим войскам на рубежах не хватает толики хитрости. Уж слишком часто с Дальних Осколков прибывают вагоны с урнами праха.

Наставник расправил плечи, и ремни, стягивающие доспехи, заскрежетали. Двое крепких мужчин замерли друг напротив друга. Две заряженные пружины. Клим неосознанно заскользил от них подальше.

Вольноступ был крепче телом, ключник же пугал ухмылкой перед дракой. Вскоре лицо Каспара сгладилось.

– Собственно, сударь, я явился в ваши стылые владения по поручению начальства. Трубочиста желают видеть немедля, – после ключник обратился на Льва. – Поторопись, парень.

Ноги Льва не слушались, и дело было отнюдь не в усталости. Вольноступ продолжал излучать сдерживаемый гнев.

– Наставник, позвольте… – пролепетал Лев.

– Свободен, – скомандовал он. – Оставшиеся же хорошенько разомните ноги. Мы продолжим.

Под стоны и завистливые взгляды вьюнов Лев скинул коньки и направился к Каспару.

– Благодарю за преподнесённый урок моему подопечному, сударь, – нарочито уважительно обратился тот к наставнику. – Хорошего вечера.

Уже у выхода из купола Лев заслышал Вольноступа:

– Отлично держишься на льду, трубочист. Если захочешь выпустить пар, то я найду тебе снаряжение.

Лев, забывшись, кивком попрощался с наставником и стоявшими за ним вьюнами и выскочил из арены. Он словно летел за ключником. Боль и тяжесть в ногах забылись по дороге к Киноварному. Наконец-то Поверенный сдержит обещание.

Ключник, разрушив надежду, свернул с коридора, ведущего во дворец. Они углубились к сердцевине башни. Через узкий проход Каспар вывел Льва к одинокой двери.

– Веди себя, как подобает верному слуге, – Каспар потянул за рычаг, и двери отворились. – Кажется, скоро тебя и меня освободят от нашего общего бремени.