Дети, сотканные ветром 2

Полынь вскружил ладонь, что, по-видимому, служил знаком, по которому всполохи приступили к омовению. Кто-то зажигал толстенные свечи, остальные брезгливо втирал в руки мазь. Сам же учитель пристроился рядом с камином на кучу подушек. Льву их он не предложил.

– Староста вьюнов поведал о появившемся у тебя наставнике, – обратился учитель к трубочисту. – Говорит, он почистил твоё расписание от разной шелухи. Рад, что мой предмет так высоко оценён. Потому в знак расположения дам тебе дополнительный урок. Безвозмездно.

– Учитель, благодарю вас, – полушепотом проговорил Лев. – Но разве я тут не лишний?

– Что ты, сударь-трубочист. Мои уроки скучны и однообразны. По крайней мере, для меня. Омовение стихией тяготит лишь невежд, вроде них… – Полынь небрежно махнул на всполохов. – Первогодок. Омовение требует умения сосредотачиваться и не отвлекаться на посторонний кавардак. Мои ученики в этом мастаки. Не так ли, подмастерья?

По аудитории нестройно прошлось согласие. Учитель запустил в гущу всполохов подушку:

– Я же сказал: умение не отвлекаться! И не подслушивать чужой разговор, – сокрушённо покачав головой, он вновь обратился к трубочисту. – Вот только я не могу здесь предоставить тебе даже дуновение, не испортив воздух. Что вода, что огонь и ветер в омовении работают по одному принципу. Тем не менее если я позволю тебе омыть руки в огне, то наш с тобой пепел развеет Кагорта со своей башни. Как твои уроки у Палиши?

– Справляюсь, учитель, – ответил Лев и невольно усмехнулся.

Занятие у учителя Палиши своеобразны. В основном цель уроков сводилась к умению ощущать и распознавать чары. Вьюны только тем и занимались, что стояли у закрытых сундуков в надежде почуять неведомое Льву. Сам-то он что-то чувствовал изредка. Порой лёгкое касание паутины, иногда даже тонкие укусы по всему телу. Лев рассказал об ощущениях учителю Палиши. Та во всеуслышание заявила, что трубочисту вряд ли на первом занятии покорится задача, какую не освоили первогодки за два месяца.

Учитель Палиша не скрывала недовольство, вызванное появлением трубочиста в рядах вьюнов. Жаль, что её урок в списке Бабы Яры по важности стоял на первом месте.

Полынь одобрительно кивнул и после недовольно осмотрел всполохов, среди которых творилось неловкое копошение.

– Чары не создаются в руках, но сперва вы должны сконцентрировать их в одной части тела. Вашему подсознанию легче будет примириться с тем, что руки испускают чары, а не в том, что в вашем мозгу запрятан код предков. Ключ к потаённым пространствам, к закромам с уймой никому не нужной энергии.

Замолчав, Полынь потянулся, будто намеревался вздремнуть.

Трубочист оглядел всполохов, те были заняты огоньком свечи. Своими дёргаными движениями они словно пытались выдернуть пламя с фитиля и пересадить его на ладонь.

– Отбросьте сомнения, – сонно скомандовал Полынь. – Плавно подводите руку к огню, словно выискиваете в речке рыбёшку. Как нащупайте – резко выбрасываете её на берег. Хотя чего я мелю? Рыбу вы видели лишь под сливочным соусом на серебряной тарелочке.

Кто-то зло фыркнул. Лев робко перевёл взгляд на Есению, та задумчиво смотрела на старания Леля. Своим пером она неосознанно водила по лицу.

– Ты знаком с княжной Коркуновой? – прошептал над ухом Полынь.

Лев уставился в пол, ощущая себя пойманным на чём-то недозволенном.

– Мы лишь говорили сегодня утром.

– Будь осторожен, сударь-трубочист. Некоторые людишки при дворе не пускали бы своих детишек на порог Собора, если бы учёба в нём не сулила удачное сватовство. Глупцы боятся, что их растлит здешний порядок. Всякий равен всякому… Воистину, что за чушь?

– В Соборе стираются все титулы.

– Ох, уж юная наивность. Будь так, то вьюнов набирали бы каждый год. Кагорте и остальным нужно равноправие, чтобы легче было из одной цельной массы отыскать драгоценную руду. Говорят, Собор более зависим не столько от подаяний высокородных господ, сколько от их услуг. Кое-кто держит царскую руку в стороне от нашего крохотного края. Ведь у нас нет ресурсов, чернозёма или полезных аномалий. Богатство Трезубца – пар из недр земли и знание, какое легко перевести в горы златых.

Раздались возгласы, у кого-то заполыхал рукав мундира. Полынь натужно выдохнул.

– Гасим свечи, подмастерья! Пришло время вбить вам толику мудрости. И потушите уже вашего приятеля…

Всполохи с облегчением засуетились, им не прельщало тужиться над крохотными огоньками. Все свечи наскоро собрали, и только одна пара замешкалась со своей. Есения под присмотром Леля продолжала омовение и не слышала приказа учителя. Остальные подмастерья оглянулись на Полынь в ожидании его очередной издёвки над виновником, но тот выжидающе смотрел на парочку.

Огонь под ладонями Есении усилился, образовав шар. Всего лишь на миг, за которым последовал хлопок, и верхушку свечи срезало. Княжна, несмотря на отбитые ладони, победно пискнула и, желая поделиться эмоциями, обратилась к Лелю. Мальчик же с опаской кивнул на Полынь.

– Возвращайтесь к нам, барышня Коркунова, – мирно сказал Полынь.

– Да, учитель.

Мимолётную радость Есения мигом утратила или же умело скрыла от взглядов одногодок, большинство которых, неожиданно для Льва, разочаровало отсутствие нагоняя от Полыни.

Далеко за полдень трубочист вылез из вентиляционной шахты одной из кузниц. Со слипшимися от пыли ресницами он последние метры полз вслепую и едва не кувыркнулся со стремянки.

– Ты чего там в нору чуди угодил? – спросил ожидавший здешней урядчик.

– Лопасти заклинило от нагара.

По последовавшей ругани Лев понял, что поломка серьёзная.

– Бес бы оседлал этих первогодок-всполохов, – распылялся урядчик. – Мастера их совсем изнежили. Эх, раньше были стоящие времена, когда розгами хлестали по пяткам независимо от цены снятых с них сапог.

Столь счастливая пора ушла совсем недавно, думалось Льву, раз по ней скучал подмастерья старше его на четыре года.

– Благодарю за подмогу, – затихнув, урядчик хотел по-дружески похлопать по плечу Льва, но вовремя спохватился – махнул на дверь кузни. – Доложу-ка мастеру.

Хорошо хоть метлой не выгнал с этажа, про себя смеялся трубочист.

Его должность не сулила ему тёплые объятия, а после стычек с прихвостнями Миронова Льва откровенно избегали. Кроме девиц со странным пристрастием к медным пуговицам.

Насыщенный суетой и трудом день усмирял свою прыть. В расписание трубочиста следующей задачей шёл урок у Палиши. Вновь корпеть над закрытым ящиком, «просеивать» свои мысли и бороться со сном. К удивлению Льва, нужная аудитория пустовала, в ней дремал помощник учителя. Тот, хитро улыбаясь, посоветовал поискать вьюнов на арене.

Ребята только обрадуются, если скучный урок перенесли под ледовый купол. Так думал Лев, спускаясь в холод подземелья, лицо же Клима при виде его намекало одно: «Спасайся».