Дети, сотканные ветром 2

– Обещаю, что никому не расскажу.

Есения мило улыбнулась и перешла к альбому. Лев, до того блуждавший глазами, вгляделся в девочку-подмастерье. Она, щурясь, почти дотронулась носом синий цветок. Так же поступала его мама, не любившая тянуться за увеличительным стеклом.

Княжна, ощутив внимательный взгляд трубочиста, неуверенно закрыла альбом.

– Знаешь, я часто рисую, – она приняла виноватый вид. – Хочу сказать, что в Соборе больше нечем заняться. Учёба, разные кружки…

Лев с неприсущим для себя ехидством хотел напомнить ей о пикнике со свитой и хождении на арену. Однако трубочист поймал себя на том, что княжну он видел лишь в те два случая, не считая дня открытия врат. За тот же срок её дружок Лель встречался десятки раз.

– В общем, уйма свободного времени. И весь запас красок ушёл буквально за ревун. Его светлость… Мой дедушка подарил мне перед отбытием в Собор масла из Края Утренних Рос. Не хотелось бы предстать в его глазах транжирой, – даже упоминание деда произвело на княжну до странного усмиряющий действие. – Лель достал немного масла. Пигменты же я сама разыскиваю: известь для белого цвета, корешки чернохлыста для жёлтого, лишайник для вишнёвого. И мне бы хотелось…

– Вам нужна сажа для чёрного? – спросил Лев, видя смущения княжны.

– Так ты уже делал из неё краску? – княжна с облегчением вздохнула.

– Мы с мамой часто готовили краски сами.

– О, она тоже рисует?!

– Рисовала.

Что-то в голосе Льва заставило перестать улыбаться княжну, и она потупилась и после робко спросила:

– Найдётся ли для меня мешочек сажи?

– У меня вся одежда пропитана ею, – ухмыльнулся Лев. – Кроме пуговиц.

– Потому-то они и приносят счастье.

– Особенно эта, – он указал на пуговицу, к которой первой прикоснулась Бажена.

– Особенно, – вновь улыбнулась девочка. – Тогда я зайду на днях в котельную?

Вапула не обрадуется, размышлял Лев, пробравшись на кухню. Угораздило же так быстро согласиться. С другой стороны, кто знает, что может навлечь отказ знатной особе.

На кухне Льва поджидал скорый завтрак. На свежей солёной булочке растекался кусок сливочного масла – гостинец от Проши.

– Трудишься спозаранку, – неодобрительно заметила повариха. – Так и на учёбу опоздаешь.

– Утром у вьюнов урок волхования, – наскоро жуя, протараторил Лев. В котельной ожидал еду озлобленный от голода вихль.

– Значит, освободился от ненужной ноши.

Лев кивнул. Послание от Бабы Яры пришло на удивление быстро. В нём она чётко указала, какие знания трубочисту полагалось забрать у Собора. Вий и Клим, вместе читавшие письмо, с ней согласились. Отсеялось более трети занятий вьюнов: всё волхование и половина уроков зодчих. К сожалению, уроки учителя «Тыквы», где первогодки познавали блюстители, пришлось вычеркнуть. По словам вьюнов, потеря невелика, скука смертная. Но вот на следующий год подмастерьев ожидают удивительные мастерские инструментария. Льву пришлось согласиться, хоть он и знал, что не задержится так долго в Соборе, а сведения о блюстителях, подобных янтарю, позарез нужны ему сейчас.

Лев уразумел истину в словах Киноварного и в давних уроках мамы. Мировоззрение, какое он принёс из-за Пелены, бесполезно. Ему необходимы знания нового мира, из которого выкует себе щит. Невежество как никогда опасно.

– Проша, ты утром не видела сударя Феоктиста в общем зале?

– Сколько тебе повторять: он не показывает усов из своего кабинета. Там спит, ест и принимает сообщения со всех Осколков. Скрытая у него должность, ничего не попишешь. Голос Собора в свете Великих и Новых родов. В придачу дела с пресловутым Советом Цехов. К тому же у Собора десяток служб снабжения на других Краях. Мало два раза в год кататься с проверкой, надобно постоянно держать их под ногтем. Ведь нигде на Осколках нет такого скопления дармоедов под одной крышей, как у нас. Чуть разлад, и Собору останется выпрашивать подаяния у царя или Великих князей. Ладно, что детки некоторых ошиваются под тенью башни.

Такие, как Аскольд Миронов и его прихлебатели. Хотя Есения не похожа на них. Княжна Есения, - поправил себя Лев.
– Когда она рисует, у неё такой знакомый прищур.

Подозрительный и властный. Льву некуда было деться от него, как и от недовольных взглядов десятка всполохов, которые расселись на подушках по всей аудитории.

– Учитель, я пришёл не в то время? – с неважно наигранным безразличием спросил трубочист.

В расписании, которое дал ему Игнат, предполагалось, что у вьюнов будет предобеденный урок у Полыни в одной из аудиторий дворца. Явившись, Лев неожиданно оказался среди первогодок страты Огня.

Ведь стоило заподозрить – у вьюнов занятия проходили в башне.

– Едва ли, сударь-трубочист, – приглашающе помахал Полынь. – Зная, что вихли по любому поводу готовы крушить и кусать, удивлён, как ты выбираешься из котельной на своих двоих. Присядь поближе к камину. Там тебе привычнее, и мы будем чище.

Лев, сгорая от стыда, прошёл через всю аудиторию. Полынь прав: трубочист так спешил на занятие, что забыл обтереть лицо. Подмастерья провожали его перешёптыванием. Некоторые всполохи показательно отпрянули, оберегая свои багряные кителя и белые пелерины на платьях. Послышался девичий смех, и Лев подавил желание обернуться на Есению.

– Обойдёмся без разминки, первогодки, – лениво протянул Полынь. – Посмотрим, как вы усвоили теорию. Будьте добры, втирайте защитную мазь посильнее. В прошлый раз занятие закончилось чересчур быстро. И главное – не пытайтесь сбить пламя о штанины. Безумные танцы с оголённым задом не годятся для высокородных отпрысков.

Чувство юмора Полыни находило у всполохов гораздо меньше отзыва, чем у вьюнов. Лев ненароком улыбнулся и заметил, как помимо Есении на него хмуро смотрит Лель Миронов.

– Разбейтесь по парам и зажгите свечи, – приказал Полынь. – Омовением стихией вам придётся заниматься на протяжении всего года. Крайне полезное упражнение, освоив которое вы будете поддерживать проворство в лёгких чарах... Позвольте, барышня Коркунова. Вижу у вас прекрасный блюститель.

Лев поднял глаза на княжну. Девочка от всеобщего внимания встрепенулась, но быстро поборола смущение.

– Перо жар-птицы в серебряном наконечнике, учитель, – громко объявила Есения.

Княжна теребила что-то вроде ножен. Мягким движением она потянула за блестящую рукоять и обнажила блюститель. Девичье лицо осветила позолота, которым переливалось красивое широкое перо.

– Воистину достойное украшение столь блистающей особе, – поклонился Полынь, его тон стал непривычно серьёзен. – Тем не менее имеет смысл отложить его до прогулок по ярмаркам. Желательно в окружении охраны.

Кто-то тихо хихикнул, и Лель грозно оглядел одногодок.

– Вы правы, учитель, – ответила княжна, не отводя глаз от Полыни. – В обучении я пользуюсь колоколом, как полагается первогодке.

– Да-да, так велят правила Собора. Также там прописано не прыгать с крыши башни. И почему-то только ему следуют беспрекословно. Продолжим!