Дети, сотканные ветром 2

Положительный ответ выдавил из мужчины кряхтящий хохот.

– К твоему сведению, на старое прозвище «Проныра» ваш ключник обижается, – сыщик глянул за спину Льву. – Эй, ушастый, мы где-то виделись?

– Никак нет, ваше благородие. Не припомню… – затараторил Пимен.

– Свезло. И чтобы ты хорошенько запомнил старшего сыщика отдела Дознания Песню, выполни-ка для меня одно поручение, дружок.

– Рад стараться! – излишне скоро согласился Пимен.

– Сбегай на постоялый двор и займи мне комнату. Да чтоб оснащённую ванной. Попробую хвалёные горячие источники Собора. Иначе бы не сунулся в ваш стылый Край. А ты, – сыщик хлопнул по плечу Льва и тут же отшатнулся от облака сажи, – веди меня.

Внешность мужчина имел довольно-таки диковинную. Непокорное лицо индейской наружности, которое Лев видел лишь в старых журналах. Сыщик мог сойти за могучего вождя в расцвете сил, только сейчас его длинные волосы покрывал не венок из перьев, а всего-то красный платок и затасканный цилиндр. Пальто-крылатка, которую Песня носил поверх нескольких слоёв одежды, тоже прожило интересную жизнь.

Лев заметил под правым боком два небольших прокола, не удостоенных заплатками.

«Не от ножа ли?».

Сыщик ловко достал из нагрудного кармана объёмную табакерку. Вскрыл её и цапнул щепотку содержимого.

– Понюшку для бодрости, – предложил Песня. – Нет? Как пожелаешь, у меня того добра навалом.

Он чуть ли не втолкал табак в ноздрю, а после разошёлся в приступе чиха. Лев припомнил одного хмурого караванщика.

– Неспокойная ночь, малец? И как часто у вас проливается кровь?

– Не знаю, сударь. Я живу лишь несколько месяцев в Соборе.

– Новенький, значит… Глянь-ка, чего добрые люди раскидали по дороге.

Сыщик подобрал шляпу со снега, которую ночная вьюга сорвала с владельца, мчавшегося на поздний поезд. Мужчина водрузил обновку на голову, а старый цилиндр без лишних церемоний выкинул.

– Теперь посолидней буду? – покрасовался Песня перед ошеломлённым трубочистом. – Видать, немало гостей накидывали за шиворот, что не смогли уследить за собственными шляпами?

Вопрос за вопросом Лев поведал всё, что знал о вчерашнем дне. Только подходя к террасе дворца, он понял, как ловко вытягивали из него подноготную Собора.

Как только Лев открыл главную дверь дворца, Песня с криками бросился в холл:

– КЫШ! КЫШ!

С кулаками сыщик налетел на автоматон, который растирал пену перед лестницей. Засохшая кровь так просто не покидала каменный пол.

– Сокрытие улик!

Сыщик пнул по медному остову уборщика, отчего тот смущённо закрутился по сторонам, однако намерение прибраться не оставил.

– Так вот, в чём весь шум, – вовремя показался Каспар. – Явились посланники карательных органов фабрикантов.

Каспар сделал короткое движение. Автоматон со шваброй отъехал в сторону. Вроде бы простейшее чарованье ключник обернул в ехидную усмешку.

– Ваше благородие, нет надобности крушить имущество Собора. Вам стоило просто приказать.

– Хе, Каспар, давно не виделись, – сыщик после короткого поединка еле справлялся с отдышкой. – В учёности ты всегда превосходил нашего брата. Иначе бы раздавал приказы лишь буровой машине на какой-нибудь каторге. Так сказать, исполнял обязательства перед царём и народом.

– У меня нет долгов.

– Долг каждого порядочного гражданина – сохранение места преступления в его исходном виде!

Крики сыщика привлекли в холл нового участника.

– У Собора нет причин мешать вашему расследованию, – убеждал глава Бор.

На Льва никто внимания не обращал, однако, он боялся пошевелиться. Вот бы подмастерья, по обыкновению, ринулись на обед. Тогда трубочист смешается с толпой, и все про него забудут.

– Верю, Глава, – сказал сыщик и указал себе за спину, прямо на Льва. – Ваш трубочист поделился кое-какими сведениями.

– Любой из жильцов башни готов помочь в расследовании. Мы глубоко обеспокоены тем, что неприятность случилась в присутствии Его Величества.

– Не так сильно, как обеспокоен лично наш Государь. Итак, с чего начнём? Может, чем поделитесь перед тем, как я разузнаю всё сам.

В ожидании сыщик открыл табакерку. Не так ловко, как в прошлый раз, и содержимое высыпалось на большой ковёр. Каспар недобро прищурился, но речь его недовольства не выдала:

– Привратник доложил мне, что запер врата и установил защиту. В следующий раз я увидел его, лежащего в собственной крови.

– Хм... Просветите неразумного: для чего крошечному краю защитное укрепление? Боитесь нападения извне?

– Так повелось с неспокойных времён, когда жадные недруги посягали на сокровища Праотцов, – ответил Бор.

– Думалось, что ценное давно вывезено в царское хранилище.

– В прежние времена и поныне самое драгоценное в Соборе является знания.

– Которое вы так рьяно оберегаете.

– К вашему сведению, за последний месяц совершены две попытки взлома наших мастерских. Прошлой ночью также пойман лазутчик.

– Им займусь опосля…

– Вероятно, отвлекающая уловка, – перебил Каспар, – перед более серьёзным злодеянием.

– Ваш певец-то? – прокряхтел от смеха сыщик. – Умелые и дерзкие воры не действуют так топорно. Перед поездкой в Собор я навёл справки про вашего соблазнителя. Мелкая сошка, новичок, что позарился на гроши от посредника.

– Посредника кого? – уточнил Каспар.

– Тебе ли не знать. Вы так давно кусаетесь с Советом Цехов, что пора пожениться. Итак, куда же отправился ваш привратник по завершении доклада?

Каспар и глава Бор замялись. Они переглянулись, и после одобрительного кивка зодчего ключник заговорил:

– Прежде прошу всех присутствующих не распространяться о том. Привратник отправился к одной уважаемой женщине.

– Имя?

– Госпожа Фронталь.

Лев разинул рот, что не скрылось от Каспара.

– Заведующая хранилищем и архивом, – ухмыльнулся сыщик. – Значит, даже в холодных стенах Трезубца прорастает неожиданная любовь.

– В Соборе мужчины и женщины вправе заключать союзы, несмотря на родословную, – обелился Бор. Его тик усилился. – Исключение подмастерья, конечно же.