Дети, сотканные ветром 2

– Пусть вода всегда питает… – попыталась поприветствовать Зоря.

– Оставь благонравие танцующим под звёздами, дитя, – проскрипел леший. – Ты более осквернитель ныне. Ведь тот, кто уподобляется иному, тот иным и является.

В темноте Лев заметил негодование на лице Зори, которое она вмиг заместила безразличием.

В неловкой заминке трубочист откашлялся и заговорил:

– Доброй ночи. Прости, что отвлекаем, нам нужно отыскать зверя привратника.

– Если поведаю о нём, то вы тут же сгинете из моей рощи? – запросил леший, глядя на Зорю.

– В ту же сладкую секунду, – равнодушно ответила она.

– Ночной баламут выбирается, чтоб поскулить. Будь моя воля, прогнал бы его восвояси, однако Владетельнице он не мешает. Подобной мудрости не ждёшь от зверя, чьё милое дело – это гонять по пузу блох.

– Так, где он прячется?

– Не ведаю, где зверь таится. И Владетельница его не видит.

Лев хотел уточнить, но Зоря, кажется, узнала всё нужное.

– Доброй ночи, – кинула лунси через плечо и зашагала прочь.

Лев открыл было рот, но леший опередил:

– Оставь мою рощу.

Трубочист с трудом догнал Зорю.

– Забыл, каким он бывает… неприятным.

– Прошу, не принимай на свой счёт. У меня не получается ладить ни с лешими, ни с его трухлявой хозяйкой.

Как догадался Лев по тону девочки, сейчас не время спрашивать причину. Раньше он считал, что сдержанность присуща всем лунси. Зоря же не походила на Дыма, хоть и вела себя на людях похоже.

– Так ты поняла, где искать Репья?

– Есть несколько мест в крае, недоступных дереву Ладо.

– Автоматоны Каспара заглянули за каждый угол Трезубца.

– Репей укрылся не за каменными стенами. Он сбежал в оранжерею Старого сада.

– Там же находиться мёртвое дерево Ладо.

– Потому леший его не видит. Умница Репей.

Лев же умом, похоже, уступал собаке. Зоря на непонимание на его лице объяснила:

– На месте, где умерло Ладо, образуется тёмное пятно. Те, кто заполучил во владения край Собора после Храбрых Скитальцев, стали подстраивать землю под жизнь чаровников. Для того и погубили первое Ладо. Без него они засадили край репой и кормом для домашнего скота. Даже рыба не прижилась бы в пруду при живой хозяйке края.

Странная парочка как раз проходили мимо торчавших изо льда руин.

– Пруд рукотворный, – постиг Лев.

– Когда новое Ладо вступило во владение осколком Трезубца, ему только и оставалось, что управлять тем, что для неё уготовили чаровники. Также как другим народам уготовано одно: приспосабливаться к тому миру, что изменили вы. Чаровники.

– Я… – заикнулся Лев, желая сказать, что не такой уж он и чаровник. Однако понял, что не имеет права так говорить: янтарь на груди намекал ему своим теплом. – Сожалею.

– Не стоит.

Зоря молча следовала к Старому саду. Лев нарочно отстал на несколько шагов, его настораживали тёмные окна дворца. Меньше всего он хотел увидеть подглядывающего Каспара или кого-то из прихвостней Аскольда. Общение с трубочистом способно навлечь неприятности на Зорю.

– Заперто, – охнула лунси у ворот в оранжерею, где новобранцы когда-то слушали приветственную речь Киноварного.

Лев снял с плеча коньки и лезвием поддел дверь. Механизм не поддался.

– Не нужно ничего ломать, – подсказала Зоря.

В памяти обоих подростков свежи воспоминание об Игнате.

Зоря поманила за собой. В сугробе был вырыт лаз к выбитому куску остекления.

– Осторожнее, там осколки, – предостерёг Лев.

– Лунси отлично видят под сиянием луны. Можешь подождать меня снаружи.

– Ещё чего, – вырвалось у Льва.

Про себя же мальчик проклинал за то, что не остался на арене. Особенно когда ему в полной темноте пришлось продираться через колкую растительность.

Ощущая подкатывающую панику, Лев достал янтарь. Тени отступили. В момент нужды мальчика камень засиял как никогда ярко.

– Нас же увидят, – шикнула Зоря, крепко зажмурившись.

– Извини, – Лев укрыл янтарь за кителем.

Приглушённого света хватило, чтобы увидеть на лице девочки-лунси озадаченное выражение.

– Пусть это останется между нами.

Зоря, подумав, кивнула и направилась к мёртвому дереву. В её корнях жался Репей.

– Вот и ты, умничка, – девочка достала свёрток с костью. – У нас для тебя подарок.

Репей пытливо поднял нос. Пёс полностью увлёк Зорю, Лев же беспокойно вглядывался в морозные заросли. Старый сад не обогревался паром, здесь было даже холоднее, чем на улице.

И жутко. Лев крепче сжал коньки и янтарь.

– Ты дрожишь. Кто тебя так напугал?

Зоря положила к корням кость. Репей разрывался между укрытием и вкусным ужином.

– Возможно, он был там, когда его хозяина ранили. Вот бы узнать, кто напал на Собор, – мечтательно сказал Лев.

Зоря приподнялась, её взгляд приковало свечение янтаря из-под кителя трубочиста.

– Как важна для тебя тайна о твоём блюстителе?

– Если о ней узнают, то мне не жить.

– Хорошо. Потому прошу: отнесись к моей тайне с таким же трепетом, – сказала Зоря и скинула пальто.

– А-а, – Лев хотел было отвернуться.

– Одежда мешает мне.

Зоря сняла с себя все тёплые вещи и осталась в тонком платье посреди заиндевевшей оранжереи. Её худое тело словно излучало блёклый свет. Она оголила запястья, которые змеёй стягивали изящные украшения. После щелчка и они упали на землю.

Зоря присела к дрожащему Репью. Одной рукой она поглаживала пса, другую протянула Льву.

– Без твоей помощи не получиться.

Лев догадался, что происходящее вряд ли можно назвать обыденностью для чаровников. Он робко взял Зорю за руку.

«Что за чудесная кость, – подумал Лев и чавкнул ртом, набитым слюной. – Она такая же вкусная, как угощения той женщины. Ох, как же хочется, чтобы за ушком почесали её умелые руки, пахнущие бумагой и чернилами».

В последний раз его так ласкали в ту страшную ночь.

Привратник тогда позвал Льва за собой. Руки женщины мягко оттолкнули его. Значит, пора снова гулять по сырому подземелью. Лев с нетерпением ожидал встречи с наглыми крысами, но на пути им встретился мужчина. Привратник окрикнул его, и незваный гость рванул от них.