Дети, сотканные ветром 2

– Живее. Сбор в холле. Нужны люди, дабы обыскать Трезубец сверху донизу. Позже заглянем и сюда. Так что завари чего покрепче, вихль, ведь ночка будет длинная.

Когда ключник ушёл, Лев ринулся к кровати. Янтарь он накинет на шею и его не найдут, в отличие от остального. За матрасом мальчик хранил последнюю вещь из родного мира – сломанный компас на ремешке.

В стенах торчали прогнившие трубы, ведущие неизвестно куда. Лев выкинул компас в ближайшую дыру.

«Теперь мир полых остался в воспоминаниях… Мой родной мир».

Блёклые лучины едва освещали путь трубочисту, который страшился любой тени. Он лёгким бегом выбрался из подземелья и чуть замешкался у входа в корпус Ветра. Стоило бы завидовать вьюнам, они не в одиночку пережидают тревожную ночь.

Большой холл дворца звучал бившей об оконные ставни вьюгой и разными чувствами. Было холодно. Дыхание людей превращалось в пар, в который вплёлся душок прошедшего торжества. Кто-то испуганно перешёптывался, кто-то гневно восклицал. Под лестницей смешались мастера, прислуга и гости. Нормы приличия и этикет в опасное время отступили.

Приближаясь к толпе, Лев едва не кувыркнулся, чем привлёк всеобщее внимание. На полу растеклась маслянистая жидкость, источником которой оказался разорванный бак автоматона-уборщика.

– Вас-то мы и ожидали, сударь-трубочист, – приветствовал Яков Полынь, когда к нему прибился мальчик.

С пледом на плечах учитель стоял поодаль ото всех, без присущей остальным печати сна и вчерашнего празднества.

– В столь мрачную пору умерь свою язвительность, – к ним подошла мастер Скобель.

Рыжеволосая мастерица не скрывала раздражения, вызванного поздним собранием. Остроты Полыни, как и неучтивые взгляды подвыпивших сударей, её не воодушевляли.

– Моя госпожа.

Полынь скинул с себя плед и предложил его Скобель, и та позволила себя укутать.

– Язвительность не причинит более вреда, – продолжил Полынь, ехидно оглядев гостей Собора: хмельные господа оказались весьма опечалены, ему на радость. – Промедление же поможет негодяю улизнуть от наказания.

– Если только преступник не затесался в нашу полуночную братию, – вмешался Горыня Вольноступ.

Наставник прохаживался по холлу, разминаясь с черпаком для жарольда. Полынь исполнил примиряющий жест:

– В охоте на душегубов мне не тягаться с бывшим витязем.

– Господа и дамы, молю, оставьте раздоры и пустые разговоры!

К ним по лестнице спускались глава Бор и Распутин. У Льва пробежались мурашки от вида ткача.

– Дайте рассмотреть место нападения мастеру Распутину. После его оценки мы примем необходимые меры.

Толпа расступилась, и под их фонарями Лев увидел на каменном полу тёмное пятно. Первая мысль едва не вызвала у мальчика ухмылку: гулянка перешла черты приличия и здесь разлили не одну бутылку вина. Недаром у Полыни такой недовольный вид. Затем мальчик почувствовал, как вместе с осознанием его мозг медленно пронзает морозный ужас.

Распутин провёл посохом над лужей, успевшей покрыться кровавой плёнкой. Люди шарахались от ткача, не желая находиться рядом, когда тот чарует.

– Чую боль…

Полынь одними губами проговорил мастеру Скобель: «Не-ве-ро-ят-но». На лице вечно строгой красавицы дёрнулась улыбка. Льву захотелось, чтобы учитель на своих уроках преподавал не только омовение.

– Защитные чары, – продолжал Распутин. – Неумелые и короткие. Знаю того чаровника…

– Наш привратник, – объяснил глава Бор. – Он в лазарете, где за его жизнь борется мастер Арника.

Распутину же было наплевать, он продолжал таинственный ритуал. Вдруг ткач захрипел и напрягся. Гостившей в Соборе сударыне сделалось дурно.

– Боль! Боль! – прокричал Распутин. – Зловредных чар нет. Рана нанесена механическим оружием.

Толпа взволнованно зарокотала.

– Умно, – оценил Полынь, и на него шикнула мастер Скобель.

Госпожа, которую миг ранее охватил полуобморок, истерически залепетала:

– Государь в опасности! Храни Праматерь, нас будут пытать!

Гости Трезубца поддались заразной панике. Глава Бор, справившись с тремором, вознёс руки:

– Во-первых, наши гости находятся под защитой Собора. Здесь отдел Дознания не властен. Во-вторых, царь со свитой почивал в своём защищённом поезде. Том самом, что отбыл из Края получасом ранее. Глупо полагать, будто он заночует в башне. Вероятно, нападающий даже не ведал о внезапном прибытии государя. Потому нужно полагать – целью удара являлся сам Собор.

– Ни секунды более не желаю тут оставаться! – проверещал кто-то.

– Мы не станем вас задерживать. Смотритель станции оповещён о произошедшем. Вероятно, он вызвал из Златолужья поезд.

Гости спешно покинули холл. Толпа поредела, остались жильцы башни.

– Зря, сударь, – начал Вольноступ. – Среди них…

– Собор не имеет права насильно удерживать дворянина… и наших лучших покупателей, – отрезал Глава. – Сегодняшний промах охраны ещё аукнется Трезубцу на следующих ярмарках.

– Тогда, Глава, может, зададим нужные вопросы вот этой парочке?!

Со стороны башни шёл Каспар и едва не волок кого-то за собой. За ними, словно на виселицу плелась девушка из страты Огня. Лев помнил её по первому дню в Соборе: она зашла за врата вместе с Аскольдом Мироновым.

Ключник толкнул заложника к ногам Бора. Им оказался розовощёкий певец, который не понравился Вию.

– Этих я застал у мастерской господина Трехрука.

– Как же так! – мастер-силач растерялся. Похоже, он и помыслить о таком не мог.

– Вам, мастер, необходимо особенно тщательней подыскивать себе подмастерьев. Думаю, наш сладкоголосый юноша целенаправленно приехал на ярмарку, чтобы позаимствовать некоторые ваши военные разработки.

Механическая рука Трехрука безвольно поникла. Кузнец воспринял предательство близко к сердцу. Каспар же наслаждался своей поимкой.

– Позор рода! – вспылила учитель Палиша. Она рвалась вцепиться когтями в девушку. – Ныне все сочтут Собор за обитель похоти!

Внезапно девушку загородила мастер Скобель. Куратор накрыла пледом дрожащие плечи подмастерья.

– Вы, кажется, запамятовали! По башне сейчас гуляет жестокий преступник! – ледяные глаза мастера под огненной чёлкой окинули всех присутствующих. – Утехи молодых не такое страшное преступление.

Палиша не унималась:

– Что, если девка помогала ему и в убийстве?