Дети, сотканные ветром. Часть 3

— Ох, уж проказники! Сна с ними нет, — добавил Мерзляк, обратившись на Трёхрука.

В последнее время куратор потеплел ко Льву.

— У загонов почти вся ваша команда в жаролёд, — осведомил Трёхрук. — Слышал, учитель, вы ими очень гордитесь.

— Ох, сударь, они мои слёзы радости и печали. Пусть будут свидетелями Праотцы, прощу им все прегрешения, когда они выиграют турнир.

Трёхрук громогласно рассмеялся. Куратор вправду считал, будто вьюны способны справиться с командой Аскольда. С теми, кто победил царских офицеров. Лев был согласен с Трёхруком и тоже бы рассмеялся, да только мысли о предстоящем финале вызывали в нём слабость в коленках.

Мерзляк разгорячено поднял руки:

— Дождёмся ли мы финала, сударь?! Вы не находите позорными обстоятельства, из-за которых Собору приходится ждать автомат-судью из другого края? Наши мастера и вы в особенности лучше тамошних халтурщиков.

— Таков царский договор, — сказал кузнец, и его металлическая рука сжала кулак до скрипа. — Бюрократы, видно, считают, что истинно правильные судьи изготавливаются только одним Цехом. И то, что им заправляет дядя советника по промышленности, всего лишь совпадение.

— Бьюсь об заклад, те неучи даже не знают, как выглядят старцы-близнецы.

Хотя на Льва более не обращали внимание, он на всякий случай поклонился и отправился к дальним сооружениям.

Знакомые вьюны привычно вписались между развалисто бродящих моа. Неожиданностью оказался Дым, он редко встревал в неприятности.

— И чего вы натворили? — спросил Лев у друзей.

Вий размашисто загрёб помёт моа и заодно с лопатой кинул в огромную навозную кучу.

— Эй! Ты чего! — вьюны бросились врассыпную, уворачиваясь от опасных брызг.

— Мы обожаем в выходной день ковыряться в переваренных объедках со столов всполохов!

Пимен настроение друга не поддерживал:

— Учитель Тыква не помог нам с новой тактикой на финал, которую мы разрабатывали на заднем ряду.

— То есть на его уроке вы занимались своими делами? — уточнил Лев.

— К-как и все остальные, — заметил обиженно Клим.

Пимен довольно усмехнулся:

— Сдаётся мне, Тыквенная Башка — ярый болельщик команды Аскольда. Такие готовы на любую пакость, лишь бы мы не нашли ключ к обороне всполохов.

Лев поддержал друга непроизвольным смешком:

— Тогда учитель Тыква — второй человек, который верит в нашу победу. Недавно Мерзляк развлёк Трёхрука своими мечтами о чемпионстве.

— Если даже наш капитан не надеется на команду, — Вий подобрал лопату и от досады рубанул ею кучу, — чего взять с остальных.

— Я не отказываюсь от борьбы. И несказанно обрадуюсь победному плану.

Ребята дружно оглянулись на Дыма. Лунси ответил без заминки и прикрас:

— Нам нечего противопоставить сопернику. Команда Аскольда — его творение, которому он посвятил все годы обучения в Соборе. Если в учёбе он не преуспевает, то на льду ему нет равных, — лунси потупился, словно позволил себе лишнего. — Это всего лишь мысли мои.

— Не скромничай, — по-доброму сказал Вий. — Мы наконец-то смогли выведать у Дыма, откуда у него такие познания про жаролёд. Его отец работает на арене и не на какой-то деревенской клетке, а в самом Громграде. Он узрел как играл Кровавый отряд.

Наверное, слова Вия должны были впечатлить Льва, потому он изобразил сдержанное удивление.

— Из подсобки моего отца не весь купол просматривался, — точно оправдывался Дым.

— И всё равно ты видел игру лучших из лучших. И как выглядела бы команда Аскольда на их фоне?

Лунси никогда не юлил:

— Они бы дали достойный бой. Два года назад ходил слух о подающем надежды сыне рода Миронова. Я раз подслушал, как капитан кровавцев не прочь освежить отряд таким новичком. Ему было жаль, что глава рода не даст сыну заняться жарольдом всерьёз.

— Для Аскольда финал станет последней игрой в его жизни, — сделал вывод Вий. — Хм, давайте не омрачим ему день безвольным проигрышем.

— К тому же богатеи съедутся посмотреть на избиение черни, — Пимен схватился за лопату как за свою биту. — Я намерен отбить каждый грош, какой они заплатят за вечер!

Сорока захотел поддеть Вия своим «оружием», и между ними завязалась шуточная дуэль на навозных лопатах. Представление вышло на славу, и даже Дым позволил себе кроткую улыбку.

— Опять стирка, — простонал проигрывающий Пимен.

Вий занёс лопату для решающего удара и вдруг остановился, глядя в сторону башни:

— По твою душу, Лев.

Каспар всё-таки выследил трубочиста, и выражение, натянутое на его бандитское лицо, оказалось непривычным. Он не серчал, а, наоборот, преисполнялся воодушевлением.

— Учту непонятную тягу трубочиста к загонам, — оценил Каспар. — Ведь у тебя с завтрашнего дня освободилась уйма времени.

Непонимание Льва продлилось долю секунды. Он не ждал, что это случится в такой прекрасный весенний день.

— Уже? — севшим голосом удивился мальчик.

— По-моему, ты чересчур долго пользовался радушием Собора, — Каспар протянул свёрток. — Твоё обучение закончилось. С такой бумажкой тебя почтут за учёного на каком-нибудь захудалом Осколке. В грамоте не хватает заверения третьей Главы. Ищи сам встречи с госпожой Кагортой.

— Как же наш финал, сударь?! — едва не криком спросил Вий.

Ключник насладился мигом тревожного неведенья вьюнов и неторопливо снизошёл до ответа:

— Полагаю, смогу уговорить Главу Бора о вашей последней игре в прежнем составе.

— Благодарю, сударь, — поклонился Лев.

За ним склонились остальные вьюны. Однако же подростки не испытывали ни капли признательности. Ключник как никто другой уверен, что Аскольд размажет вьюнов по льду. И подобного зрелища он не желал лишать себя и прочих злопыхателей страты Ветра.

— Завтра поутру ожидаю тебя в заброшенной кузнице на нижнем этаже, — осведомил трубочиста Каспар перед уходом. — Там ты и покажешь, чему обучился.

— Вот и первый выпускник страты Ветра, — Пимен по-дружески похлопал Льва. — Ты утёр нос Аскольду и его прихвостням. Они нам обещали, что ни один вьюн не доучится. Эй, чего понурый такой?

— Отстань от него, — вставил Вий. — Пусть переварит новость.

— Вам радоваться надо. Я вот не жду, что мне выдадут такую бумажку. Пинком за ворота выкинут, и все дела. А Лев ныне самый образованный трубочист на Осколках… Ну ладно, хмурые, задержался я с вами. Впереди ждёт важная сделка. Прикроете меня?