Дети, сотканные ветром. Часть 3

Киноварный говорил, что под мощный блюститель чаровнику придётся подстраивать. Сейчас янтарь не просто врывался в реальность хозяина. В ванной мальчик сам словно перенёсся в иное измерение, с чистой чужой памятью.

Только одно существо в Соборе способно было понять Льва.

— Эй! Леший?! — плутал мальчик среди голых и влажных в оттепель берёз. — Проснись же наконец! Ты мне нужен!

Лев начал отчаиваться, когда заслышал трескучий скрип над головой. Из дупла старенькой берёзы неторопливо вылез сторож рощи. Мальчик запоздало вспомнил о воспитанности и дал древесному старику время размять задубевшие от спячки конечности. Вид леший имел облезлый.

— Чего разорался-то? Горим, что ль?

— Боялся, ты проспишь весну, — попробовал пошутить Лев в большей степени, чтобы успокоить себя.

Леший прокряхтел и свесил ножки с ветки. С перерывами на стариковскую зевоту трубочист выложил всё, что с ним произошло. Как же он истосковался по их откровенным разговорам.

Рассказ Льва опечалил старичка, и он задумался на долгие минуты. И неясно, что происходит в его деревянной голове. Совещается ли леший со своей покровительницей или просто отключается от избытка дум?

— Недобрая ваша связь, — наконец произнёс он. — Память Ладо и чаровников работают по-иному. Если ты забиваешь чем ни попадя черепушку свою, то владетельница ведает о минувшем зверьков, птиц и даже плюща на каменной башне. И воспоминания она взращивает в земле. Корни её — это вековая мудрость и память, объединённая с землёй, водой и воздухом на отколотом куске почившего мира.

— Мира, в котором я сегодня побывал? — Лев встряхнул головой. — То есть тот, чью память я видел.

— Много ты требуешь от того, кто по весне мхом обрастает. Вы же там, за каменными стенами, все сметливые. Огонь и молнии приручаете. Иль не чета вы предкам? Тем, которые тебя напугали.

— Праотцы… Они не очень-то походили на теперешних чаровников. Я им по колено буду.

— Забыл, что память ростка иная, к тому же лишённая корней? Да и сам-то ты не блистаешь умом.

— Ну да. Восприятие могло исказиться.

Лев понуро попинал сугроб. Леший уловил его настроение:

— Выкладывай, чего надумал?

— Может ли росток показывать не древнюю древность, а, к примеру, воспоминания пятнадцати лет назад? И желательно, чтобы я не слетел с катушек.

— Хм, будто я знаю, на что годен росток, измученный вами, осквернителями. Ладо только и может знать, на что способно другое Ладо, — леший оглядел трубочиста, будто видя его впервые. — Эх… Опережая уйму твоих глупых просьб, скажу: когда наступит тёплая ночь весны, приди ко мне, и я открою мою владетельницу. Твой росток пора познакомить с ней, соединить их знания. Моя владетельница познала неокрепшие умы детей осквернителей многих поколений. Прониклась их опытом. Глядишь, она сможет передать знания ростку о том, как не превратить твои неокрепшие мозги в труху.

— И тогда я смогу научиться владеть янтарём на всю мощь, используя другое дерево Ладо!

— Знал бы ты, дитя, как глупы слова твои, и насколько проста в твоём понимании связь двух Ладо. Хотя твой росток гораздо древнее моей владетельницы. Найти бы её сверстницу…

— Мне нужно найти лешего старее тебя. Такое возможно?

— Глупое дитя осквернителей! Да для лешего я едва ли не младенец. Однако твоя задачка и впрямь тяжела. Тебе необходим охранитель времён, когда мир чаровников разлетелся на осколки. Слыхал, ваши предки много Краёв изгадили. Под корень извели своих Ладо, подобно тому дереву, замурованному в стеклянной могиле. Если повезёт, моя Владетельница найдёт в своей памяти знания о древних ладо, когда их общая вязь корней простиралась сквозь миры.

Льва нехило обрадовала открывшаяся возможность и куда сильнее напугала.

«Бери знания отовсюду, как говорила мама, — подбодрил он себя. — Пусть это будет даже разумное дерево и старичок с ветками вместо волос».

Леший словно перестал замечать Льва и подставил лицо под тёплый ветерок.

— Мне надобно тепло солнышка да талая вода, а не допрос спросонья.

— Тогда я пойду. На всякий случай проверю голову у лекарей. Такое чувство, будто мозг сварился, как каша в котелке.

— Откуда взяться снеди в дырявой посуде?

Глава 4. Чувства.

В окошко под потолком скребла ветка черёмухи. На кистях бутоны раскрывались белыми крошечными лепестками. Неприхотливому деревцу понадобилось всего пару дней тёплого солнца и краткий первый дождик, дабы пробудить свою силу. К середине травня и по остальной молодой зелени разойдутся крапинки цветов.

— Ай! — вздрогнул Лев.

— Не шевелись, — велела Василиса.

— Из какого ледника ты достаёшь свои штуки?

Василиса привычно закатила глаза:

— Эти штуки я выпросила в одной закрытой для пустоголовых слуг мастерской. Мне пришлось заложить за них будущее лекаря, честь родителей и гордость мастера Арники. Будь добр, преисполнись благодарности и молчи.

Лев смиренно выдохнул.

— И желательно не дыши, — серьёзно сказала Василиса.

Кабинет подающего большие надежды лекаря походил на кладовку, в которую от взора желанных гостей запихнули всё, что могло их смутить. Бутыли с обязательным рисунком черепа на этикетках и банки с забальзамированными органами животных, по крайней мере, Лев на это надеялся. Особое место занимало жуткое растение в огромной колбе. Несмотря на заточение, оно тоже почувствовало весну и распустило алый цветок. Каждый раз, когда Лев приходил на обследования, лепестки цветка раскрывались и направляли свою сердцевину прямо на него. Трубочист старался игнорировать знаки симпатии от куста из-за Пелены.

Василиса сноровисто закрутила зажимы на ногах и руках Льва. Таким образом, она закрепила его тело в неподвижности для измерения ведомой лишь волхвам силы, протекающей в конечностях.

Целью наблюдения было ранее выявление искристой болезни. Льва мучила лишь малая часть опасных симптомов, но Василиса захотела провести дополнительные опыты. Её новое полугодовое исследование изучало влияние мощного блюстителя на необученную плоть. Недаром же пропадать хорошему образцу, который часто валяется у её ног… На неудобном жёстком кресле.

— С чего ты сделался таким послушным? — не отрываясь от приборов, спросила Василиса. — Чуть больше месяца прошло, как ты вломился сюда, будто от бесов прятался.

— Почти так и было, — Лев поморщился, вспомнив высоких воинов, чей мир разрушился у него на глазах.

— Ты не передумал о продаже блюса?

— Нет!

— Шучу, не дёргайся. Просто я продолжаю считать, что не по твоей голове корону делали.

— Ты же уверяла, будто с твоей помощью смогу вынести любую ношу.

— Ну, я этим и занимаюсь сейчас, не дёргайся. Хм, любопытно…

Перчаткой с металлическими напальчниками Василиса проводила по оголённому животу Льва. Простая еда, работа трубочиста и тренировки на арене укрепили торс подростка.

— Любопытно, — задумавшись, повторила Василиса и встрепенулась, поправляя очки. — На свой счёт не бери.

— Ты второе исследование подряд про меня делаешь. Значит, я самую малость-то любопытен. Надеюсь, мастер Арника не против?

— Не робей. Она доверяет мне полностью. К тому же солидности к моей работе прибавляет то, что в соавторах у меня госпожа Вежда.