Дитя прибоя

Вспомнив рассказы Таруга, вождь окинул ауру парня быстрым взглядом и, вздохнув, спросил:

– Значит, ты и есть Дальвар. Выходец из другого мира и слуга равновесия?

– Он самый, – кивнул парень, скривившись при слове «слуга».

– Здравствуй, старый ворчун, – к говорившим подошёл здоровенный орк.

– Кержак! – удивлённо покачал головой дракон. – Вот уж не думал, что снова увижу тебя.

– А что тебе мешало прилететь в мой удел? – развёл руками маг.

– Дела, клыкастый. Дела. Ты же знаешь, как сложно быть вождём…

– Так, друзья. Воспоминания – это прекрасно, но сначала нужно разобраться с теми, кто на нас нападает, – оборвал их разговор человек, ловко выпустив две пули подряд в одного из убийц.

– Боюсь, этот бой для меня уже окончен, – вздохнул вождь, медленно опускаясь на камни.

– Что с тобой? Ты ранен? – кинулся в нему Кержак.

– Нет. Слишком много сил растратил, – тихо проговорил вождь. – А годы берут своё.

– Кержак, щит, – скомандовал парень и, быстро подойдя к голове дракона, решительно положил на неё руку.

Лёха не был уверен, что у него получится помочь дракону восстановиться, но решил, что попробовать стоит. Закрыв глаза, парень представил, как из проходящей рядом силовой линии широким потоком, как вода, через него в дракона вливается энергия. Лежавший на камнях вождь был таким огромным, что Лёха невольно робел, подходя к этой громадине, но помочь старому дракону он был просто обязан. Кержак прикрыл парня магическим щитом, а Родри отправился командовать боем. Впрочем, боя, как такового, не было.

Нападавшие разделились на небольшие группы и выискивали в пещерах драконьи кладки и спрятавшихся юных драконов. Но для гномов и орков, всю жизнь проживших в горах, эти лабиринты были похожи на столичные бульвары. Ведь драконы преобразовывали эти скалы под свои нужды и размеры. Вскоре преимущество в оружии и отсутствие нормального освещения сыграли свою роль, и люди начали отступать. Оркам и гномам света вполне хватало, а вот люди нередко открывали огонь по своим.

Когда два орка притащили к Родри трёх изрядно потрёпанных пленных, князь сходу приступил к допросу.

Лёха уже решил, что ничего не происходит, как вдруг вождь одним плавным движением поднялся на задние лапы и, широко раскинув крылья, во весь голос заревел. От вида поднявшейся перед ним громадины Лёха икнул и, испуганно прижав уши, начал прислушиваться, не журчит ли у него в сапогах. Рёв дракона, бросающего врагу боевой клич, зрелище не для слабонервных. Даже Кержак, знавший этого гиганта уже много лет, невольно шарахнулся в сторону и вжал голову в плечи.

Сложив крылья, вождь плавно опустился на все четыре лапы и, повернувшись к парню, громко сказал:

– Спасибо, человек. Не понимаю, как ты это сделал, но так хорошо мне давно не было. Словно прожитые циклы отступили.

– Ты сам ответил на свой вопрос, когда назвал его слугой равновесия, – усмехнулся Кержак.

– Я старый глупец, – сообразив, о чём идёт речь, кивнул дракон.

– Кержак, ты должен это увидеть сам, – быстро подойдя к ним, сказал Родри.

Понимая, что просто так гном прерывать разговор не станет, Кержак молча последовал за ним. Туда же отправились и остальные. В коридоре перехода на полу лежали пленники, с которых бойцы сорвали все амулеты. Родри убрал всё найденное в специальную флягу, выточенную из цельного рубина.

Теперь можно было без проблем рассмотреть, кто именно напал на драконов. Кержак пробормотал несколько слов, и над пленными возник небольшой ярко-голубой шар, осветивший эту странную сцену. Поняв, кто именно перед ним, старый орк принялся так ругаться на своём языке, что гномы удивлённо переглянулись и одобрительно закивали головами.

Перед вождями сидели два человека и орк. И именно наличие среди пленных орка заставило старого мага забыть обо всех приличиях. Узнав старейшину, орк вздрогнул и, опустив голову, тихо выругался. В коридоре воцарилось растерянное молчание. Понимая, что длиться это может долго, Лёха внимательно посмотрел на людей и, пнув одного из них в голень, спросил:

– Кто вы?

– Горцы. Клан серого орла, – гортанно ответил орк, поморщившись от боли.

– Кто вас нанял?

– Не знаю.

– Хочешь умереть героем? – презрительно усмехнулся Лёха. – Не выйдет. Я сейчас прикажу поднять тебя на ноги, возьму под руку и проведу по той большой площадке. А всем остальным пленным буду говорить, что ты мне уже всё рассказал, а теперь мне просто нужно проверить кое-какие детали. Как думаешь, что будет после этого с твоими родными? Что сделают с семьёй предателя твои же сородичи?

– Ты не посмеешь, – вздрогнув, прошипел горец, с ненавистью глядя на парня.

– Хочешь проверить? – снова усмехнулся Лёха, дожимая пленника. – Уведите этих двоих в разные стороны, чтобы не успели между собой сговориться, а с этим красавцем я сам поговорю.

– Ты умеешь пытать? – удивился Родри, и Лёха выругался про себя.

– Умею.

– Но ты же всегда был против пыток, – продолжал тупить гном.

– Родри, уметь и не делать, и не делать, потому что не умеешь, это две большие разницы, – выйдя из себя, зарычал Лёха. – Забыл, что я в егерях служил?

– А-а, ну да, забыл, – кивнул Родри, которому Кержак умудрился незаметно наступить на ногу.

– Всё, уводите их, – продолжал командовать парень.

– Позволь, с этим я сам поговорю, – попросил Кержак, указывая на орка.

– Это твой родич, старейший, и его судьбу придётся решать тебе, – развёл Лёха руками. – Я только друг народа урух-кай.

– Что? Человек друг рода? – опешил пленный орк, глядя на старейшину неверящим взглядом.

– Этот человек сделал для нашего народа больше, чем все вы, ушедшие в большой мир, – рыкнул в ответ Кержак, рывком вздёргивая орка на ноги и одним мощным толчком вышвыривая в соседнюю пещеру.

По знаку Родри гномы подхватили второго пленника и утащили его в другой коридор.

Кровожадно усмехнувшись съёжившемуся горцу, Лёха сделал шаг вперёд и, беря его за локоть, спросил:

– Прогуляемся?

– Не надо. Они убьют всех. Даже детей, – попросил горец, пытаясь вырваться. – Клан не простит предательства.

– Тогда расскажи мне всё, что знаешь, и я займусь другим пленным. Но имей в виду: пойму, что соврал, а я это пойму, потому что допрашивать я буду всех пленных, – и твои родственники умрут. И виноват в их смерти будешь только ты.