Дни мародёров

— Какой подарок?

— Ну... такой, небольшой... у него ведь День Ро... — Алиса замерла с открытым ртом, поймав взгляд Роксаны и поспешно захлопнула рот, наморщив лоб. — Ой...

— День Рождения? Подожди...сегодня?

— Ну да... — протянула Алиса, возя носком сапожка по полу. Роксана озадаченно моргнула. День Рождения.

Почему он не сказал?

Алиса словно прочитала её мысли.

— Он вообще просил никому не рассказывать, — жалобно молвила она. — Сириус не любит свой День Рождения и кроме нас в школе никто не знает, когда он родился, — Алиса взяла Рокс за руку, проникновенно заглядывая ей в глаза. — Пожалуйста, не говори, что это я тебе сказала, он опять будет называть меня болтушкой!

— Хорошо, не скажу, — машинально ответила Роксана, хотя мысли её взвихрились как рой блесток в стеклянном шарике.

Теперь понятно, почему он так расстроился вчера.

И что теперь делать?

А подарок?

Она ведь даже не знает, чего бы он... хотел...

— Где он? — спросила Роксана онемевшими враз губами.

Алиса вздохнула над своей болтливостью и призналась:

— В Хогсмиде. Он держит свой мотоцикл у Аберфорта в сарае и последние пару лет проводит свой День Рождения там. Ковыряется в мотоцикле, всё такое... ты ведь не скажешь? — быстро спросила она, перед тем как выпустить руку Роксаны.

— Не скажу-не скажу, — отмахнулась Роксана, чувствуя, как сердце ускоряет бег.

Музыку она услышала ещё издалека. Сначала мрачный трактирщик долго отнекивался и говорил, что не знает ни о каком мотоцикле, а когда Роксана поднажала и напомнила ему о продаже тентакулы под крышей его трактира, Аберфорт раскололся и проводил её к сарайчику на заднем дворе «Кабаньей головы». И едва Роксана услышала удары знакомой музыки, сердце подскочило и забилось где-то в горле.

Глубоко вздохнув, Роксана покрепче обняла коричневый бумажный пакет и толкнула дверцу. Может быть все дело было в нервах, но сейчас её мозг фиксировал любую мелочь — ладонь чуть влажная, дверь сарая — шершавая, колючая, холодная...

Роксана шагнула внутрь и окунулась в душное, грохочущее басами AC/DC тепло.

Первым делом она увидела мотоцикл — гигантский, красивый железный хищник, величественно покосился на неё отражением в круглом боковом зеркале. Сверкающие бока, испятнанные рисунком собачьих лап, хромированные ручки, цилиндры, провода и удобное, черное кожаное сидение...

Даже среди банок с краской, старых метел и куч соломы этот зверь выглядел словно гордый лев или волк в убогой тесной клетке. И также как мышцы льва внушают ощущение силы и скорости, механические мышцы мотоцикла вызывали уважение перед его возможностями и когда Роксана представила на ней Сириуса, и без того нервно колотящееся сердце просто зашлось...

Сам Сириус сидел перед мотоциклом на полу, ссутулив спину и низко нагнув голову. На нем была старая, заляпанная маслом и краской рубашка и темные джинсы.

В тот момент, когда Роксана вошла, Сириус как раз бросил ключ в стоящий рядом ящик, пошарил там рукой, вытащил инструмент непонятного назначения и навалился на мотоцикл, ритмично двигая торчащим вбок локтем — то, что он откручивал или прикручивал, издавало такой громкий треск, что его было слышно даже за музыкой.

Роксана закрыла за собой дверь. Скрипа Сириус не мог услышать за грохочущей музыкой, но, видимо, почувствовал холод, потому что обернулся, утирая с лица и шеи пот.

Увидев Роксану, он усмехнулся и кивком головы пригласил её проходить, а сам направил палочку на проигрыватель и сделал звук потише.

— Ну и кто меня сдал? — поинтересовался он, сосредоточенно следя за работой.

— След машинного масла, — пакет предательски звякнул, когда Роксана поставила его на коробку. — Если бы ты не хотел, чтобы тебя нашли, не сбегал бы.

Сириус хмыкнул, не отрываясь от работы.

— Я не против того, что ты меня нашла, — он все-таки отвлекся — ненадолго, только чтобы окинуть её быстрым взглядом. — Выглядишь ничего. Не думал, что ты так скоро выйдешь.

— Если бы ты думал так, не принес бы это чудесное зелье, — Роксана продемонстрировала ему пустой пузырек. — Передай ей спасибо, кем бы она ни была.

— С чего ты взяла, что мне дала его девушка?

— Брось, Блэк.

— Хм-м... скажи, когда ты соберешься разбить его об мою голову, я надену это, — и он кивнул на притороченный к боку мотоцикла круглый черный шлем.

— Я была бы полной идиоткой, если бы сделала это, — Роксана прижалась спиной к одной из коробок рядом с мотоциклом, уперлась в неё ладонями и запрыгнула наверх. — Это замечательное зелье. И я действительно тебе благодарна.

— Благодарна за то, что я провел ночь с другой девушкой, — хмыкнул Сириус и в его голосе снова заточенным лезвием полоснуло это непонятное желание ранить.

— Да, — медленно произнесла Роксана и наклонилась вперед, произнеся задушевным шепотом: — Ты ведь не думаешь, что я собираюсь хранить тебе верность?

Как и следовало ожидать, Сириус резко вскинул голову — сначала на красивом лице промелькнула щенячья растерянность, всего на секунду — и ей на смену тут же пришла ледяная надменность.

— Кто? — коротко спросил он, бросив ключ в ящик.

Роксана промучала его целую минуту, глядя ему в глаза пристально и серьезно, а потом так же серьезно кивнула на мотоцикл.

— Я бы сбежала с ним.

Сириус уронил плечи и покачал головой, возвращаясь к работе.

— А будь он парнем, я бы вообще его трахнула.

Сириус усмехнулся и любовно погладил мотоцикл по кожаному сидению и блестящему железному боку — словно оглаживал спину любимой лошади.

— Это хороший напарник в побеге. Я знаю... — он замолчал, рука его на секунду замерла на рисунке из лап.

Роксана почувствовала, что они слишком близко приблизились к опасной теме — почему Сириус сидит здесь в день своего восемнадцатилетия, а не празднует и веселится с друзьями.

Ведь ей тоже была знакома эта хандра.

Ты живешь себе и живешь, а потом вдруг наступает День, когда к тебе в голову настойчиво лезет осознание того, что ты, твоя жизнь и все твои прекрасные воспоминания — результат ужасного поступка, инцеста, который, отпечатавшись на тебе ещё при рождении, всегда будет для остального мира клеймом, что бы ты ни сделал и как бы хорошо не проявил себя в этом мире. Потому и напоминания о нем, пусть даже в форме веселых поздравлений и подарков — все равно что тыканье иголкой в ожог.

Роксана сама не раз переживала эту хандру. Она была уверена, что даже такие уроды как Нотт или Мальсибер об этом задумываются. Это клеймо, залог чистой крови, носят все дети их круга и его невозможно игнорировать. Разница в том, что одни им гордятся, а другие — ненавидят.

— Ты мог хотя бы сказать, что у тебя сегодня за день, — Роксана подтянула к себе бумажный пакет. — Я хотела подарить тебе свою фотографию в рамочке и замечательную плюшевую собачку, — она вытащила из пакета маленькую бутылку огневиски и несколько «шоколадных лягушек». Сириус расплылся в улыбке при виде угощения. — А потом мы бы сходили в кафе мадам Паддифут и съели шоколадное фондю или другую херь. Ты рушишь все мои планы, — она распечатала одну из лягушек и принялась ломать её на части, складывая куски шоколада на этикетку.