Дни мародёров

Ремус всё им рассказал. Всё, начиная от того момента, как они с Валери нашли Анестези Лерой в лесу и заканчивая его спуском по лестнице в гостиную Гриффиндора, когда у него отнимались ноги. Единственное, о чем он умолчал — это сон про маму. Это было слишком личное.

И парни не отшатнулись от него в ужасе, когда он вывалил перед ним всю эту грязь. Не ушли и не бросили его одного с этим. Их возмутило только одно: почему он носил все это в себе так долго?

— Он боялся, Бродяга! А что делали мы, пока натирали задницей пол в этом коридоре? — громко осведомился Джеймс у Сириуса. — Мы не боялись? Скажи, Бродяга, за кого этот тип нас принимает?

— Мне кажется, когда мы делали это, — Сириус поднял ладонь, на которой светлел ровный короткий шрам — след их старой клятвы, — Ясно дали друг другу понять, что к чему.

Ремус опустил голову, глядя, как солнечный луч, падающий из окна рядом, ослепительно сверкает на туфлях Сохатого. Свежий, чистый ветерок проникал в крыло, шевелил волосы и дышалось удивительно легко и хорошо. Пахло поздней осенью, немного — лекарствами и очень сильно — яблоками и шоколадом из пакета.

Рядом сидели его лучшие друзья. В который раз они приняли его таким, какой он есть, не сомневаясь и не раздумывая ни секунды!

Разве он заслуживает таких друзей?

Ремуса вдруг охватил жгучий стыд, вперемешку с таким колоссальным облегчением, что ему захотелось разрыдаться.

Как он мог захотеть лишится всего этого?

Да, иногда кажется, что просвета не будет никогда, но рано или поздно он наступит, всегда наступает, важно только помнить об этом, важно дожить, чтобы увидеть этот просвет... и понять, каким же глупым и жестоким ты был.

— Чувствую себя таким идиотом, — глухо произнес он и отпил немного из своей бутылки.

— Это хорошо, — Джеймс хлопнул его по плечу. — Значит больше это никогда не повторится.

— Это точно, — прошептал Ремус и вскинул голову, по-возможности незаметно шмыгнув носом. Взгляд его метнулся по крылу в поисках другой темы для разговоров и наткнулся на ширму. — Интересно, кто это там? — он кивнул на неё.

Парни посмотрели туда же и значительно переглянулись.

— А, это... Като, — небрежно обронил Джеймс. — Видишь ли, когда ты стартанул из кабинета заклинаний, мы сразу поняли, в чем дело.

— И даже раньше.

— Вы... — Ремус потеряно оглядел их лица.

— Да, Лунатик, не нужно быть гением, чтобы понять, что означают все эти художества на доске и твоё затворничество, — добавил Сириус и ухмыльнулся.

— Так вы сразу всё поняли и... зачем я тогда всё это вам рассказал?! — звонко крикнул Ремус.

— Затем, что тебе это было куда нужнее, чем нам, детка.

Ремус опешил.

— Короче говоря, после того, как стало понятно, что ты все же задержишься на этой грешной земле, мы нашли старину Нотта и... — Сохатый вытянул губы. — ...немного побеседовали на тему искусства. Но, кажется, слегка перестарались и сломали ему руку... — он усмехнулся своим мыслям и отпил из бутылки.

— В трех местах, — хладнокровно добавил Бродяга. — Так что рисовать он сможет не скоро, — и он с улыбкой оглянулся на ширму.

Ремус потрясенно оглядел их улыбающиеся лица.

— Парни, вы... я просто... — он спрятал лицо в ладонях. — Я точно кретин.

— Кончай уже, — лениво протянул Сохатый. — Сколько можно себя есть. Ты думаешь ты один такой особенный? Думаешь мы никогда в дерьмо не вляпывались?

— В такое — нет, — глухо отозвался Ремус.

— Серьезно? — Бродяга скептически выгнул бровь.

— Мать один раз поймала меня за этим делом, — Джеймс красноречиво подвигал кулаком.

Ремус уронил руки, Бродяга беззвучно засмеялся в бутылку.

— Правда? — ошеломленно прошептал Питер.

— Пф-ф. Ещё какая, черт подери, правда. Я думал я подохну прямо на своей койке. Ну вы представьте, — он показательно развалился и изобразил. — Я уже почти и тут дверь открывается... ох, блядь, — его передернуло, он выпрямился и все засмеялись. — Потом месяц в глаза предкам не мог смотреть.... — на его лицо набежала тучка, но он тут тряхнул головой и улыбнулся. — А ты говоришь, Лунатик.

— Это всё херня, — с авторитетным видом заявил Сириус. — Мне однажды отсосала моя собственная кузина.

Пауза.

— Гонишь, — выдохнул Сохатый, большими глазами глядя на Бродягу.

Ремус вообще ничего не мог сказать. Он был в шоке.

Сириус пожал плечами.

— Как это вышло? — жадно спросил Питер, подавшись вперед. — Когда?

— Три года назад, — скучающим тоном молвил Сириус. — На рождественском приеме у Бэгнольд. Там были все «наши», — он слегка поморщился и изобразил пальцами кавычки и принялся загибать эти пальцы: — Уоррингтон, Мальсибер, Забини, наш художник со своей ебнутой сестрой, Эйвери, ещё какие-то лица, я их не знал, ну и эта.... Игме тоже там была, только я не знал, кто она, думал просто одна из этих шлюх-девственниц, которых мамочки выставляют на приемах, как товар на аукционе.

— Не знал, что ты тусовался со слизеринцами, Бродяга, — заметил Джеймс и глаза его недобро потемнели.

— Я тусовался с огневиски, а не со слизеринцами, — Сириус значительно поднял палец. — Есть разница. Короче говоря, все здорово надрались, потом кто-то достал тентакулу и все начали загадывать... вроде как желания. Стриптиз Блэйк вошел в фонд золотых преданий, говорю вам. Ну а когда все перелизались и стало скучно, этой сучке, Игме загадали отсосать у кого-нибудь. Вроде как в шутку, но она согласилась и выбрала меня. Ну мы пошли в туалет, а когда мы, — он сделал красноречивый жест. — Уже, выяснилось, что она — дочка моего родного дяди, Игнациуса, — Сириус помолчал, глядя куда-то «в себя». — Я потом чуть все кишки не выблевал. Но она классно это делает.

Какое-то время все молчали.

— Ну ты и упырь, Бродяга, — протянул Джеймс, нарушив тишину. — Не мог раньше рассказать?

Сириус фыркнул в горлышко бутылки, беззвучно рассмеялся, а затем и они все.

— Видишь, Лунатик, ты не один, — весело заметил Сириус. — Мы все попадем в ад.

— Да, я вообще не понимаю, почему ты так расстроился из-за этой волчицы, — Джеймс чуть размял подушку у себя за спиной. — Раньше тебя это не беспокоило.

Ремус так и подскочил, чуть не облившись пивом.

— Что?

Парни озадаченно переглянулись.

— Ну мы просто тебе не говорили, ты каждое полнолуние находил себе подружку.

— Что?!

— Пару раз это был кабан, — ровным голосом добавил Сириус.

Ремус, который в этот момент сделал глоток, чтобы успокоиться, подавился и закашлялся.

— Смотри-ка, шесть лет прошло, а он всё ведется, — вздохнул Джеймс, хлопая его по спине.

— Уроды, — с улыбкой просипел Ремус, вытирая выступившие на глазах слезы.

— Ладно, мне кажется, созрел тост! — Джеймс выпрямился на постели и поднял повыше свою бутылку «яблочного сока». — Как бы там ни было, а почти две недели назад произошло событие, которые мы просто не вправе проигнорировать! Наш Мальчик наконец-то потерял девственность!