Добрый мир

сказал Косарев.

Но Генка не уходил. Стоял и молча ждал.

— А вы тоже извинитесь! — вдруг сказал

он.— Я ведь не мог с вами прямо там драться! Ведь не мог же! Мы же

все-таки на работе

были!

Косарев тяжелым взглядом посмотрел на Генку и снова вздохнул:

— Ну ладно, лаборант. Успокойся. А то лопнешь. Извини.

Генка быстро повернулся и пошел назад, к остановке.

— Матери привет передавай! — крикнул

вдогонку ему Николай Антонович.

В молодости Николай Антонович служил в воздушном десанте и

никогда никого не боялся. Лет двадцать, не меньше, он ни перед кем не

извинялся. Но может ведь человек на старости лет позволить себе маленькую

роскошь!

«РЕЗКИЙ ПАРНИШКА»

Среди недели, в четверг, смену решили переодеть. Об этом сообщалось

в объявлении, висевшем на двери санпропускника:

«Сменный персонал смены «Б»! Получите у бытовщицы Тимофеевой

новую спецодежду. Нач. смены Шарипову проследить розмеры. Старую ни в

коем случае не одевать. Администрация».

Костя Бахтин прочел объявление и возмущенно фыркнул:

— Фу! Администрация, а пишет с ошибками! Можно исправить? —

спросил он у стоявшего рядом начальника смены.

Ренат Исламович безразлично пожал плечами и прошел в дверь.

Костя достал из кармана трехцветную ручку, выбрал красный

стержень, сделал необходимые исправления: «размер», «надевать». Не

удовлетворившись этим, он подправил еще и «персонал»: вместо «л»

аккуратно выписал «ж». Затем попробовал на слух:

— Сменный персонаж смены «Б»! И сам себе отозвался:

— Я!

И пошел переодеваться. Пора было принимать смену.

Новая роба была чудесной. В цехе такой еще не видывали. Легкая

куртка цвета какао, с четырьмя карманами, и такого же цвета брюки; не

шаровары х/б с резинками внизу, а настоящие брюки из грубоватой прочной

ткани, прошитые, как джинсы, яркой золотистой ниткой. Все восхищенно

толкались у зеркала, прикидывали, что за ткань, и придирчиво отыскивали

свои размеры. Переодевание затянулось.

Костя перемерил четыре комплекта. Подходящего для него размера не

было. Новая красивая роба намного превышала его габариты, и Тимофеева

клялась, что меньших на складе нет. Все было бы нормально, посмеивалась

она, если бы в детстве он ел побольше каши. Возражать ей было глупо.

Спросив на всякий случай о наличии в бытовке швейной машинки «Зингер»,

Костя отдал Тимофеевой новую спецовку и надел старую. Но обновка ему все

же досталась. На стеллаже для противогазов была приколота еще одна

записка, предлагавшая заменить в инструменталке противогазные сумки.

Костя заменил. И пришел на предсменную пятиминутку с новой сумкой из

той же ткани цвета какао, в которой красовалась сегодня вся смена.

Шарипов оторвался от сменного журнала, взглянул на Костю и,

нахмурившись, спросил:

—

Почему не переоделись?

Костя пожал плечами:

—

Вы же видели, там все на Гулливеров.

Ренат Исламович перевел взгляд на хохочущих Гулливеров, кивнул и

без тени улыбки сказал:

— Ясно.— Чуть помолчав, он добавил: —

В ближайшие дни я позабочусь о нужном вам

размере.

— Спасибо,— на всякий случай поблагодарил Костя.

Что за человек был Шарипов, Костя толком не знал. И никто из

аппаратчиков не знал. В первом химцехе он работал недавно. Двадцати семи

лет, всего на три года старше Кости; приехал к ним по распределению из

Казани; женат на очень красивой девушке из заводоуправления, русской;

молчалив как сто немых. Вот и вся информация.

Шарипов взглянул на часы и начал пятиминутку.

— Задание на ближайшие два часа. Обеспечить полный порядок на

закрепленном оборудовании. В десять остановка производства. С десяти до

двенадцати ожидаются гости. Из Москвы. Замминистра и начальник

главка.

— Ага! А я что говорил! —так и подпрыгнул сидевший впереди Кости

Лопатин, оператор из центральной диспетчерской.— Завтра выходной, ночная

смена таких роскошных штанишек и в глаза не видела — а нам...

— Попрошу не перебивать! — чуть повысил голос Шарипов.— На

этой неделе новую спецодежду получат все смены. Этот вопрос не обсуждаем.

Так. Любые работы на аппаратах проводить только с моего разрешения.

Исключение для Бахтина. На второй реторте вашего блока сегодня по плану

выгрузка отходов. Желательно сделать до десяти. Пуск производства

ориентировочно в двенадцать тридцать. Все. Вопросы есть?

Вопросов не было. Шарипов ушел к себе в кабинет, а ребята

сгрудились вокруг бригадира: швабры, ведра, ветошь — все это было в его

ведении.

Костя закончил свою работу в половине десятого. Можно было пойти в

курилку. Но он не пошел. Сел заполнять оперативный журнал. За этим

занятием его и застали Большие Московские Гости.

Костя заметил их еще в самом конце главного коридора. Впереди в

белом халате шел высокий пожилой мужчина в очках, а чуть сзади, тоже в

белых халатах,— целая свита знакомых и незнакомых начальников. «Ничего

себе пелетон!» — мысленно удивился Костя. Высокий мужчина впереди

приостановился и что-то спросил у находившегося сзади начальника цеха.

После чего начальник цеха пошел с ним рядом. Шли они прямо к Костиному

блоку. Костя отложил в сторону журнал и встал из-за своего столика.

Замминистра — не было сомнений, что это был он — остановился

прямо напротив первой реторты Костиного блока. Эти реторты — их было три