Дочь поэта

Я отвернулась. На беду, лицо мое отразилось в потухшем экране компьютера. Он никогда бы тебя не выбрал, повторила я себе в тысячный раз. Никогда.

– Поцелуй меня, – сказал он.

Я ошарашенно на него взглянула.

– Серьезно?

Он кивнул. Не отрывая глаз от моих губ, взял меня цепкой, пахнущей табаком лапкой за затылок и резко дернул к себе.

Глава 13 Архивариус. Осень

– Ты специально вытащила меня в такой ливень?! – Костик снял плащ, с которого потоком стекала вода.

Я пожала плечами. Вызови я его днем, да в хорошую погоду, каковы были наши шансы остаться незамеченными? То-то. Сейчас же сестры разъехались: у каждой нашлись срочные дела в городе. Дома оставалась одна Валя, но та по традиции сидела мышью в своей комнате.

– Хочешь увидеть, что я нарыла?

– Нет, конечно. Просто решил прогуляться. Погода-то шепчет.

Снаружи загрохотало. Мы оба автоматически взглянули вверх, откуда на нас, не мигая, смотрела лампочка Ильича.

– Ладно. – Я кивнула на стоящую между нами машину. – Представь, что ты хочешь купить это авто.

– В смысле?

– В смысле – ты покупаешь его на вторичном рынке. И тебе нужно понять, побывало ли оно в ДТП.

Несколько секунд он молча на меня смотрел. Потом кивнул, включил фонарик на телефоне, присел на корточки. Крабообразно перебираясь, осмотрел передние крылья с бампером. Пальцами, как пианист по клавишам, прошелся по сварным швам. Наконец, выключив фонарик телефона, повернулся ко мне.

– И? Каков вердикт?

Он пожал плечами.

– Есть сколы от гравия на нижней части дверей, но нет на бампере и передних крыльях. Значит, их скорее всего перекрашивали. С чего бы, если не авария?

– Может, решили освежить детали?

– Хорошая версия для старых авто. Но машине не больше пяти лет, так?

Я кивнула: продолжай.

– Плюс оцени навскидку качество сварных швов… Заводской полимер выглядит аккуратнее. При ремонте его часто размазывают, да и консистенция не та. Ну и по мелочи – если присмотреться, то видна шагрень на поверхности.

– Шагрень?

Он самодовольно улыбнулся.

– Бальзака читала? Что-то вроде дефекта металла. Краска иначе играет на свету.

Я была впечатлена, но не хотела, чтобы за ним осталось последнее слово. Не зря же я ездила на авторынок, где просила за машину такую цену, что падкие на халяву мужики час кружили вокруг, вынюхивая все возможные дефекты.

Я залезла в машину и включила фары. Левая была чуть запотевшей.

– Понимаешь, что это значит?

Костя кивнул.

– Нарушена герметичность. Да, все говорит в пользу ДТП.

– Верно. И серьезного. Только вот в базе ГИБДД данных о нем нет.

– Это еще ни о чем не говорит. Положим, люди не пострадали. Водители могли зафиксировать европротокол. В таком случае данные в базе не отображаются.

– Я тоже так подумала. И проверила по базе данных страховой компании.

Костя усмехнулся.

– Умница. Хвалю.

– И там действительно нашла расчет ремонтных работ. На серьезную сумму. Заменили бампер, фонарь, боковину.

– Окей. Заменили. Молодцы. А мы-то тут при чем? И наше расследование?

Я улыбнулась: наше расследование. Как мило.

– Валя боится сесть за руль. Машина была в серьезной аварии. Но никто в доме никогда об этом не упоминал. И не потому, что берегут Валины нервы.

– А потому, что…

– А потому, что не знают. – Я пожала плечами. – И вот это странно. Я вызвалась сесть за руль, потому что Валя стрессовала, а Двинский уже плохо видит и за руль не садится. И возила всех членов семьи – ну, кроме Алекс – почти все лето. Логично предположить, что кто-нибудь вскользь упомянет аварию. Двинский всегда с легкостью и прилюдно обсуждал чужие, да и свои косяки. Он мог пройтись по Вале, та могла оправдаться. Анна – упомянуть детали. Но все молчат. Почему?

Костя пожал плечами.

– Окей. Странно, но не очень странно.

– Хорошо. – Я вытащила из кармана распечатанную с сайта страховой компании страницу, дала Косте. Он взглянул на нее мельком и протянул было обратно.

– Подожди. Посмотри на дату.

– Пятнадцатое марта.

– Середина марта – машину отправляют на тайный ремонт. А в апреле Валя ложится в клинику.

– Весеннее обострение.

Я пожала плечами. Возможно, он прав. И я ищу блох просто потому, что шпионить теперь – моя работа.

– Ладно, уговорил. Расходимся.

– Не расстраивайся. – Он с гримасой отвращения вдел руку в насквозь мокрый рукав плаща. – Может…

Снаружи щелкнул замок. Мы застыли. Ржаво заскрежетав, дверь гаража распахнулась: на пороге стояла Алекс. Длинная тощая фигура на фоне стены ливня, еще и подсвеченная сзади фарами – выглядела она весьма драматично. Секунду слышен был только шум дождя и работающего вхолостую мотора.

– П-привет! – запнулась я, от неожиданности потеряв не только способность врать, но и дар речи.

Что, что придумать? Это я собралась куда-то отвезти Костю? Или он меня привез, потому что я – э… была нетрезва?

– Добрый вечер, Александра. – Костя держался вполне светски.

Взглянув на его темный от дождя плащ, я поняла, что моя версия провалилась: за каким бы лядом Костик ни оказался поздно вечером в гараже Двинских, пришел он сюда пешком.

Алекс, не дав себе труда ответить, вернулась в машину и медленно въехала в гараж. Потом так же молча, не глядя на нас обоих, вышла. Пискнув, закрыла автомобиль. И пошла прочь.

– Алекс… – окликнула ее я убито. Черт, как обидно! Ведь именно Алекс, именно перед Алекс…

Она развернулась ко мне, и даже мысли в моей голове умолкли. Черная подводка вокруг ее глаз расплылась, но Алекс это – удивительное дело! – совсем не портило.

– Я так и знала, – сказала она тихо. – Вы здесь не из-за поэзии, Ника. Ведь так? Вечно вынюхивали что-то. Вечно пытались настроить нас с сестрой друг против друга…

Я почувствовала, как сжимается горло. Она права и заслуживает правды. Я подняла на нее глаза: сейчас или никог…

– Простите, Александра. – Костя сделал шаг вперед. – Мы должны были, наверное, раньше сделать это публичным…