Дом в тысячу этажей. Авторский сборник

— Я видел ваше паническое бегство и всю вашу трусость. Какие трофеи они захватили?

— Почти никаких, о повелитель! Филиалы складов перед отступлением вовремя удалось эвакуировать…

— Лжешь! — крикнул голос. — Я сам видел амбары, доверху засыпанные зерном, видел баррикады консервных банок, холодильники, набитые мясными тушами, подвалы, полные вина. Все это попало в их руки. Знаешь ли ты, животное, что через десять дней мы будем ощущать нехватку продовольствия? Ты никогда не испытывал голода? Теперь узнаешь, что это такое, когда тебя в камере обрекут на голодную смерть!

— О повелитель, — Грант бросился к его ногам, — дай мне пятьдесят тысяч человек, и я клянусь, что погоню этих бандитов до самой крыши. Я верну назад каждое зернышко, каждую консервную банку. У меня есть великолепный план! Мы уступим еще шестьдесят этажей, чтобы их армия вошла в Вест-Вестер, который будет затоплен вином и водкой. Сто этажей, где на каждом шагу встречаются кабаки, бары, проститутки и убийцы, охладят их революционный пыл, ржавчиной разъедят их железную дисциплину. Винные подвалы довершат этот гибельный для них процесс, ведь они испытывают мучительную жажду — у них кончается вода. Пленные рассказывают, что они уже начали пить собственную мочу.

— Неплохие у тебя рождаются идеи, когда становятся мокрыми штаны! Но не забывай, что Витекиз Витковиц еще жив! Никто из головорезов Вест-Вестера с ним не справился. Тебя бросят в карцер лишь после того, как будут освобождены тюрьмы. Пока что позаботься о своем животе, постарайся обрасти жиром, чтобы твоему желудку было чем питаться! А теперь — вон отсюда!

Маршал Грант вышел уничтоженный, словно генерал разгромленной армии. После него вошел старик Шварц. Он тоже пал ниц перед троном и смиренно поцеловал левый ботинок Мюллера.

— Ты звал меня, о повелитель? — пролепетал он елейным голоском.

— Известно ли тебе, что твои компаньоны из «Эльдорадо» с треском провалились? Гипнотизер Мак Досс вообще не вернулся от Витка. Затея Чулкова также окончилась неудачей, и он был рад, что унес оттуда ноги. Перкера схватили и в наказание отравили собственным ядом. Я вспомнил о тебе, Шварц, точнее не о тебе, а о твоем газе. У меня в запасе есть еще бациллы Орсага, но он мне сейчас нужен для других целей. Итак, вначале продемонстрируешь свои способности ты! Ты можешь производить свой газ в больших количествах?

— Я выпускаю карманные баллоны, о повелитель, это доза для одного человека. Я ведь нищий, о повелитель, у меня нет средств. Никто не мечтает о старости…

— Сколько людей ты можешь заразить одновременно, если будешь выпускать свой СИО большими дозами?

— Весь Мюллер-дом, о повелитель, я за одну ночь превращу в богадельню, — захихикал старик.

— Я хочу, чтобы ты использовал свой СИО против армии рабов на 490-м этаже, Речь идет примерно о двадцати тысячах молодых рабов. Сколько времени тебе понадобится для производства необходимого количества газа?

— 20 000 мужчин? 18 000 галлонов, 86 мюлдоров. Время роли не играет…

— Значит, завтра?

— Завтра!

— Предупреждаю тебя, что у рабов есть противогазы. Они разворовали наши склады и пользуются запасами. Все предыдущие газовые атаки были безуспешными.

— Не велика беда! Пусть наши войска отступят еще на один этаж, и на оставленной территории бросят мехи, наполненные газом. Ночью, когда враги уснут…

— Достаточно, мистер Шварц! Я назначаю тебя главным адьютантом маршала Габлера! Вон!

Старик еще раз поцеловал левый ботинок Мюллера и мелкими шажками, держа руки по швам, попятился назад к портьере, пока не исчез за ней.

Вошел еще один маршал — Габлер.

У него был розовый, лысый, словно полированный череп. Вначале Броку показалось, что у этого розового шара вообще нет лица, настолько совершенной была его форма, с какой стороны на нее ни смотри. К коже были прикреплены две мелкие ушные раковины. И только когда он посмотрел на Габлера спереди, то увидел, что идеальная поверхность шара в одном месте подпорчена каким-то морщинистым изъяном. Этот изъян был величиной с ладонь, но на нем умещались Все выпуклости и впадины лица, причем размеры их были микроскопическими. Этот дефект на розовом шаре и был лицом Габлера, нового маршала.

— Маршал, — произнес голос, — восемьдесят тысяч человек ждут твоих приказаний!

— О повелитель!

— Завтра утром к тебе явится твой главный адъютант Шварц.

— О повелитель!

— Немедленно поднимись на лифте на 490-й этаж. Войска двинулись по лестнице ночью. Утром они должны быть на месте! Все остальное тебе скажет Шварц!

— О повелитель!

— Вон!

XXXIX. Снова Ашорген, которым сдул белую пушинку с плеча Мюллера — Орсаг бросается на помощь — Дерущиеся падают на пол — „Держите его!..“

Как только Габлер удалился, из-за черной шторы позади трона вышел принц Ашорген.

Брока его появление не очень удивило.

Он понял, что Ашорген сумел сам избавиться от пут и сразу же пришел сюда. Следовательно, Мюллер уже знает об исчезновении принцессы! Диалог, который должен сейчас состояться между неподвижным Мюллером и его коварным секретарем, очень интересовал Брока. Быть может, Мюллер даже снимет маску, чтобы отдохнуть: ведь от Ашоргена ему наверняка нечего скрывать. Но — странное дело! Ашорген молча обошел трон, без всякого намека на почтительность поднялся по ступенькам к Мюллеру, положил сдвинувшийся локоть на ручку трона, сдул белую пушинку с плеча и поправил бороду.

Брок был изумлен. Неужели в этом набитом мешке нет ни капли крови? То, что лицо сделано из воска, — это сразу видно, но неужели и все тело только чучело? Значит, и это не Мюллер?! Так почему же ему поклоняются эти негодяи?

Где сидит настоящий Мюллер?

Существует ли он вообще?

А как же голос?

Где же горло, в котором он рождается?

А может быть, это действительно Мюллер, но разбитый параличом? Может быть, все его тело мертво и работают лишь легкие и сердце? А как же мозг? А губы?

Брок вспрыгнул на пьедестал. Он приложил руку к левой стороне могучей груди. Биения сердца не было. Наклонился к губам, сложенным в улыбку. Дыхания — тоже!

И еще одна проверка — булавкой в живот! Если он живой, то должен взвиться от боли!

И вдруг — и-и-и-и — послышался тонкий свист от прокола надутой резины.

Мюллер на троне на глазах начал худеть. Живот стал опадать, головка — крениться в сторону, маска добродушия вместе с бородой — морщиться, уменьшаясь в размерах. В конце концов то, что только что было человеческой фигурой, превратилось в жалкую черную кучку.