Домби и сын

— Если бы на меня недль на шесть надли какую-нибудь чумичку, — сказала она, — и тогда бы я не бсилась, какъ теперь. Ну, слыханное ли дло?… Ахъ, чучелы, чучелы!

— И говоритъ, что этому ангельчику пригрезилось! — сказала Полли.

— Кр-р-р-р-расавицы, черти бы васъ побрали! — вскричала Выжига, съ гримасой присдая передъ дверью, откуда вышли предметы ея ярости. — Никогда не будетъ Домби! И слава Богу, что никогда не будетъ! Довольно и одной.

— Не разбудите дтей, Сусанна, — сказала Полли.

— Чувствительнйше благодарю, м-съ Ричардсъ, — вскричала Сусанна, готовая въ сердцахъ на комъ-нибудь выместить свою досаду, — какъ мулатка и невольница, я должна съ почтеніемъ выслушивать ваши приказанія. М-съ Ричардсъ, не угодно ли вамъ еще что-нибудь замтить? Говорите, пожалуйста, не церемоньтесь съ вашей покорной слугой.

— Что за вздоръ вы несете, моя милая?

— Какой вздоръ, помилуйте, сударыня! Гд вы изволили родиться, — вскричала Сусанна, — разв вамъ неизвстно, что вы, какъ временная гостья, можете помыкать мною, какъ угодно? Но гд бы вы ии родились, Ричардсъ, — продолжала Выжига, быстро замахавъ головой, — когда бы вы ни родились, — a вы должны знать, что давать приказанья и исполнять приказанья — дв вещи не очень похожія одна на другую. Вы, напримръ, можете приказать мн броситься внизъ головой изъ пятаго этажа на мостовую, a я, напримръ, могу поберечь свою шею и не послушаться васъ, м-съ Ричардсъ. Вотъ оно какъ.

— Что-жъ я вамъ сдлала, Сусанна? — Вы накинулись на меня за то, что обижаютъ миссъ Флоренсу! Вы очень добрая двушка; но вдь я же не виновата, моя милая.

— Да, вамъ хорошо этакъ разсуждать, — возразила Сусанна, нсколько смягчившись, — когда за вашимъ ребенкомъ ухаживаютъ, какъ за князькомъ, цлуютъ его и милуютъ, какъ чортъ знаетъ кого; a что бы вы сказали, если бы затаптывали его въ грязь, какъ эту милую, прелестную сиротку, о которой эти вдьмы говорили, какъ о пропавщей твари?… Прр-р-р-роклятыя!.. Да что, какая намъ забота! Не капризничайте, миссъ Флой! Спите, негодная шалунья! A вотъ я сейчасъ позову съ чердака домового и велю състь васъ живьемъ. Спите!

Эти слова миссъ Нипперъ произнесла съ особымъ выраженіемъ, какъ-будто въ самомъ дл ее слышалъ домовой, готовый по первому знаку броситься на исполненіе ея лютыхъ приказаній. Она поспшила успокоить свою маленькую воспитанницу, закутавъ ей головку одяломъ и хлопнувъ сердито трм или четыре раза по подушк. Потомъ она сложила руки, сжала роть, сла передъ каминомъ и въ этомъ положеніи провела весь остатокъ вечера, не сказавь боле ни одного слова,

Хотя въ дтской увряли, что маленькій Павелъ начинаетъ понимать и даже длать наблюденія, ири всемъ томъ онъ вовсе, по-видимому, не замчалъ, что его собираются крестить на слдующій день и что съ необыкновенной хлопотливостью приготовляютъ парадное платье какъ для собственной его особы, такъ и для всей свиты. Даже въ самый торжественный день, онъ, сверхъ чаянія, ничмъ не показалъ, что понимаетъ важность церемоніи; напротивъ, въ самую роковую минуту ему вдругь заблагоразсудилось уснуть крпкимъ сномъ счастливой невинности, и потомъ онъ былъ очень недоволенъ, когда его разбудили и начали одвать съ особеннымъ стараніемъ.

Пасмурно-срый осенній день, съ рзкимъ восточнымъ втромъ, вполн согласовался и съ этимъ торжествомъ и съ холодною фигурой м-ра Домби. Онъ стоя принималъ въ библіотек гостей, и на все смотрлъ сентябремъ. Когда, подходя къ окнамъ, онъ заглядывалъ въ маленькій садъ и смотрлъ на деревья, сухіе и пожелтвшіе листья съ трескомъ начинали осыпаться, какъ-будто отъ его взора. Темныя и холодныя комнаты, казалось, облеклись въ трауръ, какъ и самые жильцы. Книги, разставленныя по ранжиру и вытянутыя въ строй, какъ солдаты, стояли неподвижно въ своихъ мрачныхъ, холодныхъ, однообразныхъ мундирахъ, — и если, какъ y солдатъ, была въ нихъ какая-нибудь мысль, такъ это только мысль о холодной погод. Книжный шкафъ за стеклами, крпко запертый на ключъ, отталкивалъ всякое желаніе прикоснуться къ параднымъ переплетамъ. На верху шкафа угрюмо стоялъ бронзовый бюстъ Вилльяма Питта, не одушевленный ни одною чертой живого сходства, и, какъ заколдованный мавръ, сторожилъ завтный складъ. По бокамъ его дв пыльныя урны, изъ какой-то древней гробницы, казалось, проповдывали о бренности и сует здшняго міра; a зеркало, вдланное надъ каминомъ, отражая вмст и м-ра Домби и его портреты, казалось, погружено было въ самыя меланхолическія размышленія. Закоптлая, холодная ршетка y камина была чрезвычайно похожа на самого м-ра Домби, облеченнаго въ свой синій, застегнутый до верху фракъ, блый стоячій галстухъ и модные сапоги съ величественнымъ скрипомъ, съ дополненіемъ къ этому туалету неизбжной золотой цпи, выглядывавшей изъ подъ фрака. Но это случайное родство каминной ршетки съ хозяиномъ могло быть допущено только за отсутствіемъ его родственниковъ, м-ра и м-съ Чиккъ, которые при этой оказіи не замедлили явиться собственными особами.

— Любезный Павелъ, — прошептала м-съ Чиккъ, обнимая брата, — ныншній день, я надюсь, будетъ началомъ многихъ веселыхъ дней.

— Благодарю, Луиза, — отвчалъ съ пасмурнымъ видомъ м-ръ Домби, — какъ ваше здоровье, м-ръ Джонъ?

— Какъ ваше здоровье, сэръ? — отвчалъ Чиккъ.

Онъ протянулъ руку м-ру Домби съ такою медленностью, какъ будто опасался электрическаго удара. М-ръ Домби дотронулся до его руки съ такою осторожностью, какъ-будто прикасался къ рыб или морскому растенію, или вообще къ чему-нибудь мокрому и клейкому.

— Не нужно ли приказать, Луиза, развести для тебя огня? — спросилъ м-ръ Домби, поворачивая голову въ своемъ высочайшемъ галстух, какъ въ желзныхъ тискахъ.

— О, нтъ, мой милый, — отвчала м-съ Чиккъ, скорчиваясь въ три погибели отъ ужаснаго холода, — для меня все равно.

— A вамъ не холодно, м-ръ Джонъ? — продолжалъ хозяинъ.

М-ръ Чиккъ, который уже усплъ засунуть оба кулака въ широкіе карманы своихъ панталонъ и собирался свистнуть одну изъ своихъ любимыхъ арій, пріостановился и отвчалъ, что ему очень хорошо. Потомъ онъ уже и затянулъ: "у_ж_ъ к_а_к_ъ ж_и_л_ъ п_о_ж_и_в_а_л_ъ т_р_я_п_и_ч_н_и_к_ъ", но вдругъ вошелъ Таулисонъ и громко доложилъ:

— Миссъ Токсъ!

Прелестная два на сей торжественный случай облеклась въ легкое газовое платье, украсивъ чело, власы и шею всею роскошью своего туалета. Лицо ея посинло, и она дрожала, какъ осиновый листъ.

— Какъ ваше здоровье, миссъ Токсъ? — сказалъ м-ръ Домби.

Миссъ Токсъ, присдая на вопросъ м-ра Домби, который сдлалъ два или три шага ей на встрчу, опустилась въ свой пышный газъ и кружева, какъ мгновенно сдвинутая зрительная трубка.

— Я никогда не забуду этого дня, сэръ! — нжно сказала миссъ Токсъ, — о, никогда! Любезная Луиза, я почти не смю врить своимъ чувствамъ!

Если бы миссъ Токсъ врила по крайней мр одному изъ своихъ чувствъ, то узнала бы, что день былъ очень холодный. Съ этимъ, конечно, нельзя было не согласиться. Она воспользовалась первымъ удобнымъ случаемъ возстановить задержанное холодомъ кровообращеніе на кончик своего носа и усердно принялась тереть его платкомъ, опасаясь, вроятно, чтобы слишкомъ низкая температура не произвела непріятнаго впечатлнія на ребенка, когда она станетъ его цловать.

Наконецъ явился и герой с_е_г_о п_р_а_з_д_н_е_с_т_в_а, несомый на рукахъ м-съ Ричардсъ; въ арріергард его свиты шла Флоренса, подъ стражей неутомимой Сусанны Нипперъ, замыкавшей торжественное шествіе. Хотя на этотъ разъ компанія, прибывшая изъ дтской, находилась не въ глубокомъ траур, однако въ наружности дйствующихъ лицъ не было ничего праздничнаго. Младенецъ, можетъ быть, испуганный посинлымъ носомъ крестной матери, началъ кричать, и этимъ помшалъ м-ру Чиккъ обласкать Флоренсу, къ которой онъ уже подступалъ съ этимъ намреніемъ. М-ръ Чиккъ вообіце не слишкомъ жаловалъ породу Домби, быть можетъ, оттого, что слишкомъ коротко знакомъ былъ съ одной особой, которая нкогда имла честь носить эту фамилію; но маленькую Флоренсу онъ очень любилъ и не скрывалъ своей привязанности. Вотъ почему и теперь онъ хотлъ подойти къ бдной сиротк; но дражайшая половина при крик ребенка остановила супруга.

— Чего ты смотришь, Флоренса? — прервала съ живостью тетка. — Подойди къ братцу, утшь его.

Температура сдлалась или должна была сдлаться еще холодне, когда м-ръ Домби обратился съ холоднымъ вниманіемъ къ своей маленькой дочери, которая, хлопая ручонками и приподнимаясь на цыпочки, манила къ себ маленькаго брата, стараясь обратить на себя его вниманіе. Ребенокъ въ самомъ дл услышалъ привычный голосокъ, посмотрлъ внизъ и замолчалъ. Быть можетъ, искусные маневры м-съ Ричардсъ тоже содйствовали къ успокоенію благороднаго наслдника м-ра Домби. Флоренса спряталась за кормилицу — ребенокъ нетерпливо слдилъ ее глазами; она выглянула опять съ веселымъ крикомъ — онъ запрыгалъ и улыбался отъ радости; наконецъ, когда сестра подбжала къ нему, малютка громко засмялся и опустилъ ручку въ ея локоны, между тмъ какъ она съ нжностію осыпала его поцлуями.

Пріятно ли это было м-ру Домби? Иеторія молчитъ; но онъ не выразилъ удовольствія ни малйшимъ движеніемъ. Впрочемъ, всякое наружное выраженіе чувствъ было не по его натур. Если бы какъ-нибудь солнечный лучъ прокрался въ комнату и освтилъ играющихъ дтей, онъ отнюдь не прояснилъ бы его лица. Оно было такъ неподвижно и холодно, что даже послдній теплый лучъ померкъ въ веселыхъ глазкахъ маленькой Флоренсы, когда она случайно встртилась съ глазами отца.

День былъ срый, пасмурный, настоящій осенній, и въ этотъ промежутокъ минутнаго молчанія листья печально падали съ деревьевъ.