Домби и сын

— Э! да молодецъ ужъ все провдалъ о ней! — сказалъ Соломонъ.

— Полно, дядюшка! — отвчалъ мальчикъ, смясь и красня боле прежняго. — Что-жъ длать когда я слышалъ это!

— Боюсь, Недъ, какъ бы этотъ сынъ не загородилъ намъ дорогу! — прибавилъ старикъ, съ улыбкой посматривая на племянника.

— Очень можетъ статься, — отвчалъ капитанъ.

— Но мы все-таки выпьемъ за его здоровье, — продолжалъ Соль. — Да здравствуютъ Домби и Сынъ!

— Прекрасно, дядюшка! — весело вскричалъ мальчикъ. — Но тостъ необходимо надобно измнить. Вы говорите, что я все провдалъ о дочери моего хозяина, и заране меня съ ней соединяете, слдовательно… Да здравствуетъ Домби и Сынъ — и дочь!

Глава V Крестины Павла

Рабочая кровь Тудлей пошла въ прокъ маленькому джентльмену. Благородный сынъ м-ра Домби съ каждымъ днемъ замтно выросталъ и укрплялся. Миссъ Токсъ также съ каждымъ днемъ сильне привязывалась къ Павлу, и ея почти набожная къ нему любовь до такой степени подйствовала на м-ра Домби, что онъ началъ считать ее женщиной съ большими природными дарованіями и при многихъ случаяхъ раскланивался съ ней совершенно особеннымъ образомъ. Онъ даже торжественио признался въ своемъ благоволеніи передъ сестрой и не разъ изволилъ говорить ей: — "Луиза! скажи миссъ Токсъ, что я ей весьма обязанъ!" Это необыкновенное вниманіе производило глубокое впечатлніе на леди, удостоившуюся такого отличія.

Миссъ Токсъ часто увряла м-съ Чиккъ, что ничто не можетъ сравниться съ участіемъ, какое она принимаетъ въ развитіи милаго ребенка, и безпристрастный наблюдатель могъ замтить, что поступки ея въ полной мр согласовались съ словами. Она съ невыразимымъ наслажденіемъ смогрла на невинные обды юнаго джентльмена, какъ будто насыщеніе его столько же зависло отъ нея, сколько и отъ кормилицы. — Съ такимъ же, если еще не большимъ энтузіазмомъ она присутствовала при маленькихъ церемоніяхъ купанья и туалета, a медицинская часть — наблюденіе за здоровьемъ ребенка — находилась въ полномъ ея распоряженіи. — Однажды, въ припадк скромности, она принуждена была спрятаться въ шкапъ, когда м-ръ Домби вошель въ дтскую съ сестрой полюбоваться, какъ сынъ его, ложась въ постель, будеть въ коротенькой рубашечк разгуливать по платью своей кормилицы. — Но миссъ Токсъ никакъ не выдержала, и въ избытк нжнаго восторга закричала: "какъ онъ милъ, м-ръ Домби! какой купидончикъ!" — и тутъ же, опомнившись, она за дверью чуть не упала въ обморокъ отъ стыда и замшательства.

— Луиза, — сказалъ однажды м-ръ Домби своей сестр, — я точно думаю, что, по случаю крестинъ ГІавла, нужно твоей пріятельниц сдлать какой-нибудь подарокъ. — Она съ самаго начала приняла такое горячее участіе въ ребенк и умла хорошо понять свое положеніе, — a это въ нашемъ свт, къ сожалнію, большая рдкость. Мн очень бы хотлось отличить ее чмъ-нибудь.

Въ глазахъ м-ра Домби это значило, что миссъ Токсъ умла вести себя совершенно приличнымъ образомъ въ отношеніи къ его особ.

— Любезный Павелъ, — отвчала сестра, — ты отдаешь справедливость миссъ Токсъ, чего разумется и должно ожидать отъ человка съ такимъ проницательнымъ умомъ. — Если въ англійскомъ язык есть три слова, къ которымъ она питаетъ глубочайшее уваженіе, такъ эти слова — Домби и Сынъ.

— Врю, — сказалъ м-ръ Домби. — Это длаетъ честь почтенной миссъ Токсъ.

— И всякій подарокъ, любезный Павелъ, — продолжала м-съ Чиккъ, — все, что ни вздумалъ бы ты предложить, миссъ Токсъ, нтъ сомннія, приметъ отъ тебя съ благоговніемъ, какъ святыню. Но я знаю, милый Павелъ, чмъ бы ты могъ выразить свою признательность къ миссъ Токсъ… да, это было бы для нея очень, очемь лестно, если бы ты захотлъ.

— Что такое? — спросилъ м-ръ Домби.

— Разумется, крестный отецъ и крестная мать, — продолжала миссъ Чиккъ, — необходимы въ свт для связей и покровительства.

— Не знаю, почему они должны быть необходимы для моего сына, — холодно сказалъ м-ръ Домби.

— Что правда, то правда, любезный Павелъ, — перебила миссъ Чиккъ съ необыкновенной живостью, — ты неизмнно вренъ самому себ. Я не могла ожидать отъ тебя ничего другого, и очень хорошо предвидла твои мысли на этотъ счетъ. Можетъ быть, — и м-съ Чиккъ немного пріостановилась, какъ бы не зная, что говорить дальше, — можетъ быть, именно поэтому ты и не станешь противиться, чтобъ миссъ Токсъ сдлалась крестной матерью нашего ангельчика, или, по крайней мр, замнила ее на крестинахъ. Нечего и говорить, что она приметъ эту честь за величайшее счастье.

— Луиза, — сказалъ м-ръ Домби посл минутнаго молчанія, — нельзя не согласиться…

— Конечно, — вскричала миссъ Чиккъ, спша предупредить отказъ, — я и не сомнваюсь въ этомъ.

М-ръ Домби съ нетерпніемъ посмотрлъ на сестру.

— Не противорчь, любезный Павелъ, — вскричала м-съ Чиккъ, — мн это очень вредно. Я еще не опомнилась съ тхъ поръ, какъ скончалась наша бдная Фанни.

М-ръ Домби искоса взглянулъ на носовой платокъ, который сестра держала передъ глазами, и прибавилъ:

— Нельзя не согласиться, говорю я…

— A я говорю, — прервала м-съ Чиккъ, — что я не сомнвалась въ этомъ.

— Боже мой, Луиза! — вскричалъ м-ръ Домби.

— Нтъ, любезный Павелъ, — возразила она съ достоинствомъ, между тмъ какъ на глазахъ ея навертывались слезы, — дай мн договорить. У меня нтъ той силы убжденія, ума, краснорчія, какими отличаешься ты. Я очень хорошо это знаю, и тмъ хуже для меня. Но если ты хочешь выслушать мои послднія слова — a послднія слова должны быть для насъ священны, Павелъ, посл кончины любезной Фанни — такъ я скажу только, что никогда не сомнвалась въ этомъ. И что еще боле, — прибавила м-съ Чиккъ съ возрастающимъ достоинствомъ, какъ будто она берегла къ концу самое ублительнйшее доказательство, — я никогда не думала усомниться въ этомъ.

М-ръ Домби съ нетерпніемъ прошелъ по комнат взадъ и впередъ.

— Нельзя не согласиться, Луиза, — продолжалъ онъ, не обращая вниманія на м-съ Чиккъ, которая съ неистовствомъ продолжала кричать: "я не сомнваюсь въ этомъ! я не сомнваюсь въ этомъ!" — нельзя не согласиться, что многія особы имли бы въ этомъ случа больше права — еслибъ я только обращалъ вниманіе на право — нежели миссъ Токсъ. Но это вздоръ: мн нтъ дла до правъ. Торговый домъ подъ фирмой "Домби и Сынъ" будетъ держаться самъ собою, безъ посторонней помощи. Я не нуждаюсь ни въ какомъ и ни въ чьемъ кумовств. Надюсь, я стою вьшіе толпы. Довольно, если дтство и юность Павла протекутъ благополучно безъ потери времени, и онъ приготовится вступить съ честью на ожидающій его путь. Впослдствіи онъ можетъ, если сочтетъ нужнымъ, избрать могущественныхъ друзей, чтобы поддержать, a въ случа надобности, и увеличить кредитъ торговаго дома. До тхъ поръ я одинъ буду для него все и не хочу, чтобы другой сталъ между нами. Я готовъ выразить признательность твоей обязательной пріятельниц и соглашаюсь на предложеніе. Другихъ воспріемниковъ замнимъ мы твоимъ мужемъ.

Въ этой рчи, произнесенной съ необыкновеннымъ, истинно-вельможнымъ величіемъ, м-ръ Домби высказалъ свою задушевную тайну. Неописанная недоврчивость ко всякому, кто бы могъ стать между нимъ и сыномъ, гордая боязнь нажить соперника или участника въ любви и почтеніи ребенка, жестокій ударъ, такъ недавно нанесенный его всемогущей власти надъ другими, и жестокій страхъ при мысли о возможности другого, жесточайшаго удара, — вотъ что наполняло въ это время его душу. Во всю жизнь онъ не имлъ друга: его холодная, отталкивающая натура никогда не искала и не встрчала друзей. И теперь, когда эта натура сосредоточилась съ такою силою въ одну только страсть родительской любви и гордости, то ея ледяной потокъ, вмсто того, чтобъ вскрыться подъ благотворнымъ вліяніемъ этого чувства и свободно катить свои ясныя воды, казалось, растаялъ только на минуту для того, чтобъ снова замерзнуть въ твердую, непроницаемую массу.

Такимъ образомъ самое ничтожество миссъ Токсъ послужило къ возвышенію ея въ крестныя матери маленькаго Павла, — и съ этого часа она была избрана и предназначена къ великой должности. М-ръ Домби тутъ же изъявилъ желаніе, чтобъ торжество, такъ долго откладываемое, совершилось безъ замедленія. Сестра, одержавъ такую блистательную побду, превосходившую ея самыя смлыя ожиданія, отправилась съ пріятной новостью къ дорогой подруг, и м-ръ Домби остался одинъ въ библіотек.

Въ дтской была ужасная скука. Тамъ сидли и бесдовали м-ръ Чиккъ и миссъ Токсъ, къ величайшей досад миссъ Сусанны Нипперъ, которая была такъ разсержена ихъ присутствіемъ, что при всякомъ удобномъ случа длала за дверью преуморительныя гримасы: надо же было хоть чмь-нибудь выразить свою досаду. Какъ странствующіе рыцари старинныхъ временъ облегчали сердце, вырзывая имена возлюбленныхъ въ пустыняхъ, въ лсахъ и другихъ неприступныхъ мстахъ, гд, вроятно, никому не случалось читать ихъ, — такъ и миссъ Сусанна Нипперъ вздергивала носъ на ящики и комоды, высовывала языкъ на шкапы и моргала глазами на посуду, мимоходомъ ворча на каждомъ шагу.