Дон Жуан

202

Гайдэ — как дочь наивная природыИ неподдельной страсти — родиласьПод знойным солнцем юга, где народыЖивут, любви законам подчинясь,Избраннику прекрасному на годыОна душой и сердцем отдалась,Не мысля, не тревожась, не робея;Он с нею был — и счастье было с нею!

203

Ах, счастье душ блаженно — молодых!Как бьется сердце в нежные мгновенья!Пускай мы платим дорого за них,Но безрассудно мудрости стремленьеВредить упорством доводов своихАлхимии блаженства — без сомненьяНравоученья ценны, но не смогСам Каслрей ввести на них налог.

204

Час пробил! Их сердца соединилисьНа берегу среди суровых скал.Над ними звезды яркие светились.И океан обетам их внимал.Их чувства тишиною освятились,Их дух уединенья обвенчал,Они дышали счастьем, принимаяДруг друга за детей земного рая.

205

Любовь! Сам Цезарь был твоим ценителем,Рабом — Антонии, Флавий — знатоком,Катулл — учеником, Назон — учителем,А Сафо — синим ревностным чулком.(Всем изощренным древности любителямСкалы Левкадской миф давно знаком!)Любовь! Ты — зла богиня! Я немею,Но дьяволом назвать тебя не смею!

206

Ты не щадишь супружеских цепей,Рогами украшаешь лбы великих:И Магомет, и Цезарь, и Помпеи,Могучие и славные владыки,Их судьбы поражают всех людей,Все времена их знают, все языки;Но, как геройство их ни воспевать,Всех можно рогоносцами назвать.

207

И Эпикур в рядах твоих сторонников,И Аристипп — адептам нет числа,Но вольная доктрина беззаконниковЛишь на пути разврата увлекла.Боюсь, утащит черт твоих поклонников,А то их вера всем бы подошла!Ешь, пей, люби и не грусти нимало'Таков девиз царя Сарданапала.

208

Но как же мой Жуан? Ужели онТак быстро мог забыть о донне Юлии?Вопрос труднейший! Я весьма смущен;Ответить сразу на него могу ли я?Всему виной луна, я убежден;Весь грех от полнолуний: ну, усну ли я,Когда чертовский этот свет опятьЗовет о новых радостях вздыхать?

209

Непостоянства я не признаю,Противны, гадки, мерзки мне натуры,Меняющие вечно суть свою,Как ртуть от перемен температуры.Но нынче в маскараде — не таюПопал в ловушку хитрого Амура:Хорошенькое личико и мнеВнушило чувства, гнусные вполне.

210

Но Мудрость мне велит угомониться:«Ах, Мудрость! — я вздыхаю. — Как мне быть?Ах, милая! Могу ли я решитьсяЕе глаза и зубки позабыть?Замужняя она или девица?Мне нужно знать, чтоб сердце усмирить!»Но Мудрость головою покачалаИ «перестань!» торжественно вскричала.

211

И я, понятно, сразу перестал.Непостоянство в том и заключается,Что прелести природной идеалВсегда восторгом общим награждается:Тот ставит божество на пьедестал,Тот статуям прекрасным поклоняется,Прелестный новый облик каждый разСтремленье к идеалу будит в нас.

212

Платон нас поучает, что сознаниеСпособностей тончайших глубина,Прекрасного живое познавание,В котором глубь небес отражена.И точно: жизнь без мысли — прозябание!Глазам на мир глядящего данаСпособность видеть мир, поскольку все жеИ мы из праха огненного тоже.

213

Но если б нам всегда один предметКазался и желанным и прекрасным,Как Ева в дни, когда не ведал светДругих, мы прожили б в покое ясномСвой век, не испытав жестоких бед,Не тратя денег. Мой совет — всечасноЕдинственную женщину любить,Чтоб сердце, да и печень, сохранить!

214

На свод небесный все сердца похожи:В них ночь сменяет день, как в небесах,Их облака и молнии тревожат,Пугает гром и сотрясает страх;Но разразиться буря эта можетПростым дождем: зато у нас в глазахБританский климат, и любые грозыВесьма легко перекипают в слезы.

215

А печень — нашей желчи карантин,Но функции прескверно выполняет:В ней первая же страсть, как властелин,Такую тьму пороков вызывает,В ней злоба, зависть, мстительность и сплинЗмеиные клубки свои свивают,Как из глубин вулкана, сотни бедИз недр ее рождаются на свет.

216

Тем временем я кончил, написав,Как в первой песни этого романа,Две сотни с лишком строф, точней — октав.В поэме мной задумано по плануДвенадцать или, может, двадцать глав.Кладу перо. Гайдэ и Дон-ЖуануЖелаю наслаждаться и у всехЧитателей моих иметь успех!

ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ

1

О муза, ты… et cetera. [15] ЖуанаУснувшим на груди оставил я,В которой страсти сладостная ранаЕдва открылась Счастье бытияГайдэ вдыхала кротко; ни обмана,Ни яда злых предчувствий не тая,Она следила в нежном упоеньеНевинных дней спокойное теченье.

15

И прочее (лат. и франц.).

2

Увы, любовь, зачем таков закон,Что любящих пути всегда фатальны?Зачем алтарь блаженства окруженКонвоем кипарисов погребальных?Зачем цветок прекрасный обреченПленять сердца любовников печальныхИ погибать от любящей руки,Покорные роняя лепестки?

3

Лишь в первой страсти дорог нам любимый.Потом любовь уж любят самоё,Умея с простотой неоценимой,Как туфельку, примеривать ee!Один лишь раз любим неповторимый,Преобразивший наше бытие,Затем число любимых возрастает,И это милой леди не мешает.

4

Не знаю я, винить ли в том мужчинИль женщин, но уж так всегда выходит:Коль сделаться ханжой ей нет причинОна себе любовников находит.Конечно, первый у нее один,Но время и другим она отводит.Уж ежели с одним она грешнаОдним не ограничится она.

5

Я признаю с великим сожаленьем,Испорчен род людской — да, это так:Единым порожденные стремленьем,Не ладят меж собой любовь и брак!Сродни вину, без всякого сомненья,Печальный уксус, но какой чудакНапиток сей и трезвый и унылыйСпособен пить, болтая с музой милой!

6

Какой-то есть особенный законВнезапного рожденья антипатий:Сперва влюбленный страстью ослеплен,Но в кандалах супружеских объятийНеотвратимо прозревает онИ видит — все нелепо, все некстати!Любовник страстный — чуть не Аполлон,А страстный муж докучен и смешон!

7

Мужья стыдятся нежности наивной,Притом они, конечно, устают:Нельзя же восхищаться непрерывноТем, что нам ежедневно подают!Притом и катехизис заунывныйТолкует, что семейственный уютИ брачные утехи с нашей милойТерпеть обречены мы де могилы.