Две стороны неба

Из разговоров на патрульном корабле Роберт узнал, что отец заявил о своем намерении сколотить вооруженную организацию и бороться до победы. Поэтому и находился под наблюдением.

– Я говорю о конечном итоге, - ответил Либетрау.
– Поведение твоего отца не исключение. Скорее, норма. Так вели себя и другие, но поверь - все они в конце концов приходили к выводу, что сопротивление обществу бесполезно. Кстати, о Юджине Харнсе. Мы очень долго беседовали и многое узнали о его взглядах. А все его взгляды сводятся всего лишь к такому вот звериному принципу: кто сильнее, тот и прав. Сейчас сильнее мы - значит, мы и правы. Задача теперь заключается в том, чтобы убедить его в справедливости наших воззрений. Не в относительной справедливости, не в справедливости с точки зрения какой-то одной группы людей, а в справедливости всеобщей, справедливости взглядов всего общества. И мы это сделаем. И чем быстрее нам представится возможность убедить тех, кто еще там, - Либетрау показал вверх, - тем будет лучше. А зависит это, в первую очередь, не столько от нас, сколько от вас, от тебя, Роберт.

Разговор начинал направляться в нежелательное для Роберта русло, поэтому он нетерпеливо передернул плечами и спросил:

– Значит, я увижу Юджина дня через три-четыре?

– Не раньше. Я ему все передам.

– Спасибо!
– искренне сказал Роберт.

– До свидания!

Либетрау опустил руку под столик и исчез, растворившись в голубом мерцании экрана. Его неожиданное исчезновение слегка задело Роберта, словно он намеревался сказать Либетрау что-то очень важное, а его не захотели слушать.

– Ну и ладно!
– сказал он пустому экрану.
– Как хотите!

И прошли три дня учебы, а по утрам, когда все исчезали в лесу или на речке, он гонял мяч с малышом в полосатых трусиках, который обучал его трудным основам игры в футбол. Тело его оказалось поразительно неуклюжим, он "мазал" по мячу под безжалостный смех первоклашки, злился, но упорно старался покорить непослушный вертлявый мяч, который прыгал в разные стороны вопреки всем законам физики и никак не желал лечь точно на ногу, чтобы стремительно влететь в прямоугольник ворот. Выходить по вечерам на футбольное поле вместе со всеми он еще не решался, но, обливаясь потом под жарким солнцем, предвкушал тот момент, когда займет полноправное место в команде и с лету вколотит под перекладину решающий гол в традиционно упорном матче с десятиклассниками.

Роберт занимался с наставником Генрихом в прохладной аудитории, когда слегка растерянная наставница Анна с теннисной ракеткой в руке вошла в двери.

– Гриссом, там к тебе, - сказала она, глядя почему-то на наставника Генриха, и Роберт поспешно вскочил.

"Малютка!
– ликовал он, вприпрыжку сбегая по лестнице.
– Малютка Юджин здесь!"

Там, на корабле, летевшем к Земле, они ни разу не виделись. Роберт не знал, что думает Малютка о будущей их судьбе. Втайне он надеялся, что несмотря на свое неожиданно покорное поведение на станции Юджин найдет-таки выход из положения, сумеет завладеть кораблем и сделает все возможное, чтобы вернуться на Базу. Но этого не произошло. Не было выстрелов и криков, не ворвался Малютка в каюту с радостным воплем: "Мы свободны, сволочь!" - и больше они не встречались. Да, честно говоря, в те дни Роберт почти забыл о Малютке - слишком много было новых неожиданных, обескураживающих впечатлений. И вот Малютка в интернате!

Роберт с трудом подавил желание повиснуть на шее рыжего великана, окруженного восхищенной его габаритами малышней. Увидев Роберта, Юджин крякнул и засопел. И почудилось вдруг Роберту, что где-то за спокойными коттеджами, в соснах, тянется невидимым кольцом темный коридор, по которому можно ходить и вперед и назад, но только по кругу. И еще почудилось ему, что Малютка Юджин может внезапно исчезнуть, как исчез с экрана Либетрау, потому что Юджин был оттуда, из того коридора, который не имел никаких прав на существование здесь, среди коттеджей и бассейнов, освещенных солнцем.

...Они сели на берегу, у поворота, напротив маленького песчаного пляжа, свесив ноги с невысокого глинистого обрыва. Малютка подвернул брюки почти до колен, расстегнул рубашку, сощурился и стал похож на довольного ленивого кота.

– Машины у них, что надо!
– рассказывал он, постукивая босой пяткой в глинистый берег.
– Я еще на патрульном излазил всю рубку. Мать честная! Там, видать, такие Архимеды поработали, что нам и не снилось!

Роберт невольно улыбнулся, услышав об "Архимедах". Подобные слова в лексиконе Малютки были новинкой.

– Представляешь, они тут же дали мне залезть в комбайн контроля и показали чертежи.
– Юджин потряс головой.
– В общем, насмотрелся я! А на верфи ихней вообще чудеса! Пришлось теорией подзаняться.

Юджина прямо-таки распирало от удовольствия. Роберт слушал и изумлялся его чудесному преображению. Юджин в тысячу раз убедительней самых убедительных, но голословных примеров показывал, как может измениться человек, у которого появилась цель в жизни. Малютка молотил пятками по берегу и с наслаждением сыпал техническими терминами. Он говорил о том, что новые двигательные системы, разработкой которых занимались какие-то Парсадарян и Ван де Кроул, произведут настоящую революцию в сфере космических средств передвижения и давал понять, что и он, Юджин Харнс, тоже постарается не остаться в стороне от этой революции.

– А как насчет выпивки?
– коварно спросил Роберт.

– Что?

– Я говорю, выпить иногда не хочется?

Юджин перестал болтать ногами, ссутулился и вздохнул.

– Так где ее взять? Согласился на лечение, а то бы рехнулся - спал и видел наши бутылочки!

– И помогло?

– Еще как! Когда засыпал, чуть не выл, до чего хотелось, а проснулся - никакого желания. Во сила!

– Что же ты о себе рассказал?

– А ничего. Они не допытывались, а я помалкивал, что грешен. Что висит на мне кое-кто. Ты же не донесешь?

Роберт даже отодвинулся от рыжего великана.

– Обижаешь! Да им это и ни к чему. Им главное - какой ты сейчас, а то, что паразитом был - и так понятно.

– Но-но, полегче!
– Юджин насупился.
– Можно подумать, сам ангел.

– А что, и прикончить можешь?

Юджин вытер рукавом вспотевший лоб, сказал миролюбиво:

– Прекрати. Выбрались - и слава богу!

Он помолчал немного, задумчиво отковыривая от края берега кусочки глины и бросая в воду. Признался смущенно:

– Девки не те. Сунулся было к одной, так дураком выставила, аж тошно!

– Не оценила твоих достоинств?
– язвительно спросил Роберт.

Малютка лениво отмахнулся.

"Что это со мной?
– растерянно подумал Роберт.
– Почему я злюсь?"

И понял. Он злился потому, что оказался все-таки неправ. Правы оказались другие и не было никаких оснований им не верить. Напрасны были все его стремления убедить себя в том, что этот мир хуже, чем есть.

– Выбрались - и слава богу, - задумчиво повторил Роберт и придвинулся к Юджину.
– Скажи, ты никогда не думаешь об оставшихся? Не кажется, что так... нечестно?

– Не понял!

– Нечестно, что мы здесь, а они там...

– А мне-то что! Я, что ли, виноват?

– Как?
– Роберт даже растерялся. Юджин, оказывается, изменился не так уж сильно.
– Значит, пусть они там, в этих каморках?..

– А ты что, предлагаешь их сюда? Нужны здесь кому-то Эмма полоумная или этот старый придурок!

Роберт задохнулся от негодования.

– Вот как? А ты здесь был очень нужен! Без тебя они бы не прожили! Им очень не хватало для полного счастья пьяницы и грубияна Малютки!