Двойник

– Да, я поняла, - единственные слова, которые приходят в голову.

После этого Бэр идет к шкафу, расположенному вдоль стены. Он вытаскивает картонную коробку и извлекает оттуда оружие. Одно фантастичнее другого: кинжалы, нунчаки, метательные звездочки, а названия некоторых я вообще не знаю.

Звон учебных принадлежностей громкий, но следующие мои слова еще громче. Их невозможно не услышать. Или забрать назад.

– Что?
– спрашивает он, но осторожное выражение его лица подсказывает мне, что он услышал все с первого раза. Коробка в его руках остается без внимания.

– Это правда, что вы убили своего Альта голыми руками?
– от повторения это звучит еще более глупо, и я чувствую себя так, как раньше, когда кому-то из братьев удавалось меня одурачить. Ведь я говорю о Бэре - учителе вооружения. Не боевой подготовки, не кинетики. После нескольких секунд тишины, он, наконец, отвечает: - Да, это правда.

Мне не удается скрыть свою растерянность:

– Но почему тогда вооружение? Почему вы хотите научить нас обращаться с оружием, если оно вам даже не понадобилось при выполнении назначения?

– Потому, что когда я его душил, я знал, что так не должно быть, - говорит Бэр ровным голосом.

Я стараюсь представить Бэра десятилетним ребенком, сражающимся со своим Альтом, и не могу. Но это не так уж важно; он, скорее всего, и сам не раз прокручивал это в голове. Бэр перемещает коробку в своих руках:

– Относительно Дайра. Если свяжешься с ним, он может рвать и метать, но его ненависть не относится к тебе.

– Вы намекаете на Совет?

Бэр смотрит на меня холодным взглядом: - Как я и говорил, система не всегда работает так, как бы нам хотелось.
– Он еле заметно кивает, как вчера в библиотеке, и я понимаю, что он закончил:

– Благодарю за довольно интересное занятие. Один год. Смотри не умри за это время.
– Потом он уходит из класса, из коридора доносятся его тяжелые шаги.

Я стою в пустом классе и думаю со скоростью миля в минуту. Стараюсь мысленно вернуться назад и вспомнить все, что знаю о страйкерах. А знаю я не много. И мне приходится пробиваться сквозь пелену иллюзий, рожденных детским воображением, и череду историй и слухов. Но четче всего я осознаю, что, в общем-то, фактически я не передумала.

– Вест.

Этот звук пугает меня, заставляя уронить карточку Дайра на пол. Узнав голос, я пользуюсь возможностью наклониться за карточкой как предлогом, чтобы собраться. Когда я поворачиваюсь и смотрю Корду в лицо, мое сердце одновременно подпрыгивает и замирает. За все время, что мы знакомы, я никогда раньше так себя не чувствовала. Взволнованно, неловко от сладкой и мучительной безнадежности вернуть то, что уже утрачено. Почему случилось так, что его Альт отдалил нас друг от друга?

– Что ты здесь делаешь?
– спрашивает он. Выражение его лица слегка неуверенное, осторожное. Он поворачивается, чтобы попрощаться с кем-то в коридоре. Его друг Раш, который раньше дружил и с Люком, тоже. Раш, который выполнил назначение еще в прошлом году.

– Что ты здесь делаешь?
– спрашиваю я в ответ, когда он опять поворачивается ко мне лицом. Интересно, много ли он услышал из нашего с Бэром разговора, и слышал ли он его вообще. Ведь если Корд уловил слово “страйкер” хотя бы раз…

– Я забыл кое-что в своем шкафчике. В том конце коридора.
– Его глаза почти чёрные, слишком тёмные, чтобы что-то в них прочесть.
– И услышал твой голос.

Я собираюсь засунуть визитку в карман своих штанов, но боюсь, что если привлеку внимание, он обязательно о ней спросит. Я зажимаю руку в кулак и чувствую, как внутри него мнется карточка:

– Гм, да, это Бэр захотел поговорить со мной о вооружении. Я имею в виду, на следующий год.

– Да, я знаю. Я слышал ваш разговор, - говорит он.

В его голосе отчетливо звучит обвинение и у меня пересыхает во рту.

– Может, пойдем домой вместе?
– выпаливаю я, начиная возиться со своим рюкзаком. Я закидываю его за плечи, подтягиваю ремни, еще сильнее сжимая карточку в ладони.

– Конечно, пошли, - наконец говорит Корд. Но потом берет меня за руку, в которой я все еще неуклюже пытаюсь спрятать карточку, и разжимает кулак. Он вытягивает ее, не читая выравнивает, и протягивает обратно мне.

– Вот, - его голос тихий и крайне спокойный, - может, уберешь это подальше. Ты же не хочешь, чтобы кто-нибудь нашел ее, если ты случайно потеряешь.

Я запихиваю ее в карман. Отлично. Он знает. А я не имею ни малейшего понятия, что ему сказать.

Вдруг Корд садится на парту и притягивает меня к себе, все еще держа меня за руку. Наши глаза на одном уровне, на расстоянии дюйма, и я почти не дышу. Сердце в груди стучит еле-еле, лениво, вяло.

– Скажи мне, что это неправда, Вест, - говорит он. И я вижу, что он действительно расстроен. Ведь, несмотря на то, что его тон остается спокойным, глаза мечут искры. А это обычно выдает тревогу сильнее, чем потеря самообладания.

Я могу лишь покачать головой. Я слишком легко могу уступить ему, его просьба могла бы стать моим решением.

– Так ты серьёзно?
– Корд от злости сжимает зубы.- Ты действительно собираешься позвонить этому типу и записаться в страйкеры?

– Я сама не знаю, что собираюсь делать, - выдавливаю я. Его теплая рука все еще держит мою, поэтому мне сложно думать.

– Ты хоть представляешь, какие неприятности можешь навлечь на себя, если в Совете узнают? Им придется… я даже не хочу произносить это вслух.

– Пожалуй, им придется меня убить, - не могу притворяться, что есть и другие варианты, если их нет, - ведь быть страйкером и вмешиваться в чужие назначения - это противоположность тому, что мы должны делать, так? Избавляться от слабых, чтобы остались только сильнейшие, на случай, если границы будут нарушены.

– Система отбора обеспечивает нашу безопасность, - соглашается Корд, - так зачем тебе с ней бороться? Думаешь, если бы был другой выход, мы бы до сих пор с этим мирились?

– Я и сама не знаю, что думать, - говорю я, - знаю только, что дело не в этом. Я не буду ни с чем бороться.