Эдуард Лимонов

Что-то не припомню, чтобы мы, как сказано в этом безымянном стихотворении из сборника «Беги мальчик, беги», когда-то строились на берегу реки Карповки, да и куда там маршировать? До консульства США — через Неву, по Литейному и Фурштадтской — далековато. Как и до Смольного. Разве что к женскому монастырю либо к бывшему Ленинградскому дворцу молодежи на какой-нибудь концерт.

1 мая 2008 года мы маршировали по Невскому вместе с Лимоновым и Каспаровым, используя предоставляемую Смольным раз в году возможность для всех политических сил пройтись по главной улице города. Перед началом шествия какой-то полудурок из числа прокремлевских молодежных организаций напал на Эдуарда с пакетом говна. И хотя ребята из охраны его скрутили и передали милиции, те тут же отпустили его на все четыре стороны. Лимонов же отреагировал на произошедшее философски: «Это политика, надо быть готовым к таким вещам». Зайдя в ближайшее кафе умыться, он вскоре вновь встал во главе колонны.

После неудачи с выдвижением единого кандидата на президентских выборах была предпринята еще одна, финальная попытка вдохнуть жизнь в коалицию «Другая Россия» путем созыва сессии Национальной ассамблеи — своего рода альтернативного парламента на базе входящих в нее организаций. Сама идея ее создания принадлежала Лимонову. Он предполагал, собрав вместе представителей всего идеологического спектра оппозиции — левых, либералов и националистов, — противопоставить ассамблею сервильной Государственной думе, создав тем самым параллельный центр власти. О наличии соответствующей статьи в УК РФ мы были осведомлены, но нас это совершенно не пугало. Другие лидеры коалиции согласились на созыв сессии, однако, как вскоре выяснилось, имели совсем другие планы.

17 мая первое и последнее заседание ассамблеи открылось в бизнес-центре неподалеку от станции метро «Новослободская». Начала его, зачитав клятву, Анастасия Курт-Аджиева. После чего — уже от себя — разорвала портрет свежеизбранного президента Дмитрия Медведева и призвала не превращаться в сборище «прозаседавшихся», а создать реальный центр сопротивления власти. (Этот жест мы придумали накануне в Питере, для остальных участников он оказался сюрпризом.)

Лимонов в своем выступлении призвал создать «87 вьетнамов неповиновения» в каждом регионе России. «В качестве стратегии всего движения Национальной ассамблеи предлагаю избрать теорию конфликтов. Заключается она вот в чем. В двух столицах и в регионах советы Национальной ассамблеи будут энергично проводить серийные, как серии боксерских ударов, акции ненасильственного неповиновения и сопротивления: марши, митинги, пикеты, забастовки. Без устали следует выдвигать во всех этих конфликтах одно и то же главное требование: проведение свободных всеобщих выборов в парламент России. Повторяю: разрозненные выступления граждан в столицах и регионах по различным поводам — требования повышения зарплаты, недовольство действиями местных властей, уплотнительной застройкой, высокими ценами на продукты или бензин — все эти местные и важные лозунги все же должны будут повсюду и везде венчаться главным лозунгом: требуем свободных выборов с участием всех политических сил!»

Помимо Эдуарда выступили Каспаров, Удальцов, Илларионов, Делягин и другие лидеры коалиции. Во время речи Каспарова прокремлевские активисты выпустили в зале макеты вертолетов с фаллоимитаторами, которые с жужжанием полетели к сцене. Кто был автором этого креатива и в чем заключался его смысл, неизвестно. Охранники Каспарова пытались сбить подлетающие фаллосы — в общем, зрелище было фантасмагорическое.

Однако основное действо развернулось, когда к микрофону вышел Сергей Аксенов. Он попытался вынести на голосование предложение нацболов объявить Государственную думу нелегитимной, а собравшихся — реальными народными представителями. Был объявлен перерыв, во время которого все остальные лидеры стали уламывать Лимонова с Аксеновым предложение снять. В итоге для сохранения ассамблеи и недопущения раскола оно было отозвано. У многих из числа собравшихся это вызвало возмущение: десятки нацболов и автор этих строк в том числе покинули зал, побросав делегатские мандаты.

В дальнейшем еще продолжали существовать периодически собиравшееся бюро Национальной ассамблеи и прочие органы, однако это была уже постепенно угасавшая «жизнь после смерти». Поскольку серьезных политических успехов (за исключением нескольких демонстраций) коалиция не продемонстрировала, она начинала трещать по швам. К тому же события в стране вызывали у нас все больше противоречий с либеральными «попутчиками».

В августе 2008 года случилась пятидневная война с Грузией. Реагируя на нападение грузинской армии на Цхинвал, Лимонов дал российским властям несколько советов:

«На Кавказе развязана новая война. Прошедшей ночью грузинские войска вторглись на территорию Южной Осетии, уже 15 лет как независимого государства. Идут тяжелые бои. Руководство Российской Федерации уже допустило трагическую ошибку. России следовало мирно ввести свои войска в Южную Осетию задолго до того, как туда с боями вошли грузины. Сейчас сам собой напрашивается единственно возможный для России ответный ход. А именно: в качестве превентивной меры немедленно ввести российские войска в Республику Абхазию. Одновременно следует разрешить северо-осетинским и казачьим добровольцам сформировать отряды и вступить в боевые действия против грузинских войск в Южной Осетии. Настоятельно рекомендую руководству России последовать моему совету. Только так Россия сможет сохранить лицо и статус великой державы».

Как известно, Владимир Путин действительно ввел войска в Абхазию, а против грузинских войск в Южной Осетии выступили не только добровольцы, но и Российская армия. В эти дни мы с изумлением обнаружили себя на стороне Кремля.

«Российские войска все-таки ввели в Цхинвал, — писал я 8 августа на АПН. — Я надеюсь, это не является показательной акцией властей: мол, сегодня мы продемонстрируем свою мощь, а завтра наши военные тихо уйдут из зоны конфликта и оставят Южную Осетию без защиты. Я надеюсь, что Россия действительно будет защищать своих граждан. Если это так, то это первый случай, когда я за долгие годы готов поддержать действия наших властей».

Мне и до этого приходилось бывать в Цхинвале. Впервые это произошло в августе 2004 года, когда еще недавно ставший президентом Михаил Саакашвили пытался в первый раз прощупать возможность штурма города. Ежедневно с наступлением темноты грузинские войска с окрестных высот обстреливали жилые кварталы. «Где же Россия? Почему нас позволяют убивать?» — чуть не кричали местные тетушки, когда мы прятались в бомбоубежище. Ответить им было нечего, но за Родину было обидно — как и в течение многих лет до этого.

А летом 2006 года Лимонов вручал премию «Солдат империи» полпреду Южной Осетии в Москве Дмитрию Медоеву. Премию учредил Белковский, и она не без остроумия была выполнена в виде пучка римских фасций. «Поздравляем, мы всегда с вами», — сказал Эдуард, пожимая руку послу. И уже осенью мы с помощью Медоева сформировали целую делегацию международных наблюдателей на референдум о независимости и президентские выборы и успешно свозили их в Цхинвал назло некоторым околокремлевским пиарщикам, увидевшим в нас конкурентов и даже пытавшимся подсунуть компромат на нас местным властям.

В общем, когда мне позвонил Дима Селезнев — нацбол из заполярного города Инты, бывший шахтер и вокалист альтернативной группы «Наше дело», позднее окончивший Финэк в Питере, перебравшийся в Москву и ставший там весьма успешным бизнес-администратором, — и предложил съездить на войну (для начала в качестве журналистов, а там как пойдет), я долго не думал. Правда, поскольку война продолжалась меньше недели, мы успели лишь под самый конец.

В самолете мы встретили президента Эдуарда Кокойты, возвращавшегося из Москвы, и взяли у него интервью. Он тогда особенно возмущался прогрузинской позицией российских либеральных СМИ:

«Для этих подонков было бы, наверное, лучше, если бы Цхинвал смели с лица земли, если была бы реализована эта военная операция под кодовым названием “Чистое поле”. Они ведут себя как их собратья — грузинские журналисты, которые входили в Южную Осетию с войсками, чтобы снять блицкриг. Им, наверное, было бы лучше. Они бы в Москве праздновали праздник.

Я уверен, что такие, как Венедиктов, Латынина и другие, будут радоваться в случае — не дай бог — проигрыша и развала России. Именно с этой целью они и находятся в эфире.