Эдуард Лимонов

В течение всех пяти лет существования (а «Стратегия» стала за это время самой долгоиграющей политической акцией в истории современной России) она проходила по более или менее неизменному сценарию. Заявители относили бумагу в мэрию и получали отказ под разными предлогами. Затем производилось задержание Лимонова (иногда и других организаторов) — либо прямо возле дома, либо при выходе из машины возле Триумфальной, либо непосредственно на площади. После чего милиция разгоняла собравшихся более или менее активно в течение часа или двух. И если первые «Стратегии» были не слишком заметны, то вскоре акция стала привлекать все больше и больше людей.

В Петербурге мы раскачивались несколько дольше — первая «Стратегия» прошла лишь 31 января 2010 года. Местом проведения была выбрана, после долгих раздумий и дискуссий, площадка у выхода из станции метро «Гостиный Двор». Это место с историей, одна из ключевых точек протестного Петербурга. Именно здесь в июле 1917 года Временное правительство расстреляло демонстрацию большевиков. Есть знаменитое фото, где толпа разбегается от перекрестка Невского и Садовой, оставляя трупы и раненых на булыжниках мостовой. Здесь продавали оппозиционную прессу у «стены плача» в 1990-е, а уже в нулевых несколько дней перекрывали главную улицу города участники «льготного бунта». Чуть дальше финишировал 3 марта 2007 года мощнейший Марш несогласных.

Помимо традиций учитывалась доступность площадки — прямо возле выхода из метро, постоянное наличие большого количества прохожих, невозможность полностью перекрыть ее и, как следствие всего, крайнее неудобство для властей. Здесь мы им точно были как кость в горле, что нам и было нужно. Среди заявителей также соблюдалась определенная пропорция: мы пригласили участвовать Тамару Ведерникову от РКРП и Андрея Пивоварова, на тот момент возглавлявшего в Питере касьяновский РНДС, от либералов.

Первую «Стратегию» я едва не пропустил из-за перемен в личной жизни. 16 октября 2009 года в Москве на концерте группы «Пеп-си», куда меня пригласил старый приятель, бывший глава московского отделения партии, звукорежиссер Сергей Ермаков, я встретил Натахен, Наташу Сидорееву. (Видимо, так заложено судьбой. Со своей первой супругой Ариной я тоже познакомился на концерте, куда она пришла слушать группу «Мультфильмы», а я — каких-то финских панков. Есть, видимо, какой-то знак и в том, что у обеих жен оказались латвийские корни — по бабушке.)

«Чего смотрите?» — спросила она, проходя мимо нашего с Волынцом столика. Весьма крупную, яркую и статную девушку в красной футболке с Иосифом Кобзоном не заметить было невозможно. Я влюбился с первого взгляда и вскоре разыскал ее в зале.

— Классная футболка. Хочешь пива?

Натахен хотела. Мы попили пива, потанцевали, потом перешли на водку и в итоге поехали домой к гостеприимному главному редактору. (Несколько лет назад на его матрасе точно так же гостил Лимонов с девушкой.) Три дня мы провели в объятиях и пьянстве на квартире у Волынца.

Моя любовь оказалась старым завсегдатаем рок и панк-тусовки Москвы и Питеры, состояла в приятельских отношениях с Сергеем Шнуровым, Сидом Спириным из «Тараканов» и другими музыкантами. Там ее все знали как Патру.

Любопытно, что за пару недель до знакомства со мной Натахен впервые взялась читать Лимонова. И было это «Укрощение тигра в Париже», послужившее предвестием нашего бурного романа и супружеской жизни.

В течение нескольких месяцев мы ежедневно переписывались и слали друг другу лирические эсэмэски. В конце ноября я поехал в Москву под предлогом участия в дне рождения партии и «Лимонки». Тут как раз произошел теракт в «Невском экспрессе», поэтому ехали мы окольными путями почти сутки. На сам юбилей я опоздал, зато Натахен встречала меня на вокзале, откуда мы отправились, естественно, в Измайлово — где десятки и сотни таких же пар снимают номера. Первое же наше совокупление закончилось криком «Наташа, я тебя люблю!» — и бурным смехом соседей за стенкой. Потом в какой-то момент, когда Натахен стала что-то выговаривать мне по поводу ненужности подобных встреч, со стены сорвалась картина и как следует ударила ее по голове. Закончилась эта поездка тем, что мы, вдрызг пьяные, в очередной раз признались друг другу в любви, стоя на коленях у входа в Ленинградский вокзал.

Потом Натахен приехала в Питер. Мы снимали комнату на Гранитной улице, под окном гремели поезда, горела вдалеке вывеска строительного гипермаркета «Леруа Мерлен». Мы ходили смотреть на ноябрьскую Неву возле прекрасного Финляндского железнодорожного моста, грели друг друга в объятиях и предавались любви, в перерывах отвлекаясь на старые японские фильмы с Юкио Мисимой.

Развязка наступила довольно быстро. После встречи нового, 2010 года супруга прочитала одну из лирических эсэмэсок. Последовало бурное выяснение отношений, после которого Арина уехала, а Натахен оказалась в Питере. Примерно месяц мы не вылезали из кровати, не уставая радуясь друг другу.

Сперва я даже собирался в связи с этим пропустить первую акцию «Стратегии-31» в Питере, намеченную на 31 января 2010 года. Но потом чувство долга взяло свое. Женщины женщинами, а партийную дисциплину никто не отменял — моего отсутствия на столь значимой акции пацаны и девушки бы не поняли.

Уже к лету 2010 года наши акции стали достаточно многочисленными. Именно тогда, в июле, произошла история с «жемчужным прапорщиком» Вадимом Бойко, избившим нескольких участников акции и демонстративно оравшим в камеру: «Ну что, хорьки, кому еще?!» За эту демонстративность он и поплатился. Поднялся большой скандал, против Бойко завели уголовное дело, он уволился из органов и в итоге был осужден на два года лишения свободы условно. Правда, через пару лет он надебоширил в кафе, стреляя там из ружья, и сел в тюрьму уже реально.

С прапорщиком связан еще один забавный эпизод. В 2007 году мы вместе с Гуляевым проводили пикет возле петербургского штаба внутренних войск в поддержку сапера, участника контртеррористической операции Сергея Бабина, которого собирались выдать в Чечню по обвинению в якобы совершенных во время контртеррористической операции преступлениях. Пикет тогда разогнали его товарищи по ОМОНу, и в милицейском автобусе мы впервые увидели Бойко, который — по обыкновению — стал спрашивать, кто служил в армии. Гуляев показал ему военный билет. «Батя, выходи», — скомандовал Бойко, но тот отказался и поехал в отделение вместе со всеми. А в ходе начавшегося разговора про Бабина констатировал: «Ну а что, государство у нас такое. Все проститутки, и я проститутка».

Вскоре и мы, и москвичи столкнулись с похожими трудностями. «Стратегию-31» у нас попытались украсть. Часть либералов во главе с Ольгой Курносовой организовала альтернативную акцию на Дворцовой площади под брендом «Стратегии». И хотя выглядела она весьма блекло по сравнению с нашей акцией, определенный ущерб общему делу был нанесен.

А в Москве власти и правозащитная общественность долго уламывали Алексееву исключить Лимонова из числа заявителей и получить согласование митинга. К октябрю 2010 года эта комбинация увенчалась успехом, и Людмила Михайловна вместе с Сергеем Ковалевым подписала отдельную заявку на проведение акции, без участия Лимонова и Косякина.

Итогом стала совершенно фантасмагорическая сцена, когда на Триумфальной проходило два митинга — разрешенная акция правозащитников в загоне в центре площади и несанкционированная акция Лимонова — Косякина рядом. Милиционеры, схватив Эдуарда, потащили его вниз головой на санкционированную акцию и бросили в загон к алексеевским «кроликам»… «Самый позорный день в истории правозащитного движения в России», — написал он потом в блоге.

Так вслед за коалицией с либералами рухнул и союз с правозащитниками. Нужно было возвращаться к партийной политике.

Еще летом на съезде в Москве взамен запрещенной НБП было провозглашено создание партии «Другая Россия». Пришлось взять обратно бренд, когда-то подаренный Лимоновым коалиции как наиболее раскрученный. Партия приняла решение о подаче документов на регистрацию в Министерство юстиции. Была принята программа, гласившая, что «вся деятельность партии “Другая Россия” будет направлена на обеспечение и улучшение благосостояния российского народа, обеспечение его гражданских и политических прав и обеспечение его безопасности. Партия клянется народу в том, что будет преследовать интересы как большинства населения, так и его отдельных групп, в сочетании со строжайшим соблюдением прав человека».