Эдуард Лимонов
Шрифт:
— В чем дело?
— Что-то паспорт у вас какой-то странный.
— А вы вообще кто?
В воздухе мелькает красная ксива. УБОП. Следователь по особо важным делам. Все понятно.
По ночной дороге меня везут в райцентр Конаково, где отбирают мобильные и очень тщательно обыскивают. Оказывается, искали деньги. Из Москвы пришла информация, что Лимонов выдал мне миллион рублей (!) на срыв саммита. Вместо мулика опера нашли у меня в кармане 369 рублей 50 копеек, чему немало удивились.
Начальник местного УБОПа подполковник Метелев и его подчиненные оказались вполне адекватными людьми. Сообщили, что у них приказ — задержать меня на время саммита. Они сами всего этого не одобряют, но должны выполнять. Предложили на выбор ИВС
Охраняли меня как матерого государственного преступника. Постоянно рядом находились трое оперов — двое в номере и один в коридоре. Всего же задействовано было человек 20, не меньше. Настоящая спецоперация. Убоповцы носили мне завтраки, обеды и ужины, но из номера не выпускали. Когда я высказал желание сходить искупаться, сказали: нет, а то, мол, уплывешь и свалишь в Питер… А на следующий день заботливый Тверской УБОП посадил меня на питерский поезд».
Это было бы любопытным приключением, за исключением того, что я просто пропал, и моей супруге Арине и родителям пришлось пережить несколько весьма неприятных дней, гадая, где я нахожусь и вообще жив ли.
Поскольку во время саммита провести масштабных акций в Питере нам не удалось, то стали готовить новую большую АПД уже осенью 2006 года. Задумка была такой: группа нацболов проходит в здание Законодательного собрания, вбегает в зал и там прорывается к трибуне, разбрасывая листовки и озвучивая наши требования. На тот момент главной целью петербургской оппозиции была борьба с планами строительства гигантской башни Газпрома на Охте, это требование и сделали основным.
22 ноября 2006 года пять человек — Андрей Милюк, Сергей Чекунов, Евгений Павленко, Михаил Башин и Константин Мусатов — успешно все это и проделали. Для руководства парламента и следствия осталось загадкой, как они проникли туда. Подозревали оппозиционного депутата Сергея Гуляева, но тщетно. Ни он, ни другие народные избранники пропусков им не выписывали.
Тогда мы заявили СМИ, что ребята вложили в паспорта похожие по цвету на пропуска картонки из чайных коробок и в толпе посетителей охрана этого не заметила. Теперь уже можно рассказать, что пропуска просто напечатали на цветном принтере, взяв за образец один из них, а перед акцией утилизировали в парламентском туалете, дабы не быть обвиненными в подделке документов.
Акция прошла под лозунгами «Нет башне Газпрома» и «Тюльпанов — враг Петербурга». Тогдашний спикер ЗакСа с цветочной фамилией серьезно обиделся и настоял на возбуждении уголовного дела. В итоге Сергей Чекунов и Михаил Башин оказались в следственном изоляторе «Кресты», а остальные — в бегах. Впрочем, долгим пребывание ребят за решеткой не было, а процесс в итоге вообще закончился примирением сторон.
В декабре 2006 года коалиция «Другая Россия» провела в Москве первый Марш несогласных, правда, в форме митинга на Триумфальной площади. С той акции осталось знаменитое фото, где три вождя — Касьянов, Лимонов и Каспаров — стоят в профиль, подобно Марксу, Энгельсу и Ленину. Уже тогда мы ждали, что будем, как запланировано, проводить марш и прорываться к Кремлю по Тверской. Однако там все было перекрыто, и потому вожди двинулись ко 2-й Брестской улице, их пропустили, а вот попытка нацболов прорваться вслед за ними и провести все же шествие была пресечена ОМОНом.
Но настоящий успех к «Другой России» пришел после петербургского Марша несогласных 3 марта 2007 года. Тут сошлось несколько факторов. И низкая популярность губернатора Матвиенко, и широкий спектр сил, готовивших акцию, и, конечно, масштабная агитационная подготовка. Тиражи газет и стикеров, которые день и ночь раздавали и клеили нацболы, исчислялись десятками тысяч — чувствовалась финансовая поддержка руководства коалиции. Мы буквально не спали
сутками, мотаясь по городу и «окучивая» его.Масла в огонь подлила сама городская администрация, которая не только запретила шествие, но еще и крутила в метро для удивленных горожан предупреждение — ни в коем случае не ходить на несанкционированный марш к БКЗ «Октябрьский». В итоге ко дню акции о ней знал уже весь город.
Еще одним опрометчивым шагом Валентины Матвиенко стало снятие с грядущих выборов в Законодательное собрание списка «Яблока» с Резником во главе. Похоже, тут было что-то личное. Возможно, Валентина Ивановна обиделась на высказывания о ней острого на язык Максима Львовича. С другой стороны, в политических кругах Северной столицы гуляла версия, что «яблочники» сдали фальшивые подписи. А когда об этом сообщили градоначальнице, та сказала главе горизбиркома Александру Гнетову: «Действуйте строго по закону». Впрочем, зная цену всем этим подписям на российских выборах, сделаем вывод, что в любом случае это было политическое, а не правовое решение.
Накануне марша в город прибыли три лидера коалиции. Те способы, которые они выбрали для перемещения в пространстве, прекрасно характеризуют политический стиль всех троих. Лимонов высказывал идею поехать вместе с журналистами в плацкартном вагоне, чтобы быть ближе к народу. В итоге он там и поехал, Каспаров тоже сел на этот поезд, но, попозировав перед камерами, ушел спать в вагон СВ, ну а Михал Михалыч полетел на самолете.
Вечером мы — его организаторы — и прибывшие из Москвы лидеры собрались в квартире Каспарова на Петроградской стороне, в новом доме неподалеку от станции метро «Чкаловская». За ужином, потягивая хорошее французское вино, Касьянов попросил принести ему карту и стал рассуждать о том, как лучше прорывать кордоны ОМОНа на Невском проспекте.
Я не мог не поинтересоваться у Михал Михалыча, как ему это занятие и есть ли разница с работой в правительстве.
«Точно то же самое. Процесс планирования очень похож», — был ответ.
Встреча перед началом марша была назначена в офисе «Яблока» на улице Маяковского, откуда мы должны были двигаться к БКЗ «Октябрьский». Это была ошибка — прямо рядом с офисом собравшихся атаковал ОМОН. Первым делом был задержан Лимонов. Мне удалось уйти и добраться до БКЗ, где под мантры офицера милиции, монотонно требовавшего в мегафон разойтись, уже стояла и волновалась протестная толпа. Взявшись за руки с какими-то пенсионерами, мы отодвинули ограду, продавили милицейское оцепление и вышли на Литовский проспект.
Здесь Михал Михалыч, окруженный толпой, дал интервью журналистам и… отбыл на «мерседесе» в аэропорт. Этим и окончилось все планирование.
Ну а мы среди все увеличивающейся толпы народа, в общей сложности не менее семи тысяч человек, двинулись по Невскому проспекту. В Смольном, вероятно, не были готовы к такому развитию событий, и все милицейские кордоны были довольно хилыми. С ходу толпа с нацболами в авангарде легко прорывала их. Царили революционное весеннее настроение и атмосфера праздника.
Только возле Думской улицы дорогу нам преградили уже полноценный кордон из самосвалов и тяжелых автомобилей и омоновцы со щитами. Начался импровизированный митинг с балкона бывшей городской думы. Все это время над толпой что-то летало. Приглядевшись, я увидел, что это были каски, дубинки и прочие причиндалы омоновцев. Когда они вклинивались в толпу, их окружали пенсионеры и начинали бить и отнимать оружие…
Выступил Каспаров, заявивший, что до победы нам остался год. Я призвал идти освобождать Лимонова и других товарищей к отделу милиции. Ну а Гуляев забрался на карниз и вещал оттуда, пока его не стащили милиционеры. Брали его исключительно театрально. ОМОН свиньей вклинился в толпу, добежал до думы, стащил Сергея за ноги с поребрика, уронив о перила, и потащил обратно, изрядно побив и помяв. После этого они начали рассекать собравшуюся толпу, и люди стали постепенно расходиться.