Эдуард Лимонов

Первым, кто откликнулся на этот призыв, оказался Гарри Каспаров. На тот момент он был основным лидером «Комитета-2008», организованного либеральной интеллигенцией для недопущения переизбрания Путина на пост президента в 2008 году. От знакомства у обоих остались самые позитивные впечатления. «Пока я не вижу ни одного недостатка, — сообщил Эдуард охранникам. И, подумав, добавил: — Это-то и настораживает».

«Чемпионы тенниса и шахматисты — идеальные невозбуждающиеся профессии», — сказано в «Дисциплинарном санатории». Спорно. Взять, к примеру, явного психопата и одновременно гения Бобби Фишера. Не говоря уже о Каспарове, который от природы постоянно находится в нервически-приподнятом состоянии и ищет, куда бы выместить свою кипучую энергию.

Всем, заставшим в более или менее сознательном возрасте советскую эпоху, памятны 1980-е годы со знаменитой шахматной дуэлью Каспарова и Анатолия Карпова. Граждане обычно предпочитали спокойного лояльного Карпова темпераментному южанину Каспарову, бунтовавшему против советских устоев. Вообще насколько Гарри Кимович гениальный шахматист, настолько и прирожденный разрушитель, вполне сравнимый в этом качестве с Михаилом Горбачевым. Про горбачевскую Социал-демократическую партию шутили, что ее крах — то же самое, что распад СССР в масштабе 1:10 000 000. Ну а Каспаров в результате многолетних интриг практически разрушил всемирную шахматную федерацию — ФИДЕ. Затем все это в точности повторилось в создаваемых с его участием, а затем разрушаемых им же политических коалициях и отдельных организациях.

Но на тот момент мы этого еще не знали, а Каспаров, разделявший и продвигавший идею альянса левых, националистов и либералов против Путина, заигрывавший с имперскими идеями и рассуждавший о том, что «интеллектуальный уровень региональных отделений НБП куда выше, чем СПС», казался перспективным союзником.

В июне 2005 года Каспаров создал собственную организацию «Объединенный гражданский фронт», которая стала довольно активно развиваться, откачивая к себе наиболее пассионарных либералов у СПС и «Яблока». В Петербурге ОГФ возглавила Ольга Курносова — ветеран демдвижения, перебывавшая в массе разных организаций и сделавшая там немало гешефтов. После успешной избирательной кампании правозащитника Юлия Рыбакова, в 1999 году избравшегося в Думу от СПС, возглавлявшая его штаб Курносова приобрела белый «мерседес», на котором ее возили по городу. А в 2001 году она едва не стала главой штаба Валентины Матвиенко, которую тогда в Кремле хотели выдвигать в губернаторы, но передумали, когда поняли, что она гарантированно проиграет Владимиру Яковлеву. Одновременно Ольга Владимировна осваивала гранты в «Открытой России» Михаила Ходорковского. Заместителем немолодой и некрасивой Курносовой по ОГФ стал молодой пиарщик Миша Елисеев с выразительной кличкой Альфонс.

На примере Курносовой мне пришлось в очередной раз убедиться в правильности мысли: «Хочешь узнать человека — посмотри, как он живет». Ольга Владимировна проживала в неплохой двухкомнатной квартире в «сталинке», неподалеку от станции метро «Черная речка». Но до какого состояния она ее довела! Зайдя туда, гости немедленно прилипали к полу, который, кажется, никогда не мылся и был покрыт слоем мусора, газет и антипутинских стикеров. На кухне воняло из холодильника и от продуктов, валявшихся на столе, в ванной страшно было помыть руки от налипших волос и жира. Как-то я сделал Ольге замечание, что, мол, не мешало бы и прибраться, а в ответ услышал: «У меня нет времени, я занимаюсь революцией». Поневоле сравниваешь с тем же Лимоновым, с его всегда чистыми аскетичными жилищами, хотя он обычно и предлагает гостям не снимать обувь и сам ходит по дому в начищенных ботинках…

Так или иначе, к лету 2005 года сформировался союз Лимонова и Каспарова. Вскоре к нему примкнул третий известный политик — Михаил Касьянов.

Михал Михалыч является редким в российской элите примером деятеля, который обязан своей карьерой не столько родителям либо покровителям в верхах, сколько себе самому. За хорошие внешние данные и зычный голос он во время службы в армии попал в роту почетного караула, а затем постепенно, поднимаясь со ступеньки на ступеньку, «дорос» до министра финансов в конце правления Бориса Ельцина, а потом и до премьер-министра. Верный взятым перед его семьей обязательствам Владимир Путин продержал Касьянова в премьерах весь первый срок, а затем подарил ему на день рождения лыжи и вскоре уволил. Причем, вопреки заведенным в Кремле порядкам, без какой-либо почетной должности или другой синекуры. На это Михал Михалыч — человек системный до мозга костей — и обиделся больше всего.

Вместе с ним ушли многие члены его команды. К примеру, ближайший соратник Константин Мерзликин, ведавший кадрами в правительстве, или заместитель начальника секретариата генерал-майор Александр Половинкин (в 1980-е работавший военным атташе в Северной Корее). С ними Касьянов создал собственное движение «Российский народно-демократический союз» и, выждав год после отставки, стал критиковать Путина за «реставрацию советского строя с элементами госкапитализма» и высказываться о необходимости объединения оппозиции.

Этот процесс вылился в создание оппозиционной коалиции «Другая Россия». Ее учредительная конференция прошла 11–12 июля 2006 года в гостинице «Ренессанс-Москва». Диапазон участников был очень широк — от бывшего советника президента, ультралиберала Андрея Илларионова и обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской до растерявшего былую славу красного трибуна Виктора Анпилова, от правозащитников Сергея Ковалева и Людмилы Алексеевой до левого экономиста Михаила Делягина. Сопредседателями объединения стали Касьянов, Каспаров и Лимонов. Название — одноименное собственной книге — предложил сам Эдуард. Коллеги не возражали.

Одним из знаковых моментов конференции стало рукопожатие Касьянова на сцене с Натальей Черновой, за пару лет до того кинувшей в него яйцо на избирательном участке и отсидевшей за это в тюрьме. Михал Михалыч публично признал, что она тогда была права, а те выборы реально были фарсовыми. «Я чувствую тяжелое дыхание истории где-то рядом», — говорил Лимонов, также вышедший на сцену пожать руку бывшему премьеру. Все это казалось очень многообещающим.

Разумеется, планы на будущее у всех были свои. Мы, нацболы, планировали сделать вместе с этой разношерстной компанией Февральскую буржуазную революцию, полагая, что союзники власть удержать не смогут и затем неизбежна революция красная, Октябрьская. Вероятно, и у верхушки либералов были свои мысли — использовать нас как уличную силу, таран против режима, милиции и силовых структур. И тем не менее нельзя сказать, что в коалиции господствовали исключительно цинизм и политический расчет. Жесткий прессинг со стороны государства, с самого начала сопровождавший коалицию, сплачивал и часто заставлял испытывать симпатии друг к другу людей самых разных взглядов.

Конференция проходила на фоне открывающегося в Питере саммита G8, когда нас стали активно разрабатывать не только питерские оперативники, но и федералы. Цитирую текст «Как большую восьмерку спасали от меня», опубликованный на сайте «Назлобу.ру»:

«Все началось 26 июня, когда меня вызвали в давно знакомый 18-й отдел УБОП на беседу по поводу предстоящего саммита. Пошел добровольно (чего делать, конечно, не стоило). Поначалу наши спарринг-партнеры из УБОПа вели себя вполне корректно. В кабинете главы отдела полковника Чернопятова на почетном месте висит фото с нашего митинга 2003 года и лозунг “Снять Чернопятова”. Крови тогда мы им попортили немало, так что нацболов они стараются лишний раз не трогать. Однако вскоре в кабинет вошли москвичи, оперативники из “Центра Т” МВД РФ: мужчина средних лет, к которому все обращались не иначе как “товарищ генерал”, и молодая женщина по имени Анастасия. Эти заговорили уже совсем по-другому. С ходу предложили написать обращение к членам НБП с призывом не приезжать в Питер, не устраивать никаких акций во время саммита, а также уехать из города самому и увезти актив отделения “куда-нибудь подальше”. Обращение предполагалось вывесить в сети. После отказа начался пресс, продолжавшийся несколько часов.

В общем, обычная ситуация для путинской Эрэфии. Стандартный набор страшилок: посадим, убьем, “опустим”. Чтобы показать серьезность намерений, запустили в кабинет двух не то уголовников, не то ментов, один из которых повалил меня на стол, а другой стал срывать одежду. Даже толком не били — просто хотели закошмарить и унизить. Что характерно, происходило все это под истеричные крики “мы патриоты, у нас есть приказ, и мы его выполним любой ценой”. Потом вдруг предложили выпить водки, повели беседу за жизнь».

Уже потом я понял, что главной ошибкой была попытка нормально разговаривать с ними. Доказать, что никаких терактов не планируется, что собираемся идти на согласованное шествие. Они подумали, что еще немного надавят — и я пойду на уступки. Если бы сразу твердо и вежливо послать их, ничего этого бы не было. «Не верь, не бойся, не проси» — эта триада всегда актуальна на допросах.

Возвращение домой с конференции «Другой России» тоже происходило с приключениями. Я поехал на автобусе, где не нужно было покупать билеты и предъявлять паспорт, надеясь тем самым обмануть спецслужбы. «В районе Московского Моря (на границе Московской и Тверской областей) водитель тормознул у поста ГИБДД и в салон вошли молчаливые люди в штатском. Проверка документов. Только взглянув на мой паспорт, просят выйти из автобуса.