Его искали, а он нашелся

В физическом бою он не сделает ей вообще ничего, а призывать его магию против нее, просить болото о помощи... это все равно, что потребовать защиты у ближайшего патруля стражи, когда по твою душу явились агенты Очей с приказом на немедленную ликвидацию, подписанным самим Императором. Максимум заставишь всех окружающих поржать перед смертью, но и только. Потому он и стоял не шевелясь, пялился на громадные сиськи, постепенно впадая в транс. Если он и сдохнет, то на ногах, или, по крайней мере, будучи напрочь завороженным и оттого не чувствующим боли. Болотные огры вообще не склонны играть с добычей, убивая мгновенно, но мало ли как оно обернется, если огр настолько необычный.

Прости меня, Войжчек.

– Ну, чего стала.
– Он не узнает собственный голос, ощущая, как разум уплывает все дальше и дальше, а еще минута ожидания заставит его самого на огру наброситься, пусть и не с целью атаки.

– Давай, бей, грязь склизкая!

Каменно-равнодушное лицо огры не особо-то и поменялось, но какая-то эмоция там все же промелькнула. Гаснущий в прорывающемся желании разум вылавливает из памяти прошлые встречи Шчепана с этим видом. Огры, обычные болотные огры, лицами абсолютно нечитаемые, некоторые даже считают, будто у них попросту не имелось нужных мимических мышц. Они даже умирали без криков и рычания, сохраняя так ценимую прирожденными охотниками тишину. Так что авантюрист даже из гипнотического транса выпал, когда это груда мышц заговорила.

– Твоя дурной?
– Грубый и непередаваемо глубокий выговор навевал мысли о том проклятом рейде, когда его группе довелось слышать далекое-далекое пение болотных огров, что было знаком очень зловещим и предрекающим скорое исчезновение, когда за тобой придут эти самые песнопевцы.

Если болотный огр поет, поет без слов, просто вытягивая из глотки ритмичные звуки под удары многопудовых кулаков или подобранных бревен по деревьям, значит их там целое племя, собравшееся ради какого-то их сезонного и примитивного праздника вместе. Значит, скоро они пойдут на охоту и от такой охоты целые поселения, которые кто-то расположил слишком близко к границам не колонизированных болот, а то и вовсе внутри этих границ, могут за одну ночь опустеть. Без единого крика, без любого звука, без боя и сражений - просто охотники придут и заберут свою добычу. Пение за свою жизнь Шчепан слышал только раз, едва сумев увести отряд из-под удара и даже добившись эвакуации ближайших поселений. А вот членораздельной речи он от болотных огров никогда не слышал, из-за чего снова ох*ел.

– Че-чего?
– Опытный забойщик зверей, охотник на чудовищ, истребитель монстров и просто хороший авантюрист, чувствовал себя выброшенной на берег рыбой, впервые за последние годы вообще не находя ни единого слова.

– Твоя малой мамка голова бревно бить?
– Продолжила огра, похоже, решившая либо довести его до удара, либо банально свести с ума, если уже не свела.
– А ты потом дурной быть, да?

– Ч-чо?
– Говорящий огр, болотный говорящий огр, говорящий осмысленно, а не заучено повторяющий услышанные от кого-то сочетания звуков, осмысленно говорящий болотный огр ждущий ответа от человека, вместо того, чтобы его сожрать... после такого странным было бы не двинуться умом.
– К-кхак?

– Совсем глупый. Не нада ты мне такой дурной.
– Не дождавшись ответа, огра осуждающе покачала головой и, развернувшись к нему шикарной задницей, просто прыгнула вперед и в сторону, одним махом преодолевая всю зараженную территорию бывшего ритуального жертвенника, исчезая где-то между порушенных ударной волной зданий.

Его обозвала дураком болотная огра.

Обозвала дураком, окатила презрением и убежала.

Огра.

Болотная.

Его.

Дураком.

Рефлекторно перехватывая контроль над оставленным без присмотра оградным кругом, примитивнейшей ведовской техникой, только исполненной с огромной силой и умением, он не дает преграде рухнуть и залить его людей токсичным флером. Интенсивность смертоносной обстановки идет на спад и спустя какое-то время они смогут осторожно, и под защитой из наговоров Шчепана, покинуть это место. Но пока что им нужно стоять здесь, даже пошевелиться лишний раз опасаясь, чтобы кое-как стабилизировавшийся участок болота с собственным истоком силы не раскрылся омутом еще раз, забрав их уже навсегда. И тем не менее Шчепан рискует жизнями их всех, поворачиваясь лицом к стоящим за его спиной соратникам, давая им полюбоваться на собственную охеревшую во всех смыслах харю, а после, сквозь зубы и едва ли не рыча, произносит.

– Этого! Никогда! Не было!
– Он даже не уточняет, чего именно никогда не существовало, прекрасно зная, что его поймут.
– Кто проболтается, того живьем сгною.

И, несмотря на тяжесть обстановки, несмотря на то, что им сейчас могло хватить одной-единственной случайно пробегающей мимо твари (повезло, что в этом месте вообще собрались почти одни культисты да пара-тройка одержимых, понадеявшихся на силу красноволосого начальника и мощь защитного купола над площадью), несмотря на едва не прожаривший им всем мозги допрос, они его поняли. И каждый из них, даже Возьма, с самым серьезным видом закивали, соглашаясь с поставленным условием, мол, мы поняли, никому ни слова. Только тихие хрипы да всхлипы и с трудом подавляемый смех портил торжественность момента, но было эти звуки едва слышно, ведь ведун и вправду мог заживо сгноить слишком болтливого сокомандника за попытку хохотнуть над командиром.

Которого дураком даже огры обзывают.

Они встретились на крыше центрального здания небольшой скорняжной артели, занимающей половину улицы Лысых Хвостов. Когда-то давно они проводили здесь целые часы, смотря на закат, что сменялся звездным небом, а после и восходом. Дожди и снега, ветра и бури - они встречали любую непогоду, стоя лицом к силам природы и не отступая ни на шаг. Тогда они были совсем юными, еще только встретившими тринадцатую весну и им казалось, что впереди их ждет весь мир, они верили, что пройдут его насквозь, как и привыкли, плечом к плечу.

Ученики и служки довольно известного фехтмейстера, с детства постигающие азы искусства убивать, их карьера была устроена заранее - школа мастера Онзии выпускала средний офицерский состав для армии, специалистов по ближнему бою для стражи или даже неплохих авантюристов. Если тебя приняли в школу за талант или заплатили за то, чтобы этот талант в тебе взрастили, то что-то боеспособное из тебя, в конце концов, вылепят. Оба они были изгоями в свое время, оба не пришлись ко двору ни в одной из групп по интересам и обоим им не хватало харизмы, чтобы создать собственную.

Его выделял узкий разрез глаз типичного ланайа, чьи родители сбежали с Островных Княжеств, чтобы найти свою смерть уже на землях Империи Веков. Кровь потомственных воинов была в нем сильна, что дало возможность выжить на улице, а после и оказаться замеченным рекрутерами школы. Его даже тренировали в обращении с островной саблей, благо, имелся среди преподавателей полноценный Самурай, обученный там же, только по происхождению чистокровный имперец. Индивидуальная программа не делала его действительно сильным, - все же среди учеников попадались подлинные самородки, которых ему догнать было не суждено даже в мечтах, - ведь все его обучение было лишь одним из экспериментов главного фехтмейстера. Это обучение дало плоды, спору нет, но оно же окончательно отдалило Хироко от всех одногодок.

Мариа была таким же изгоем, но уже за сам факт того, что обучалась на бретера-фехтовальщика, тогда как эта роль общепринято считается именно мужской. Нет, ловкачи со шпагой среди девушек то и дело находятся, если говорить о тех же авантюристках, но именно бретерское дело для них почти всегда закрыто. Она же, словно назло, изучала именно дуэльные ухватки, а не более универсальное боевое ремесло. Твердо решившая идти по стопам покойного отца, она одним фактом своего существования действовала наставникам на нервы.

Их дуэт был прочен и надежен, не единожды проверен в учебных спаррингах и совсем не учебных стычках с одногодками, но каждый раз они стояли спина к спине, не отступая и, даже не добившись победы, все равно оставались на ногах, уходили своим ходом, поддерживая друг друга, чтобы не упасть. Но время шло, и он отправился на родину, чтобы выплатить сполна долг за жизни изгнанных родителей или хотя бы узнать о них хоть что-то. Она же осталась одна, пытаясь и дальше гнуть свою линию перед целым миром, встраиваясь в недружелюбное общество официальных наемных убийц на службе у напыщенных дворян.