Его искали, а он нашелся

Гектору очень хотелось понять, от кого ее прикрывать нужно, если все клирики на борту боевой машины неистово намаливают защиту, а сама железка даже стрелять перестала, полностью уйдя в противоосадный режим. Но спросить не мог, так как был неподвижен, словно девичья кукла, а даже если бы и мог спросить, то все равно молчал бы, так как очень уж страшно. Маска, тем временем, достал из-под плаща блестящую полированным металлом сферу, крепко сжимая ее в руках. Глухо и хрипло выдохнув под своей маскировкой, маска поднимает сферу на уровень лица, всматриваясь в самую ее глубину, будто ища там ответы на все вопросы мира...

Мир дрогнул.

Обнимающая его дьяволица исчезает, возникая рядом с двумя Легендами, одна из которых пытается рефлекторно разорвать дистанцию, но словно летит на месте, несмотря на огромную скорость маневров. Гектор, благодаря удачно повернутой голове, даром, что неподвижной, различает что-то серое, тонкое и быстрое, после чего одну Легенду укрывает собою десяток светящихся призрачных силуэтов каких-то змеелюдов, а вторая... Атакует первую?

Дьяволица оказывается закованной в клеть из сияющих Солнцем цепей, но каким-то образом смещается на пару метров в сторону вместе с оковами, а от второго удара ее прикрывает одна из Легенд. Еще одна мелькнувшая серая блесна, и почти добравшаяся до тела дьяволицы вторая Легенда замирает, останавливая чернильно-черные, воплощающие саму Тьму, конечности в волоске от своей цели. Конечности парализованной твари дергаются, все девять, кроме двух, которые почти достали до цели, а потому вообще неподвижны. Первая Легенда, почему-то помогающая дьяволице, одним резким движением... вырывает сосредоточие душ из туловища своей товарки, одновременно ставя чрезвычайно сильный барьер, что останавливает какой-то неуверенный огонь со стороны храма и отдает эту гроздь дьяволице.

Что?

За?

Херня?

Тихий, но проникновенный матерок маски, и вот уже его пленительница вновь рядом, сжимая в руках комок маняще-густых золотых капель, уже обработанных и готовых к использованию душ. Тем временем, вторая Легенда телепортируется прямо к храму и... самоуничтожается, подорвав себя и кусок оного храма? Гектору стало крайне неуютно из-за осознания полного, даже более абсолютного, чем прежде, непонимания ситуации.

– Эту. И вот эту.
– Страстно, почти одержимо шепчет дьяволица, перебирая свой кошмарный трофей.
– А вот эту я полсотни лет мечтала выпросить. И еще эти тройняшки-ведьмочки, их связь даст многое. И вот еще, идеальная ведущая для запасного хора зрящих, как под меня манили, сама бы лучше не растлила. Хм, а эту он перед гибелью проклял вот этой, хитро-хитро, если бы не дары, никогда бы не различила. Печаль-горечь, сильных жрецов мне никогда не доверяли.

Дальнейшего побоища Гектор уже не видел, потому что резко и неодобрительно взглянувшая на него дьяволица отправила его в страну снов. Очень влажных снов, из которых он не вышел до того самого момента, как опороченный храм выдал залп по подозрительному строению, на которое странно реагировали некоторые сенсоры, и куда, скорее всего, ушли непонятные, но очень хитрые диверсанты. Агент умер, не приходя в сознание, но, кроме него, в покинутом строении уже никого не было.

В торопливых попытках хоть как-то ответить на вторжение извергов, особенно если предатели из стана их слуг уже проникли на территорию твоего ведомства, отчаявшиеся успеть хоть что-то люди и нелюди часто начинают если не глупить, то совершать те поступки, какие обычно поостерегутся делать. Дадут в морду задолбавшему хуже дятла десятнику, признаются в любви суровой начальнице или даже начальнику, решительно распакуют заначку с коллекционной гномьей водой и выхлещут ее залпом, прежде чем подорвут себя амулетами Последнего Дыхания. Вариантов даже слишком много, тогда как времени на выбор чего-то менее рискованного и необдуманного, наоборот, маловато.

В случае с Грегором Улиткой, прозванным так за почетное звание самого быстрого мастера техники одного удара среди жителей Империи Веков, которой он не раз смертельно удивлял даже сильнейших Самураев из далеких Островных Княжеств, все вышло еще интереснее. Так получилось, что именно ему сегодня довелось дежурить у одной из систем активации сильнейших защитных артефактов столицы. Такие побрякушки приводят в действие только тогда, когда над городом летают стаи легендарных тварей, по улицам бродят громадные чудовища, а в кладовых гномьего посольства заканчивается пиво. В общем, примерно в таких ситуациях, как вот прямо сегодня и сейчас.

Грегор был мужиком тертым, умным и побитым сукой-жизнью, а потому тот факт, что ему уже амба, понял даже раньше, чем упала на черный камень пола голова его любовницы, едва не перегрызшей ему горло в последней своей атаке. Со всех сторон слышны были крики и стоны, оборона стремительно переходила в оргию, да и не имелось там обороны, ведь смяли их всех почти без боя. Почтенный Мастер Клинка вздохнул, пожалел о недочитанной книге любимого писателя, после чего усилил себя всеми известными ему техниками и в стремительном рывке прорвался к центральному узлу контроля.

Даже если он не успеет атаковать хоть какую-то из основных групп тварей, он хотя бы мог разрядить артефакты и не дать использовать их против самих обороняющихся. Да, его позиция была далеко не столь важной, как такая же резервная атакующая формация высшего уровня, только располагающаяся во Дворце, но и у него хватало особых амулетов, одно нажатие которых активировало бы находящиеся на боевых позициях артефактные комплексы. О том, как твари сумели столь быстро и чисто вскрыть находящуюся прямо в сердце центрального отделения Очей формацию, напихав сюда предателей больше, чем в треть от основного контингента, пусть думают те, кто станут собирать ошметки его, Грегора, плоти.

Уже не пытаясь зажать ладонью пробитый бок и вырванный кусок легкого, он позволяет себе закрыть глаза, под звук выламываемых бронированных створок. Ключи от всей защиты у них имелись, но толку с них, если Грегор просто перевел всю магию в режим осады - никаким ключом не вскрыть, только ломать. Специально на такой случай разрабатывалась эта директива, просто никто не верил, что ее придется применять. Чтобы враг да оказался здесь, в едва ли не самом защищаемом месте вообще - если до такого дошло, то и спасать уже, наверное, будет нечего. И вот, дошло же.

Грегор умер с легкой иронической улыбкой на устах, успев активировать часть систем по случайным участкам города, прикладывая только минимум усилий, чтобы они пришлись в скопления противника или точки их ритуалов. Куда больше артефактов он просто привел во временную негодность - быстро такие трофеи не извлечь и не своровать, а если их хотя бы использовать против Империи не смогут, значит умер он не зря. Увы, но умирая, Грегор уже не увидел, как все пять активировавшихся артефактов не нанесли противнику почти никакого урона. Лишь одна волна смертоносной магии смогла накрыть одну из позиций культа, прерывая ритуал и жизни самих культистов.

Горн Великого Кузнеца, выпуская наружу собранный внутри жар, не создает никакого пламени, но сам мир загорается по итогу такого воздействия - волна раскаленного ветра буквально сварила вкрутую всех культистов и даже часть тварей, несмотря на их энергетическую природу. Атака практически полностью физическая, зато быстрая, площадная и воистину легендарно-сильная выбила все живое, включая ритуалистов и пусть даже часть тварей, самая сильная и боеспособная, вообще не пострадали, успев прикрыть ближайших смертных, но ритуал сопряжения на этой точке оборвался с гарантией.

Господин был недоволен.

Один из отведенных в сторону предсмертных ударов Грегора попал в возникшее посреди воздуха зеркало, находящееся прямо на высоте нескольких сотен метров. Падающий с еще большей высоты (пространственная складка с артефактом находилась лишь чуть ниже купола отсечения, что укрыл город) поток ярчайшего Света, принявший облик титанического копья, прошел через зеркало даже не замедлившись, но переломившись, подобно обычному свету, что прошел сквозь призму.

Вместо точки ритуала удар пришелся на какой-то подзаброшенный пустырь, странным образом не занятый никакими зданиями, хоть находился он довольно близко к центру Вечного. Слухи шептались, что в этом месте никто не живет, потому что даже находиться здесь дольше пары часов тяжело, будто сама душа твоя начинает плакать, впадая в депрессию. После нескольких десятков самоубийств среди пытавшихся построить себе жилье на ничейной земле, а также нескольких сотен забранных под белы рученьки немногословными стражниками или даже Очами любителей халявы, желающие закончились, чтобы в Вечном появилось еще одно заброшенное место с обоснованно недоброй славой.