Эхо забытых стен

Он держался от них на расстоянии, но наблюдал, подмечая детали, которые могли показаться незначительными для других, но для него, с его знанием их будущего, были явными признаками их уникальности. Их координация в бою на манекенах. Их реакция на стресс. Их выносливость. Иногда – их случайные, будто брошенные невзначай слова, полные непонимания или даже скрытого презрения к миру за стенами.

Он видел, как они тренировались на устройствах пространственного маневрирования. Для новобранцев это было самое сложное испытание, требующее идеального баланса, ловкости и силы. Большинство падали, бились, боролись с непривычным ощущением полёта. Но Энни... Энни освоила УПМ почти мгновенно, двигаясь по воздуху грациозно и точно, как никто другой. Бертольд, несмотря на свой рост, показывал неожиданную для его комплекции скорость и ловкость. Райнер был силён и вынослив, хоть и не столь элегантен. Их навыки не вызывали прямого подозрения у инструкторов – списывалось на природные данные и, возможно, предшествующую подготовку. Но Алексей знал – это была подготовка совсем другого рода.

Он и сам осваивал УПМ. Его природные Аккерманские способности – острота чувств, реакция, координация – давали ему огромное преимущество. Он тоже учился быстрее многих. Движения, которые он видел в своих "снах", теперь воплощались в реальность. Он чувствовал, как его тело инстинктивно понимает механику движения, как оно находит равновесие, как использует газ для рывка. Это было как пробуждение чего-то глубоко запрятанного.

Наблюдая за Энни, он понял, что она использует особый, нестандартный боевой стиль – комбинацию приёмов, напоминающих то ли уличную драку, то ли что-то еще. Стиль, который он позже увидит в бою с Титаном-Женской Особью. Он начал незаметно копировать ее, пытаясь понять принципы, заложенные в ее движениях. Она была его лучшим, хоть и неосознанным, учителем.

Алексей не пытался сблизиться с Бертольдом, Райнером и Энни. Его тактика была выжидательной. Скрытность, наблюдение. Стать одним из многих. Не выделяться слишком сильно. Его главные цели в это время: выжить, набраться сил и навыков, наблюдать за шифтерами, установить неформальный контакт с Эреном, Микасой и Армином.

Отношения с ними складывались естественно. Они вместе пережили ужас прорыва, спасение Карлы создало между ними особую связь, даже если она была окутана тенью трагедии. Эрен оставался тем же – импульсивным, страстным, сжигаемым ненавистью. Тренировки давались ему нелегко, особенно теоретические и связанные с балансом на УПМ, но он упорно боролся, двигаясь вперед благодаря одной лишь воле и своему неистовому гневу. Алексей видел, как его гнев растет, становясь всё более концентрированным, направленным. Это был тот самый гнев, который, как он знал, станет топливом для его силы. Примечательно, его экипировку никто не портил, дабы отстранить его от будущего вступления в разведкорпус.

Микаса была выдающейся во всем. Ее инстинкты, сила, ловкость – всё было на недосягаемом для остальных уровне. Она осваивала УПМ с лёгкостью, демонстрируя филигранную технику. В ней чувствовалась скрытая, подавленная сила, которая ждала своего часа. Её привязанность к Эрену была абсолютной. Она следовала за ним повсюду, словно телохранитель. Алексей наблюдал за ней с особенным вниманием. Ее родство с ним, Аккерманом, ощущалось на каком-то глубинном уровне. Возможно, именно он, будучи старшим представителем рода, мог бы каким-то образом повлиять на пробуждение её силы, если это было необходимо.

Армин, наоборот, физически был слабым, отставал по большинству нормативов, особенно по УПМ. Его спасала лишь исключительная сообразительность и острый аналитический ум. На теоретических занятиях он был лучшим. Инструкторы относились к нему снисходительно, признавая его ум, но сомневаясь в его пригодности для боя. Алексей видел в нём не просто слабого новобранца, а будущего гения стратегии, мозг группы. Он изредка говорил с Армином, обсуждая тренировки, тактику, просто о жизни. Ненавязчиво, вплетая в разговоры идеи, которые, как он знал, могут найти отклик в пытливом уме Армина.

О Карле они не говорили. Это была открытая рана. Никто не знал, что с ней стало. На их вопросы о ней никто из руководства корпуса не давал чёткого ответа. Алексей лишь мрачно предполагал самое худшее, но никогда не озвучивал свои мысли. Ее спасение было чудом, но это чудо, вероятно, закончилось там, в беженском лагере. Это было больно. Но его задача была двигаться дальше. Вместе с теми, кто остался.

Время шло. Тренировочный Корпус готовил их к встрече с чудовищами. И он, Алекс, готовился к встрече с людьми-монстрами, скрывающимися под масками его однокурсников. Он набирал силу, оттачивал навыки, наблюдал. И ждал. Ждал первого столкновения. Ждал момента, когда его знание и его сила столкнутся с реальностью этого мира. И он был готов к тому, что эта встреча будет жестокой и непредсказуемой. Тренировочный Корпус был лишь инкубатором. Настоящая жизнь, настоящая борьба, и настоящие испытания ждали их всех за его стенами.

Однажды вечером, после особенно изматывающей тренировки по УПМ, когда большинство новобранцев уже спали, скорчившись на нарах в бараке, Эрен, Микаса, Армин и Алексей сидели снаружи, у стен, наблюдая за звёздным небом, редким в их обычном затянутом облаками мире. Холодный весенний воздух обжигал лёгкие, но был чист от запаха пота и страха. Это был один из редких моментов относительного покоя.

Эрен, вытирая грязным рукавом пот со лба, проговорил: «Скорее бы закончить. И выбраться отсюда… на Стену. Или…» – он сжал кулаки. – «На битву. С этими тварями». Его голос дрожал от сдерживаемой ярости.

«Эти Титаны… они не похожи ни на одно животное, – задумчиво сказал Армин, его взгляд был устремлен на темноту за стенами Корпуса. – Нет логики в их поведении. Нет цели, кроме как поедать людей. Почему?» Он повернулся к Алексею, словно ожидая от него ответа. Армин давно заметил в этом странном парне из северного Острога что-то необычное – какую-то внутреннюю собранность, знание мира, которое выходило за рамки крестьянского опыта.

Алексей вдохнул холодный воздух, почувствовал его остроту в лёгких. Вот он, момент. Маленькое, незаметное зерно, брошенное в плодородную почву их мыслей. Он должен быть осторожен. Никаких Титанов-шифтеров, никаких координат. Только гипотезы.

«Природа не терпит пустоты, – тихо сказал он, словно разговаривал сам с собой. – Но и не любит таких... заблуждений. Титаны… гигантские тела, без репродуктивных органов, без очевидной цели, кроме пожирания…» Он помолчал, собираясь с мыслями, взвешивая каждое слово. «А что если… что если они не просто… существа?»

Эрен и Микаса взглянули на него с недоумением. Армин напрягся, его острый ум уловил необычность формулировки.

«Не существа? А что тогда?» – спросил Эрен, его голос был хриплым.

Алексей посмотрел на тёмные силуэты тренировочных зданий, скрывавших в себе спящих шифтеров, невидимых и ужасающих. «А что если… их тела – просто оболочки? И внутри… есть что-то другое. Что-то, что управляет ими. Что-то, что заставляет их идти к людям. Что-то, что когда-то… было самим человеком.»

Тишина повисла в воздухе, густая, пронизанная холодом. Слова прозвучали как дикая, абсурдная мысль. Люди становятся Титанами? Это было немыслимо. Монстры, которые поедали их – это и есть они сами, но в иной форме?

Эрен моргнул. «Ты… ты хочешь сказать… человек превращается в Титана? Это… это бред!» Ярость в его голосе сменилась шоком. «Эти монстры… это не люди! Это…» Он не мог подобрать слова.

Микаса, всегда более молчаливая, посмотрела на него нечитающим взглядом. Но ее тело, сидящее рядом с Эреном, стало еще более напряженным. Она не говорила, но ее поза выражала глубокое, инстинктивное неприятие такой идеи.

Армин же… Армин замер. Его бледное лицо, освещенное слабым светом звёзд, приобрело странное, сосредоточенное выражение. Его ум заработал, пытаясь найти в этой невероятной гипотезе логическое зерно.