Эхо забытых стен

Ложь. Частичная. Его "сны" были реальностью другого мира. Но Имир не могла этого знать. Гипотеза о "видениях", о "знании, полученном свыше" – это было хоть какое-то объяснение его странностям в этом мире.

Он сделал еще один рискованный шаг, касаясь её самой больной точки. Той самой уязвимости, которую она так тщательно скрывала.

«Я знаю, ты играешь роль, Имир, – сказал он, отбрасывая всю фальшь. – Играешь… что-то. Равнодушие? Цинизм? Ты притворяешься кем-то, кто ты не есть. Это больно, правда?» Он видел, как напряглось её лицо. Попал в яблочко. «Но ты не обязана быть такой. Не обязана быть кем-то, кем тебя хотят видеть другие. Или тем, кем тебя заставили стать. Я тоже… устал жить в чужой оболочке». Он намекнул на свою, скрытую природу, не называя её, не говоря прямо, но намекая на похожее бремя тайны, бремя вынужденного притворства. Это был крючок – показать ей, что он похож, что понимает.

Имир молчала, ее взгляд буравил его, пытаясь понять, кто он. Обычный сумасшедший? Или… что-то ещё? Слова на другом языке… Знание о её игре… Это было слишком много, чтобы быть совпадением.

«Что тебе… нужно?» – повторила она, голос теперь был напряженным, лишённым иронии, но все ещё опасным.

«Я видел что ты сделала в горах, Имир, – продолжил Алексей, прямо, не уклоняясь от её взгляда. Сердце колотилось, но он держал себя в руках. – Я знаю, кто ты. Знаю, кем ты можешь быть». Слова прозвучали как констатация факта, без угрозы. «Я знаю, на что ты способна».

Она едва заметно вздрогнула. Этот, казалось бы, обычный парень… Он знает. Знает о ее секрете. Об ее истинной форме. Как? Она ведь была так осторожна.

«Но я не здесь, чтобы разоблачать тебя, – поспешно добавил Алексей, уловив её реакцию. – Зачем мне это? Я… не солдат правительства. У меня нет цели ловить таких… как ты. Моя цель… другая. Но она требует союзов. Не здесь и не сейчас. А там… – он кивнул в сторону, намекая на мир за пределами Корпуса, за пределами Стен. – …Где всё начнётся снова».

Он сделал паузу, позволяя ей переварить услышанное. Риск был колоссальным. Он раскрывал слишком много, слишком рано. Но если он хотел использовать её, ей нужно было поверить. Хоть немного.

«Скоро начнётся то, к чему никто из нас не готов, Имир, – говорил он, тихо, почти шёпотом, чтобы ветер не унес его слова. – Великое потрясение. У нас… у нас будет шанс что-то изменить. Небольшой шанс. Выжить. Возможно, даже… повлиять на ход событий. Но я не смогу сделать это один».

И вот он подошёл к самому главному. К её мотивации. К её сердцу, спрятанному за бронёй.

«Я хочу, чтобы ты была рядом, – прямо сказал он. – Не как Титан-Челюсть. Не как "богиня Имир", которую искали глупцы. Не как "товарищ" для тех троих. Я хочу, чтобы ты была рядом… как ты. Как Имир. Твоя сила уникальна. Твоё знание… оно тоже уникально». Он намекнул на её годы, проведённые вне Стен. «Твоя цель тебе известна. И… – он помедлил. – …Есть люди, о которых ты заботишься. И которым будет гораздо безопаснее, если рядом с ними будешь ты. Владея собой. Контролируя ситуацию».

Он не назвал имени Кристы. Но знал, что она поймёт. Он предлагал ей роль не в миссии, а в спасении. Спасении самой себя. И спасении тех, кто ей дорог. Предлагал ей контроль, который она ценила превыше всего. Предлагал ей стать активным участником, а не пешкой в чужой игре. И не требовал повиновения, а просил об альянсе.

Имир молчала. Смотрела на него, ее глаза пронизывали его насквозь, пытаясь понять, кто он. Что скрывается за этой маской усталого бродяги и солдата. Этот, черт возьми, язык. Откуда? Это знание…

«Я… не знаю, о чём ты говоришь, – проговорила она, голос её дрогнул. Но в нем уже не было прежней уверенности. Только настороженность, смешанная с… чем-то ещё. Любопытством? Надеждой? – Ты сумасшедший?»

«Возможно, – спокойно ответил Алексей, чуть улыбнувшись. – В этом мире трудно не сойти с ума. Но у меня есть знание. И мне нужны союзники. Твои способности… и твои умения видеть истину за масками будут бесценны. Подумай об этом. Это наш шанс.»

Он сделал шаг назад. Поклонился слегка, вежливо. Это был непривычный для армейской казармы жест, почти как из другого мира.

«Auf wiedersehen, Ymir, – тихо произнес он еще несколько слов на другом языке, которых он вспомнил. Не прощание, а скорее "увидимся". – До скорой встречи». Он не ждал ответа. Просто повернулся и пошёл обратно в барак, растворяясь в темноте ночи.

Имир осталась стоять в одиночестве, глядя ему вслед. Ветра трепал её короткие волосы. На лице застыло выражение невероятного смятения. Он… Он знал. Как? Почему? И эти слова… Эти проклятые, забытые слова из её прошлой, такой болезненной жизни. И предложение… У неё будет шанс что-то изменить? Шанс спасти её?

Семена были посеяны. В умы детей – сомнение о природе Титанов. В душу Имир – знание, что она не одна, и что кто-то видит её истинную сущность и предлагает путь. Многоходовочка началась. Теперь оставалось только ждать реакции. И готовиться к грядущей битве. Время поджимало. До выпуска осталось меньше года. До Троста… ещё меньше. И вся их судьба, и судьба человечества за Стенами, висела на волоске, подталкиваемая в пропасть теми, кто спал в том же бараке. И теми, кто теперь начинал свою собственную, невидимую войну, руководствуясь знанием из другого, обречённого мира.

Несколько дней прошли в обычном ритме Тренировочного Корпуса – подъем, тренировки, еда, сон, и снова по кругу. Но для Алексея эти дни были наполнены напряженным ожиданием. Как отреагирует Имир? Примет ли его слова всерьёз? Разозлится? Проигнорирует? Он продолжал наблюдать за ней издалека. Она не выглядела рассерженной. Скорее, задумчивой. Ее обычная защитная насмешливость стала чуть приглушеннее. Она по-прежнему держалась рядом с Кристой, но её взгляд то и дело ловил взгляд Алексея, оценивающий, словно изучающий нечто непонятное.

Шанс поговорить с ней снова представился поздно вечером. Учебный день подошёл к концу, баня опустела, большинство новобранцев уже улеглись по нарам. Алексей сидел на крыльце барака, докуривая самокрутку из махры – единственная привычка с прошлой жизни, которую можно было себе позволить, изредка выменивая его на пайку хлеба. Холодный воздух обжигал лёгкие, над головой висела полная луна, её бледный свет заливал двор призрачным серебром.

Имир вышла из барака. Она не была в обычном спортивном костюме, а в своей обычной одежде – тёмных штанах и рубашке. Вид у неё был задумчивый и напряжённый. Она остановилась, вглядываясь в темноту двора, словно кого-то искала.

«Ты ждала меня?» – тихо спросил Алексей, не глядя на неё сразу. Он сделал затяжку, дым тонкой струйкой поднялся в воздух.

Она подошла, остановившись в нескольких шагах. В её глазах, освещённых лунным светом, плескалась настороженность. «Ты сидишь здесь каждую ночь, Алекс?» Голос ее был глухим. Впервые она назвала его по имени.

«Когда не могу спать, – ответил он, отбрасывая окурок. – Бывает такое».

Она немного помолчала, прежде чем заговорить снова. «Я думала о твоих словах. О том, что ты сказал тогда». Её голос был необычно серьезным, лишённым привычной иронии. «О снах. О языках… Обо мне». Она сделала шаг ближе. «Я не знаю, кто ты. Но никто здесь не знает этого языка. Никто не мог знать того, о чём ты говорил».