Эхо забытых стен

Марко подошёл к ним, его обычное спокойное лицо было немного напряжено. «Алекс прав, Жан. Спокойствие – залог точного удара».

Жан на мгновение задержал на Алексее взгляд, затем фыркнул, но больше не стал спорить, явно обдумывая сказанное. Алексей видел в Жане потенциал лидера. Не безрассудного лидера вроде Эрена, но лидера, который способен принимать решения, анализировать, видеть общую картину. Этот потенциал нужно было направить в правильное русло, вычистив его цинизм и эгоизм, рождённые страхом. Марко же... о Марко он думал с тяжестью. Этот добрый, проницательный парень... его судьба была ужасной. Если будет шанс… если хоть мельчайший шанс появится… он постарается его спасти. Если потребуется, сломает ему ногу перед этим днем. Всем, кто должен будет умереть так паршиво...

За едой, в шумной столовой, где тысячи голосов смешивались в неразборчивый гул, Алексей наблюдал за другими. Конни Спрингер и Саша Браус. Смешные, нелепые, постоянно что-то вытворяющие, но удивительно ловкие и с отличными инстинктами. Конни с его стремительными, хоть и порой непредсказуемыми движениями. Саша с ее звериным чутьем и невероятным аппетитом, постоянно что-то стаскивающая с кухни.

Однажды он увидел, как Саша, не справившись с порывом, пыталась стащить кусок мяса прямо со стола инструктора, и её чуть не поймали. Алексей, сидя неподалёку, случайно (неслучайно) кашлянул, громче обычного, привлекая внимание, и Саша успела отдёрнуть руку.

«Осторожнее, Саша, – тихо сказал он ей после, когда она подошла к их столу. – Твои инстинкты хороши для леса, но не для казармы. Тебе нужно научиться их контролировать… или использовать незаметно. А лучше – направить их на тренировки. У тебя отличное чутье, знаешь? Это пригодится там,» – он кивнул в сторону Стены, символа будущих сражений. Ее выживальческие навыки, инстинктивное понимание местности – это было ее силой. Ей не хватало дисциплины. И понимания, что её чутье может спасти не только её жизнь, но и жизни других.

Криста Ленц и Имир. Они всегда держались вместе. Криста, милая, добрая, вызывающая симпатию у всех. И Имир, ехидная, саркастичная, но с острым взглядом, направленным только на Кристу. Алексей знал её секрет. И знал, что именно в этом кроется их будущая роль. Он держался подальше, наблюдая. Их отношения были сложными, наполненными невысказанными значениями. Он не мог приблизиться к Имир, не будучи готовым раскрыть себя – она слишком умна, слишком подозрительна. Но он видел, как она защищает Кристу, как ее цинизм рушится перед лицом любой угрозы для этой маленькой, светлой девушки. Это была ее слабость. Или ее сила.

Вечером, в холодном бараке, при тусклом свете масляных ламп, Алексей, Эрен, Микаса и Армин часто разговаривали вполголоса. О тренировках, о будущем. И иногда… о Титанах.

«…И вот этот гигант, прямо над нами, – рассказывал Армин, всё ещё бледнея при воспоминании. – У него была такая… тупая улыбка. Как будто он и не монстр вовсе, а просто… блаженный дурачок, застрявший в чужом теле».

Алексей воспользовался моментом. «Может, так оно и есть», – тихо сказал он, прищуриваясь.

Эрен поднял голову. «Что ты имеешь в виду?»

«Помнишь, мы говорили… о том, что они не совсем существа? Что они могут быть… оболочками? – Алексей говорил задумчиво, не глядя на них, словно просто рассуждая вслух. – Представьте. Только представьте… что какой-то человек… оказался вот в таком теле. Гигантском. Чужом. Беспомощный. Не контролирующий себя. С единственной целью - пожирать. Ужасно, правда?»

Эрен, Микаса и Армин слушали. Армин был напряжен, впитывая каждое слово, его ум работал на пределе. Эрен сжал кулаки, его ярость приобрела новый оттенок – ужаса и странного, болезненного сочувствия к идее такого кошмарного существования. Микаса просто смотрела на него, ее глаза были глубокими, как два черных озера, и полными невысказанных вопросов.

«Я не знаю, правда это или нет, – закончил Алексей, снова уводя разговор от опасной грани. – Но думать об этом… иногда помогает понять, что мы имеем дело не просто с дикими животными. А с чем-то… более сложным. Более… трагичным».

Он бросил эти слова в тишину барака. Зерно было посеяно глубже. Идея, такая абсурдная на первый взгляд, но логически оправданная при более глубоком рассмотрении, могла стать той призмой, через которую они в будущем посмотрят на мир. Той маленькой трещиной в стене их непонимания, через которую могло просочиться больше правды.

Истина заключалась в том, что люди могли стать Титанами. И те, кто их пожирал, были когда-то людьми. Но полная картина была куда более масштабной и ужасающей. И раскрывать ее сейчас было самоубийственно. Должен прийти момент. Момент, когда они будут готовы. И когда он будет готов. Готов использовать это знание как оружие.

Алексей лёг на койку, отворачиваясь от них. В его мыслях были лица: Райнер, Бертольд, Энни. Сидящие где-то рядом, в темноте того же барака, притворяющиеся обычными новобранцами. Спящие в человеческих телах, внутри которых скрывалась чудовищная сила. Его задача была – стать сильнее их. Умнее. Быть на шаг впереди. А для этого… для этого ему нужно было довести свое тело до предела. И научиться читать их, как открытую книгу, пока они считали его лишь одним из многих, спасшихся от ужаса, который они сами и принесли.

Уснуть Алексей не мог.

Ночь в бараке была плотной, душной тьмой, полной звуков спящего лагеря: сонный храп, шевеление на койках, негромкие стоны, рождённые кошмарами. Мороз подбирался к стенам, заставляя воздух остывать даже под нарами, где сотни тел, сбитых вместе, пытались согреться. Алексей лежал на жёсткой соломенной подстилке, завернувшись в тонкое армейское одеяло, но сон не шёл. Усталость была фоновой, но сознание было ясным, отточенным как лезвие его скрытого клинка.

Он слышал ровное дыхание Эрена с нижней койки, почти бесшумное присутствие Микасы рядом с ним. Где-то в бараке спал Армин, его тонкое тело, кажется, сотрясал лёгкий озноб даже во сне. И среди этих обычных звуков сна, он чувствовал другое. Нет, не вывернутое тело Бертольда, которое явно указывает на присутствие осадков в завтрашнем дне, а спокойное, глубокое дыхание Райнера. Резкое, уверенное дыхание Энни. Спящие бомбы замедленного действия, скрывающиеся среди обычных людей, в той же форме, под теми же одеялами, что и все остальные. Истина была невероятнее любой сказки.

Тишина ночи была идеальным временем для планирования. Он прокручивал в голове карту этого мира, наложенную на события, которые он знал из своего «канона». Стены. Территории. И неизбежные, кровавые точки на этой карте. Следующая – Трост. Город, расположенный на юге Стены Роза. Ворота, которые должны были пасть вслед за Шиганшиной. И тогда… тогда начнётся настоящая битва. Битва, в которой человечество впервые увидит надежду, рожденную из самого сердца ужаса.

Трост. Он вспомнил каждую деталь. Штурм города. Катастрофические потери. И момент. Тот самый, решающий момент. Эрен, Армин и Микаса вступают в свой первый настоящий бой, как часть авангарда. Отступление. Группа, загнанная в угол Титанами. Ужасающий Титан, приближающийся медленно, неумолимо. Армин, парализованный ужасом. И Эрен. Его ярость. Его решимость спасти друга любой ценой. Его бросок. И ужасающая картина – Титан проглатывает его.

На этом канонический Эрен Йегер должен был погибнуть. Но вместо этого он пробудился. Впервые превратился в Титана-Атакующего. Неконтролируемого, свирепого монстра, убивающего других Титанов. Символ надежды, появившийся в самые мрачные времена.

И вот здесь план Алексея натыкался на самую острую грань. Нужно ли это допускать? Нужно ли, чтобы Эрен попал в пасть этому Титану?

Что произойдёт, если предотвратить? Эрен не будет проглочен. Не произойдёт «активация» его силы в тот момент. Возможно, Титан убьет Армина, а затем и самого Эрена, если Микаса не успеет. Или даже если успеет, их выживание не будет связано с проявлением новой силы, и хаос в Тросте останется без сдерживающего фактора, который обеспечил Эрен-Титан. Правительство не узнает о возможности использовать Титанов против Титанов. Человечество потеряет самый мощный, пусть и нестабильный, козырь. Их отступление из Троста превратится в полный разгром. Сотни, тысячи жизней будут потеряны из-за неспособности укрепиться в Тросте и перекрыть пролом.