Эльфийский король

Эльфы никогда не устраивали массовых казней в приграничных городах. В общем-то, эльфам всегда было плевать на тех, кто живет за границами Вечного Леса. И получив выбор — подчиниться остроухим, либо просить милости у огнепоклонников с юга — жители предпочли своих давних и привычных соседей.

— Я даже и не надеялся на подобную безалаберность с вашей стороны, — ответил Армель.

— Дорога будет тяжелой, мы будем делать остановки только для смены лошадей и короткого сна, — предупредил я мужчину. — Так что соберите все свое мужество, господин Триерс. Оно вам пригодится.

По тому, как дернулась щека шпиона, я понял, что мои слова достигли его ушей. Я не издевался над немолодым посланником Святого Престола, не пытался его запугать. Не в этот раз. Просто кавалерийский темп, который задают темные эльфы, еще то испытание для любого человека, даже для меня.

Тонко чувствуя состояние лошадей, дети Вечного Леса едва ли не загоняют животных, выжимая из четвероного транспорта максимум, на который тот способен. После — короткий сон без всяких удобств и потом снова в путь. Я не удивлюсь, если на определенном участке нашего маршрута Ирнар все же загонит наших коней — если следующий пункт смены лошадей будет не слишком далеко — и остаток этого расстояния весь отряд будет преодолевать легкой трусцой уже пешими.

Впрочем, бежать рядом с конем, держась за стремя, для эльфов было в порядке нормы. Именно поэтому они могли гнать вперед не двое суток, а все четыре дня — животные меньше уставали, если половину пути проходили без ездока. Еда там же — прямо в седле, вгрызаясь зубами в вяленое мясо и запивая все теплой водой из бурдюка. Только нужду не справляли на ходу, да и то, не потому что это было невозможно, а просто из чувства брезгливости и общей любви к порядку и чистоте.

Я надеялся на благоразумие Ирнара, который сейчас вел наш отряд, но отдельно во время привала с эльфом поговорить все же стоит. Я такой бросок осилю — меня поддержат мои печати — но вот Армель на такое просто не способен. Да и Лиан участвовала в подобном впервые. Все ее выезды в приграничье проходили под командованием Эрегора, а этот хитрый лис всегда предпочитал держать лошадей относительно свежими. Кавалерийский же бросок подразумевал минимум сутки отдыха для отряда и животных, что все равно позволяло выиграть время даже с учетом простоя. Но вот именно на стоянке отряд был наиболее уязвим, а кони — совершенно не способны продолжать путь. Поэтому Эрегор предпочитал более медленные, монотонные, но при этом щадящие переходы, впрочем, как и я сам. Не по душе мне были эти гонки, пена на губах хрипящего коня, постоянное напряжение, а потом сутки безделья в ожидании, пока животное восстановит силы.

Но за Армелем нужно было все же приглядывать. Шпион был нужен мне. Я уже допустил оплошность, когда потерял его из виду, теперь же посланник Святого Престола будет подле меня.

— Владыка, у меня есть вопрос, — тихо спросил господин Триерс, чуть наклоняясь ко мне в седле.

Мы еще не выехали за пределы города, так что у нас была возможность поговорить.

— Хотите узнать, зачем я вас взял с собой?

— Это же очевидно, — хмыкнул Триерс. — Убивать меня причин у вас нет, это было бы слишком расточительно. Но и оставлять меня позади вы не желаете.

— Не только, — покачал я головой, глядя строго перед собой. — У вас будет своя особая роль в грядущих событиях, господин Триерс.

— Какая же?

Я перевел взгляд на лысого шпиона, который впервые за наше знакомство задал настолько прямой вопрос. Обычно мы занимались с ним словесными танцами, не переходя к сути раньше времени.

— Мой привычный посыльный лишился головы, — наконец-то ответил я после некоторого ожидания, — так что вы, господин Триерс, должны будете рассказать о том, что увидели под стенами Каламета. Честно и без утайки, как есть.

— Ждете честности от профессионального лжеца? — спросил Армель.

— Жду благоразумия, — ответил я. — Я не хочу окончить одну войну и тут же затевать следующую.

Выбраться из города не составило большого труда. Едва наш отряд пересек черту городских ворот, Ирнар пустил своего коня в галоп, увлекая за собой и весь отряд, намереваясь как можно быстрее преодолеть открытое пространство и вырваться на большак, лента которого ныряла в холмы в паре лиг от стен города. Этой дорогой активно пользовались местные торговцы и ремесленники — большинство товаров сплавлялось на баржах по реке вниз, а вот вверх по течению зачастую вместо бурлаков использовали пеший маршрут — так что земля под копытами коней даже в это время года была достаточно плотной и сухой для столь безумной скачки.

Мы с Армелем чуть поотстали — буквально на дюжину лошадиных корпусов, но так я мог спокойно наблюдать как за своими бойцами, так и оценивать окружающую обстановку.

Где-то там, позади, темное небо северного пограничья освещалось светом многочисленных лагерных костров, которые жгли святоши. Они не скрывали своих приготовлений, но ночные атаки такие — даже зная, что враг у ворот, всегда пропустишь момент, когда войска противника пришли в движение.

На миг мне захотелось поднять вверх ладони, сомкнуть вместе печати Владыки Демонов и натравить на рдеющий в небесах отблеск вражеского лагеря своих тварей. Однако же я сдержал этот секундный порыв, затолкал колыхнувшуюся к огнепоклонникам ненависть поглубже и, стряхнув мимолетное наваждение, в сюжете которого пред моим взором встали безжизненные скалы, бывшие некогда Садами Армина, покрепче ухватился за поводья.

Святое Воинство еще умоется кровью и в очередной раз ответит за учиненные им бедствия, но случится это не здесь. Точнее, не только здесь у меня будет шанс наблюдать, как высокомерные в своем фанатизме и неприязни ко всем прочим верам и расам святоши получат то, что заслужили.

Я не питал иллюзий на тему того, что нас ждет под стенами Каламета. Если внутри засел еще один Владыка, причем Владыка Фангороса, вне зависимости от пола, опыта в колдовском деле и срока служению своему богу, он устроит нам жестокую бойню. Подогревалась ситуация еще и тем, что я смутно догадывался о причинах, по которым орки потеряли всякую связь с Харлом, точно так же как я — более не слышал тихого шепота и не ощущал мимолетных касаний ветра к своим плечам.

Но свои подозрения я пока держал при себе. Для начала мне стоит добраться до Шивалора и подготовиться к атаке на Звездную крепость Каламета.

Одно я чувствовал четко: вместо того, чтобы самому определять происходящее, меня просто тащит вперед чередой событий. Сначала Минтхалл, потом сорвавшаяся поездка в столицу, теперь — полный отказ от создания барьера столь грандиозного, что по силам его создать было бы только мне.

Я думал разместить в трех городах огромные алтари Нильф, принести жертву кровью от каждого жителя и создать линию разлома, крайне похожую на то, как устроена охранная система моей долины. Вот только едва я двинулся в этом направлении — исчезла орочья угроза, а паладин Леннарт сбежал на Запад, воевать с Мордоком самостоятельно.

Это стало меня уже порядком раздражать — нить судьбы ускользала от меня, будто бы я пытался голыми руками удержать еще живую рыбу, только что выловленную в пруду. Быть покорным бычком, которого ведут на бойню, я не собирался. Но и сломить ход событий, держать собственную инициативу как-то минуя реки крови… Как? Стоило ли мне все же остаться в Кинашалоне и, открыв портал, призвать целую армию, напоить сотни демонов кровью святош и потом двинуть эту силу на запад, не считаясь ни с редкими поселениями, ни с мнением Н’аэлора?

Как говорила Лиан, чья спина время от времени мелькала среди всадников, я бы мог все это закончить одним махом. Я преодолел собственный предел, я создал седьмую печать, я однажды нарушил законы мироздания и вернул мою воспитанницу из-за полога смерти. Было ли для меня что-то невозможное и недостижимое? Мог ли я, отмахнувшись от всяческих моральных ограничений и собственных правил, просто погрузить Западные земли в пучину кошмара и ужаса, но решить возникшую проблему раз и навсегда?

Потенциальных жертв вокруг меня было предостаточно. Я мог даже воспользоваться скачущими рядом со мной эльфами в качестве источника заемной силы. Их вера в Нильф такова, что они примут свою судьбу от руки Третьего Жреца, если такова Её воля. Однако Нильф молчала, да и Третья никогда не подталкивала меня к резне, во всяком случае, с тех пор, когда притязания Элантриэль на единое эльфийское государство привели к падению Садов Армина.