Элизабет Дэвидсон и Тайна янтарного кулона

— Привет, Элизабет, — поздоровалась она, прежде чем Элизабет успела скрыться за поворотом.

— Привет, Анна, — ответила Элизабет. — Куда ходила? — спросила она без особого энтузиазма.

— Прощалась со школьными животными, — ответила Анна Ханг.

— Что афторы говорят? — поинтересовалась Элизабет. Анна смотрела на нее удивленным взглядом.

— Афторы не разговаривают с людьми, — сказала она, чем ошарашила подругу.

— А как же ты тогда узнала об аварии?

— Афторы передали это через единорогов. А сами они никогда не разговаривают, — пояснила Анна. — Ну, ладно пойду на банкет.

И она вприпрыжку вбежала в столовую. Элизабет ошарашенная новостью миновала коридор рядом с буфетом и комнатой отдыха подготовительного курса, их спальни, и оказалась в коридоре с входом в гостиную Даринга у которых как, обычно легонько поскрипывая, расхаживали живые доспехи.

— Пароль!

— Последние минуты!

Дверь повернулась на петлях и перед девочкой возникла круглая комната с множеством кресел, тремя круглыми столами, книжными полками и огромным диваном между двумя каминами. Элизабет прошла по мягкому бардовому ковру и оказалась у огромных напольных часов между двумя дверьми. Одна привела девочку в маленькую комнатку с вешалками, на которых покоились и покрывались пылью куртки и пальто учениц первого курса Даринга. Элизабет зашла в спальню. За год она так привыкла к своей кровати, к этому письменному столу, к этому теперь пустующему шкафу. Девочка постаралась дотронуться до каждого стеклышка, до каждой поверхности, до каждой отдельной дощечки.

Солнце уже садилось, заливая школу и близь лежащие деревни приятным золотым светом. Становилось прохладно и в открытое окно дул приятным покалывающий ветер. Элизабет забралась на подоконник. Перед ней возникла прекрасная панорама. По огромным деревьям, что росли вокруг школы, время от времени прыгали белки, или птички распевая сладкие трели.

Недалеко виднелся Хайрин со своими совершенно похожими домами и укрытыми булыжниками дорогами. Элизабет вспомнила как в мороз и бурю, они с Томом шли на встречу со Скоттом Вольтером. В тот день они помирились с Эммой, и Элизабет совершила самую большую ошибку. Если бы она не рассказала все Вольтеру, если бы он не написал статью, может, тогда Уильям был бы жив.

Элизабет почувствовала, как что-то закололо в груди. Нет, Елена не была виновата в его смерти. Вина лежит только на Элизабет. Девочка смахнула горячие слезы, и так как стало уже очень холодно, слезла с подоконника. Часы на тумбочке у Джинни Хэнгроут показывали пятнадцать минут десятого.

Время было позднее и скоро нужно было отправляться. Элизабет взяла пальто, чемодан и вышла в гостиную. Как оказалась не одна она была уже готова. С десяток учеников уже заняли кресла у каминов и, облачившись в дорожную одежду, разговаривали друг с другом. Элизабет устроилась на самом дальнем потертом кресле. В дверях появилась Эмма и Джинни Хэнгроут. Обе выглядели весьма веселыми, но до того как заметили Элизабет. Лицо Эммы сразу стало хмурым, а Джинни быстро удалилась в спальню. Эмма замельтешила за ней. Вскоре обе появились в куртках с чемоданами в руках. Эмма присела рядом с Элизабет.

Девочки молчали. Возможно, Эмма не знала, что говорят в таких случаях, а Элизабет просто хотелось помолчать. Немного погодя в гостиной появилась профессор Сэйсон.

— Все собрались? — спросила она и получила в ответ вялое «Угу». — Тогда отправляемся. Кареты для нашего факультета вылетают в полдесятого. Скорее! Давайте я, сразу отправлю багаж.

Женщина принялась по очереди отправлять чемоданы в кареты.

— Четырнадцатая в пятом экипаже, — сказала она, когда чемоданы Элизабет и Эммы растаяли в воздухе. — Седьмая взлетная площадка.

Когда с этим было покончено, профессор повела детей через коридор около комнаты отдыха подготовительного курса и буфета. Миновав маленькие коридорчики рядом со столовой и кухней, они оказались между Залом Славы и Залом Наград. Двери переднего холла были приветственно открыты.

На улице уже стемнело. Фонари ярко освещали стальные ворота и блестящую водную дорожку. Немного промочив мантию и туфли, дети вместе с учительницей зашагали по вытоптанной дороге к станции «Энкор». На клумбах по обе стороны от дороги между кустами горели какие-то странные цветы с закрытыми сияющими бутонами. Очень скоро они добрались до хмурого здания, и дети, переговариваясь, стали наполнять собой кареты. Элизабет еще не приходилось ездить на ночных экспрессах, так, что она удивилась, забравшись в карету номер четырнадцать в пятом экипаже.

На двух бархатных широких сидениях лежали два постельных набора и две маленькие подушки. Эмма была удивлена не меньше. Тем не менее, девочки заняли свои места, и проводник закрыл дверцы в карету. Вместе стекол на вечернем ветре колыхались бардовые шторки. Сразу несколько афторов взлетели, и экипажи поплыли за ними, скрипя и легонько покачиваясь в разные стороны.

— Пока, — сказала Эмма, высунув голову из окна и напоследок оглядывая школу, сияющую прямоугольниками окон. — До нового учебного года!

Скорее она вернулась и девочки, застелив сидения в белоснежные простыни, укрылись тонкими одеялами и окунулись в сон. Элизабет подождала, пока Эмма заснет. Ждать пришлось каких-то пять минут, и девочка высунулась в окно, что бы в последний раз увидеть маленькую светлую точку под названием Энкор.

========== Глава 36. Суд ==========

— Поторопись! — закричала Елена.

Элизабет успела схватить только кофту на молнии, и мать выволокла ее на лестничную площадку второго этажа. После случившегося бабушка смиловалась над внучкой и ей сменили комнату. Теперь это был не маленький чулан, а большая спальня с двуспальной кроватью, гардеробом и туалетным столиком. Слева находилась комната Адель, справа спальня Елены.

Мать и дочь спустились по лестнице в просторный холл поместья. У открытых настежь стеклянных дверей маячил дворецкий с двумя дорожными мантиями.

— Вот, мадам. — Он протянул женщине мантии, и отступил в сторону, пропуская их во двор, где на укрытой мелкими камешками дороге уже поджидала карета Министерства Колдовства.

Елена облачилась в мантию и протянула дочери ее одеяние. Элизабет неуверенно замялась с кофтой на молнии в руках.

— Ты хочешь, чтобы с нас смеялись? — раздраженно спросила Елена и, выхватив кофту, бросила ее дворецкому. — Быстро одевай!

Элизабет с неохотой и злобой облачилась в жаркую и жутко неудобную мантию и последовала за матерью к темной карете с золотыми «МК» на дверцах. Елена забралась первой, даже не попытавшись помочь дочери, и устроилась на сидении, перелистывая бумаги, что несла в руках всю дорогу сюда. Элизабет села напротив нее и уставилась в окно пустым взглядом. После смерти отца строгость Елены просто зашкаливала так словно это Элизабет была виновата в его смерти. На похоронах она даже не заплакала, и сразу после них поехала на работу где все просто удивлялись, как она может работать в такое тяжелое для семьи время. Впрочем, даже сама Элизабет, которая лучше всех других знала свою мать, удивлялась этому факту. Возможно, за работой она хочет спрятать свое горе? — предполагала она, каждый раз глядя на красные подпухшие глаза матери. Сама Элизабет плакала не меньше. Она каждую ночь вспоминала отца и никак не могла заснуть. Хотя думать о чем-то другом у нее не было возможности. Две недели она провела в больнице, где можно было только спать или слушать пререкания Эммы и Джеймса с Эмили. А со школы они вернулись всего только вчера утром, и она успела поговорить только с дворецким.

— Так, говори только тогда, когда к тебе обратятся. В зал суда войдешь, когда позовут. Лишнего не болтай и слушай судью! — тараторила Елена указания.

Элизабет слушала в пол уха, иногда кивая и соглашаясь. Вскоре карета подкатила к огромному зданию с горящими окнами и двустворчатыми парадными дверьми. Елена вышла первой, глубоко вдохнув густого вечернего воздуха. Элизабет выбралась за ней. Женщина зашагала по ступенькам к парадному входу. Дочь за ней. Они вошли в просторный холл с застекленными кабинками, что прислонились к левой стене и огромными досками, что заполняли правую. На стендах были списки работников министерства и информации о нахождении их кабинетов и виде деятельности. Над кабинками шла надпись «Справочная», а над самой крайней «Охрана». Девочка и женщина прошли по комнате у одной из пяти кабинок лифта.