Элизабет Дэвидсон и Тайна янтарного кулона

— Садитесь и успокаивайтесь! — вставая, громко сказала профессор Шеррингтон, и зал тут же накрыло тишиной. — Я надеюсь, все первокурсники уже получили расписание с предметами и будут рады сегодня посетить урок-введение профессора Трейд. — Она легко кивнула в сторону старушки справа. Та мило улыбнулась и так же легко, как и директор поклонилась залу. — Так же я бы хотела от имени родителей Тома Энтона поблагодарить мисс Элизабет Дэвидсон за его спасение.

Все глаза учеников обернулись к Элизабет, и ей захотелось провалиться сквозь землю. Элизабет почувствовала, как щеки багровеют, а уши просто загорелись от скверности положения.

— Профессор Сэйсон открывает курсы журналистки. Она просит всех желающих присоединиться. Расписание занятий висит на доске объявлений. — Женщина указал рукой на коричневую доску вдоль и поперек обклеенную разноцветными бумажками. — Приятного аппетита! — Директор села и зал мигом наполнился разговорами, стуком ложек о тарелки и шагами официантов, что мастерский обходили столики. Элизабет несколько раз отрывала глаза от тарелки с кашей и, замечая на себе взгляды учеников, снова багровела. Наконец завтрак закончился, когда огромные часы над преподавательским столом указывали без четверти восемь. Элизабет быстро вышла из столовой, избегая взглядов и шепотков учеников, и с облегчением выдохнула, когда оказалась в мраморно-черном холле. Два лифта по разные стороны от дверей наполнялись шумной детворой разных курсов. Элизабет подождала пока дверцы правого лифта закрылись, вместив в себя последних из толпы учеников девчушек и снова отворились, показав Элизабет, пустую деревянную кабинку.

— Класс музыки, — робко сказала Элизабет, опасаясь, что без точных указаний лифт не поедет, но дверцы с глухим стуком сомкнулись. Кабинку понесло вверх, и через несколько этажей Элизабет оказалась перед маленькими дверьми, что вели в класс музыки.

Элизабет вышла из лифта в узенький коридорчик, освещенный тусклым светом факелов. Немного переждав, Элизабет все-таки толкнула дверь в кабинет музыки, и нервно теребя ручку рюкзака, вошла. Зал оказался ярко освещен солнечным светом, что густыми снопами валил из длинных окон на противоположной стене. Слева стоял преподавательский стол, и парты, а справа музыкальные инструменты: фортепиано, на стеллажах покоились футляры со скрипками, у стены прислонившись к железным обручам, стояли гитары. Времени рассмотреть все детальнее, не было, так как половина учеников уже сидели за партами.

— Извините за опоздание, — робко пробормотала Элизабет, обращаясь к тощему светловолосому мужчине в мантии учителя, что стоял у преподавательского стола, настраивая что-то похожее на саксофон.

— Ничего, присаживайтесь, — улыбаясь, ответил мужчина, и снова занялся саксофоном, поправив круглые очки криво сидящие на длинном носу.

Элизабет устроилась за самой дальней партой, в самом конце класса, так что бы на нее меньше глазели и, приготовившись к уроку, ждала начала. Еще минут пять мужчина разбирался с саксофоном, затем, когда класс наполнился учениками, отнес его к полкам с инструментами и вернулся к столу.

— Хм-хм! — негромко хмыкнул мужчина, и разговоры учеников мгновенно стихли. — Я — как вы наверно уже догадались — профессор Ричард Фриндер, — улыбаясь, подшутил он и сел на край стола. — Сегодня первый урок нашего трехлетнего курса. Надеюсь, вам будет интересно и познавательно учиться музыке у меня.

Последующую половину урока он рассказывал, что пригодиться им на первых экзаменах, какие инструменты им придется освоить, с чем придется столкнуться. Замет профессор начал длинный и нудный рассказ об основах предмета и Элизабет невольно подумала: а не носить ли с собой на музыку подушку? Наконец прозвенел звонок, Элизабет сгребла свои вещи в охапку и галопом, побежала в больничное крыло. Но следующего урока было еще три часа, так можно было на минутку забежать к Тому. Мальчик сидел на кровати все с тем же траурно-больным видом и читал какую-то книгу. Заметив подругу, он бросил книгу на тумбочку и взволнованно заулыбался ей.

— Привет, — поздоровалась Элизабет и забросила сумку под соседнюю кровать, на которую вскоре бесцеремонно уселась, поджав под себя ноги.

— Как уроки? — робко спросил Том, заметив недовольное выражение на лице Элизабет.

— Это не уроки. Это просто ужас! — с тоской выдохнула Элизабет. — А соседки по комнате просто кошмар.

— Неужели настолько ужасные? — неудачно подшутил мальчик и осекся, наткнувшись на слегка раздраженный взгляд Элизабет.

— Не то слово! — трагически сказала она. — Одна фанатеет от моей ненавистной сестры, вторая не ходит на уроки, и издеваться над младшим братом. Как тебе такая компания?

— Не весело, — мрачно ответил Том, и вяло усмехнулся. — Кстати, миссис Мидикунар сказала, что я скоро смогу приступить к учебе, — с целью освежить разговор сообщил он, но Элизабет была безутешна.

— Классно, — вяло пробормотала она в ответ и откинулась на мягкую подушку.

Последующие три часа они, сменив тему на более приятную, болтали без перестановки. Без четверти двенадцать по коридорам прокатился голос профессора Сэйсон:

— Прошу учеников пройти в столовую. Через пятнадцать минут обед.

— Ладно. Я пойду, — слегка расстроено, сказала Элизабет и направилась к выходу.

Когда она вошла в столовую, зал просто расходился по швам от учеников и учителей. Элизабет по-обыкновению нашла себе самое отдаленное от других место и принялась уныло есть. Профессор Шеррингтон сделала пару объявлений, и столовая наполнилась звоном ложек о тарелки и голосами учеников. Через полчаса, проглотив последний кусочек пирога с почками, Элизабет отказалась от десерта и быстро выскочила в коридор. Заскочив в лифт, она скомандовала:

— Класс истории!

Дверцы кабинки глухо стукнув, встретились, лифт понесся вверх и через пару этажей высадил пассажирку в просторном прямоугольном коридоре с длинными окнами и голубым аквариумом. Элизабет села на деревянную лавочку по правую сторону от жилища маленьких серых рыбок и вынув «Медицину» снова занялась ее изучением. Постепенно коридор стал наполняться взволнованными первокурсниками. Девочки, сомкнувшись в маленькие кольца, шептались по углам, а мальчишки громко обсуждали спортивные новинки и новые породы афторов. Элизабет могла поклясться, что несколько раз замечала на себе взгляды учеников и потому была несказанно рада появлению высокой колдуньи с худым лицом и платком на голове, что частично скрывал шрамы на правой щеке, в кабинке лифта.

— Добрый день, первый курс, — поздоровалась она будничным тоном и, махнув рукой, открыла двери в просторный класс с множеством деревянных парт и широченным преподавательским столом, заваленным книгами и свитками. На стенах висели картины с изображениями военных действий, портретами известных исторических деятелей и карты различных частей Аладонии, Канталии и других стран СЭМа. — Простите за беспорядок.

Кто-то пробурчал ей что-то в ответ, и ученики продолжили усаживаться за парты. Детей пришло так много, что за одной партой, оказалось, по четыре, а где и по пять человек.

— Сегодняшний урок, как и последующий нам придется провести в таком неудобном составе, — сообщила профессор, стирая с доски надписи и поворачиваясь к классу.

— А почему только два? — поинтересовалась девочка, что сидела между подружками за первой партой среднего ряда.

— Потому что потом вас разъединят, и вы будете посещать уроки согласно индивидуальному расписанию своего курса и факультета, — сказала женщина, продолжая наводить порядок на своем рабочем столе.

— Разъединят?! — выдохнула та же девочка.