Элизабет Дэвидсон и Тайна янтарного кулона

Тем не менее, не смотря на все заслуги перед школой и активное участие в ее деятельности, мальчик выделялся ужасным поведением и тяжелым характером. Но, не смотря на это, владеете такими качествами как трудолюбие и верность дружбе. Любил выделять из толпы. Пользовался авторитетом у однокурсников и других учеников. Организовывал запрещенные праздники. Идеально их проводил. Ни разу не был пойман учителями. Был самовлюблен и эгоистичен.

Декан факультета Придов

Иероним Гра

Директор школы нетрадиционного волшебства, колдовства и магии

профессор Артур Вилберт

Под именем и фамилией стояла печать Энкора и две подписи; одна его, а вторая директора школы. Элизабет еще раз перечитала характеристику и не поверила своим глазам. Ее отец учился на факультете самовлюбленных идиотов?! Как такое могло произойти, что оно никогда об этом не знала? Может быть, это и стало причиной молчания отца.

Но тут вдруг до Элизабет дошел весь смысл написанного. У Уильяма тоже есть неординарные способности. Но почему он никогда об этом не рассказывал? Почему никогда не проявлял их? Почему скрывал все это? Почему скрывал свои награды и заслуги перед школой? Что же такое подтолкнуло его на такой шаг? В школе он был очень успешным и знаменитым, но, тем не менее «…самовлюбленным и эгоистичным…». Элизабет перечитала документ еще раз. Да быть такого не может! Как Уильям такой заботливый и добрый мог быть эгоистичным и самовлюбленным. Это ведь он помог миссис Сьюс сделать операцию, и она выжила. Он терпеливо перенес увольнение без скандалов и упреков, хотя и знал, что это несправедливо и знал кто настоящий виновник. Тогда почему его выставили таким ужасным? Почему они написали эту ложь? Может они хотели просто испортить ему характеристику? Может он чем-то насолил этому профессору Гра, и он сочинил такой бред?

Расправившись с характеристиками Элизабет, перешла к сервантам, на которые указала профессор Сэйсон, но с головы никак не хотели уходить строчки из характеристик отца. Нет! Это безумие! Вероятно, кто-то действительно хотел испортить ему репутацию! Да, именно так!

Внутри сервантов были одни только журналы — старые запыленные книги с порванными и помятыми страницами и обшарпанным видом. Переплеты рассыпались со временем или были погрызенные мышами. Журналы валялись, какой где. Разложив все по полочкам Элизабет открыла следующий. Разложив тетради по классам и факультетам, девочка открыла другой. Следующий был пристанищем старых учебников по литературе и методического материала…

Еще не скоро Элизабет ушла из кабинета профессора Сэйсон, хотя мысли о находке, что там обнаружилась, преследовала ее до самой гостиной. Солнце за окнами уже приобретало сиреневый оттенок. Игра в этом месяце проходила после обеда. Повесив пальто в комнатке перед спальнями девочка устроилась перед камином. Идти на поле не было смысла. Игра уже наверняка кончилась, так что Элизабет решила подождать дарингцев в гостиной. И не зря. Через десять минут молчания и лишь негромкого потрескивания поленьев в каминах комнату разразили просто невероятно громкие крики учеников. Двери отворились, и в гостиную влилась красная масса чуть не сбив с ног стража Даринга — живые доспехи и колыхая на вытянутых руках команду.

— ПОБЕДА! ПОБЕДА! — кричали ученики с каждым новым броском.

Элизабет объяснять не нужно было, так что как только члены команды освободились от болельщиков, она сияла улыбкой, сказала:

— Поздравляю! — крикнула она, обнимая Эмму. — С каким счетом?

— 2:0! Ты представляешь 2:0! И оба мои!

Следующий месяц Эмма то и дело улучала свободную минуту, что бы снова описать свои великолепные голы. Элизабет, Тому и Эмили этот рассказа осточертел через неделю, а Джеймс продолжал слушать все подробности с упоением. Оказалась, не одной Элизабет пришлось поработать во время матча. Тома и остальных отправили прямо с поля. Ему и Джеймсу пришлось убирать помет новых афторов в конюшне, а Эмили помогать миссис Мидикунар проводить ревизию в аптеке. Одна Эмма не попала под горячую руку директора.

— Если бы он и меня припахал что-нибудь делать, Эрни точно закопал бы его живьем, — говорила Эмма с явным отвращением в голосе.

Эрни так и вовсе просто летал после победы над Воркингом. Но все-таки хандрил насчет матча Придов — Рэджойс, что запланировали на середину марта.

— Если Придов выиграет у Рэджойса, будем тренироваться вдвое больше, — грозился он каждый вечер, когда команда собиралась у каминов в гостиной.

— Куда уж больше, — шептала Лана Льюис.

Перед игрой придовская команда стала тренироваться по три раза на день, что чрезвычайно огорчило Эрни. То и дело на каждом шагу он твердил, что Рэджойс должен выиграть, убеждая скорее себя, чем остальных. Для пущего эффекта он заказал в лавке «Школьные традиции» в ТридиСайте голубую мантию и знамя Рэджойса.

Утром перед матчем с дарингцами завтракала огромная белая чайка. Некоторые ученики поглядывали на знамя с маленьким раздражением и недовольно перешептывались. Команда Придова с оранжевыми знаменами, на которых огромная лисица хитро разглядывала столовую, направились на стадион. Элизабет успела заметить и слегка другие флаги: та же лисица, только безжалостно откусывающая голову рэджойсовской чайке. Впрочем, никто кроме Придова даже не улыбнулся. Вскоре Рэджойс в голубых мантиях тоже покинули столовую под крики и возгласы остальных столов. Через десять минут помещение и вовсе опустело. И теперь ученики огромной толпой направлялись к стадиону.

Элизабет, Эмили и Том отправились в коридор факультетов. Эмили и Том не очень хорошо относились к футболу, а Элизабет с недавних пор стала избегать столкновений с придовцами и их футбольной командой. Причиной всему была весьма неприятная связь ее отца с этим факультетом. О той характеристике Элизабет так и не рассказала друзьям. Это касалось только ее лично, так что остальным знать об этом было необязательно. Ей было стыдно признаться самой себе, что это все о ее отце.

Том предложил занять уроками. Расправившись с этикой, географией (ее Элизабет тоже в последнее время не особо воспринимала) и литературой, девочка отправилась в гостиную Даринга, оставив Том и Эмили, в компании учебников и тетрадей. Не одни они сидели за уроками. В гостиной на половине «заучек» как говорили ученики, то есть на половине с книжными полками и круглыми столами сидела Джули Бланк.

— Ты чего здесь? — удивилась Элизабет. — Я думала все фанаты футбола на поле.

— Я бы с радость, — сообщила девочка, воткнув ручку за ухо. — Но у меня реферат по волшебству. «Способы волшебного перемещения по огромным территориям». Ужас! Но сдать нужно к завтрашнему дню. Иначе профессор Лайкнот поставит «не зачет» и меня выгонят из команды.

Элизабет застыла на месте. «Волшебное перемещение»?! Она уже не слушала причитания девочки. Ее мозг стал лихорадочно работать.

— А когда тебе его сдавать? — спросила она, как бы, между прочим, прослушав дату.

— Я же говорю завтра. От того и сижу, — устало сказала Джули. — Уже два часа пишу. Пойду куплю себе хоть перекусить чего. Желудок ноет.

Джули скрылась за огромными дверьми гостиной. До буфета всего ничего, лишь узкий коридор около комнаты отдыха подготовительного курса и их спален. Но дело стоило того! Элизабет подошла к столику, за которым сидела Джули, и отыскала под многочисленными завалами книг длинный лист пергамента, на котором мелким почерком девочка писала реферат.

Сверху написано название и несколько строчек его толкования. Затем шли несколько способов волшебного перемещения. Первый, о перемещении с помощью карет. Второй, о перемещении на метлах. На метлах летали только медсестры на срочный вызов. «Ух, ты, а я и не знала», — подумала Элизабет. Третий, описывал перемещение через двери, изготовляемые компанией под названием МагИндастрис. Сердце Элизабет нервно заколотилось.

«… с 1854 года компания МагИндастрис стала выпускать волшебные двери. Обычно их закупали министерства огромными партиями, что бы свободно перемещаться между зданиями трех министерств. Двери изготовлялись парами. Обе ставили в разных местах и, входя в одну можно было попасть в другую, как бы далеко ее не установили…»

Элизабет положила реферат обратно к книгам как он и лежал что бы не вызвать подозрения и села перед тускло горящими каминами. Так значит там, в лабиринте дверей именно такие двери и стоят. Первая в Зале Наград наверное вела куда-то под школу, но вот остальные… Как далеко ее занесло тогда ночью? Может куда в Хеалинг или еще дальше? Кто же их установил? Знает ли руководство школы о них?