Эмпат
Шрифт:
– "ПСИХИЧЕСКИЙ РАСПАД": 89%. РЕАЛЬНОСТЬ/КОШМАР/ВОСПОМИНАНИЯ – ЕДИНЫЙ ПОТОК. ГОЛОС КОРНЯ – ЕДИНСТВЕННАЯ КОНСТАНТА.
ПРОГНОЗ: ТЕРМИНАЛЬНЫЙ КОЛЛАПС ЧЕРЕЗ 00:01:30... 00:01:29...
«Нет.»
Голос Корня прорезал агонию. Не приказ. Не уговор. Запрет. Как стоп-кран в несущемся к обрыву поезде.
«Ты не умрешь, Донор. Не здесь. Не сейчас. Долг не исполнен. Сердце... требует платы за защиту. Твоя плоть... твой дух... принадлежит мне.»
Боль в груди, где зиял открытый канал, вдруг изменилась. Из жгучего, высасывающего холода она превратилась в... впрыск. Густой, вязкий, как расплавленный металл, поток
Системное Уведомление:ВНЕШНЕЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО: "ЭКСТРЕННАЯ БИО-СТАБИЛИЗАЦИЯ" (ИНИЦИАТОР: КОРЕНЬ)ИСТОЧНИК: РЕЗЕРВЫ БИОМАССЫ ЯДРА "СЕРДЦЕБИТИЕ" (УРОВЕНЬ: КРИТИЧЕСКИ НИЗКИЙ).ЦЕЛЬ: ПРЕДОТВРАТИТЬ ТЕРМИНАЛЬНЫЙ КОЛЛАПС НОСИТЕЛЯ МЕТКИ.МЕХАНИЗМ:1. ПРЯМАЯ ИНЪЕКЦИЯ БИО-СТАБИЛИЗАТОРА (АДАПТИРОВАННАЯ ПЛОТЬ/СТВОЛОВЫЕ КЛЕТКИ КОРНЯ) В СИСТЕМУ КРОВООБРАЩЕНИЯ.2. ПРИНУДИТЕЛЬНАЯ СТИМУЛЯЦИЯ РЕГЕНЕРАТИВНЫХ ПРОЦЕССОВ НА КЛЕТОЧНОМ УРОВНЕ (ПОДАВЛЕНИЕ АПОПТОЗА).3. ВРЕМЕННОЕ БЛОКИРОВАНИЕ БОЛЕВЫХ РЕЦЕПТОРОВ (ЦЕНТРАЛЬНАЯ НЕРВНАЯ СИСТЕМА).ЭФФЕКТ (НЕМЕДЛЕННЫЙ):- HP: СТАБИЛИЗИРОВАН НА 5/150 (ОСТАНОВКА ПАДЕНИЯ).- ОТКРЫТЫЙ КАНАЛ ДОНОРА: ПЕРЕКЛЮЧЕН В РЕЖИМ "ДВУСТОРОННИЙ ОБМЕН" (ПАССИВНАЯ УТЕЧКА ПРЕКРАЩЕНА, НО ПОДАЧА ЭНЕРГИИ ОТ ЯДРА ОГРАНИЧЕНА).- БОЛЬ: СНИЖЕНА НА 70% (ИСКУССТВЕННОЕ ПОДАВЛЕНИЕ).ЦЕНА/РИСКИ:- МУТАГЕННАЯ НАГРУЗКА: 70.3% (НЕОБРАТИМЫЙ ПОРОГ ПРЕОДОЛЕН! АКТИВАЦИЯ ПРОТОКОЛА "ПЕРЕРОЖДЕНИЕ").- УСКОРЕННАЯ ИНТЕГРАЦИЯ ТКАНЕЙ КОРНЯ: НАЧАЛО ФОРМИРОВАНИЯ "ВТОРОГО КОНТУРА" (БИО-ЭЛЕМЕНТЫ КОРНЯ ЗАМЕЩАЮТ ПОВРЕЖДЕННЫЕ ОРГАНЫ).- ПОЛНАЯ ЗАВИСИМОСТЬ ОТ ЭНЕРГИИ СОБОРА: ОТКЛЮЧЕНИЕ ОТ КАНАЛА -> НЕМЕДЛЕННАЯ СМЕРТЬ.- СОСТОЯНИЕ: "БИО-ИНТУБАЦИЯ". Длительность: ПОКА ПОДКЛЮЧЕН К КАНАЛУ.
Алекс не открыл глаза. Он вернулся в свое тело. Оно было чужим. Тяжелым, как свинцовый саркофаг, но... работающим. Сердце билось – медленно, глухо, как барабан под толщей воды. Дышалось с трудом, воздух обжигал, но легкие наполнялись. Боль отступила, сменившись оглушающей, химической апатией и странным, глубоким теплом, исходящим от груди, где канал теперь ощущался не раной, а... пуповиной. Живой, пульсирующей связью с гигантским Сердцем над ним.
Он лежал там же, на краю платформы. Лицо было прижато к липкой, теплой поверхности. Рядом дымилось место, где исчез Агент. В воздухе витал запах озона, горелой плоти и сладковатой "крови" Собора, сочащейся из раны Ядра. Рев Сердца был глуше, усталым. Целостность Ядра: 19% (СТАБИЛЬНО НА ОПАСНО НИЗКОМ УРОВНЕ).
И тишина. Гнетущая, напряженная тишина после бури. Даже кипящее озеро внизу булькало приглушенно.
«Встань, Донор.» – голос Корня звучал не в голове, а в самой пульсации канала, вибрируя в костях. «...Долг требует оценки ущерба. Найди инструмент. Оцени его состояние.»
Инструмент. Лора. Алекс заставил мышцы шеи сократиться. Поворот головы был мучительно медленным, каждое движение отдавалось глухим гулом в висках. Он увидел ее.
Она стояла в десяти метрах, спиной к нему, у самого входа в Пуповину. Неподвижная, как статуя. Ее фигура была окутана слабым багровым сиянием, исходящим от... всей ее кожи. Зараженная рука больше не была плазмоидом. Теперь это был биомеханический кошмар. От плеча до кончиков "пальцев" – сплав черного, хитинообразного покрытия, вросшего в остатки человеческой плоти, пронизанного пульсирующими багровыми жилами и стальными усиками нитей Корня. Рука напоминала конечность какого-то древнего боевого ксеноморфа, сжатого в кулак. Когти-обсидианы были втянуты, но видны, как лезвия в ножнах. Дым все еще поднимался от нескольких глубоких, черных вмятин на хитине – следы кварк-дестабилизации. Мутагенная нагрузка, по ощущениям резонанса, застыла на 62.8%, но была нестабильной, как кипящая лава под коркой.
Она не ушла. Она замерла. И Алекс чувствовал сквозь наркотическую апатию Корня и новую связь с Ядром – не ярость. Не голод. Растерянность. Инфекция и остатки Лоры боролись в одном теле, не зная, что делать дальше. Корень,
через нити, держал ее на привязи, но не отдавал четких команд. Она была поврежденным оружием без цели.«Подойди. Оцени.» – повторил Корень, его голос был лишен эмоций, только холодная констатация необходимости.
Алекс попытался подняться. Его тело не слушалось. Мышцы, накачанные стабилизатором Корня, были сильны, но координация отсутствовала. Он уперся локтями в слизь, попытался встать на колени – и рухнул на бок, закружилась голова. Выносливость: 1/100. Новое тело требовало привыкания. И энергии. Он чувствовал слабый, но постоянный поток чего-то теплого и сильного из канала в груди, питающего его, но этого едва хватало, чтобы не умереть, не то чтобы двигаться.
«Сердце дает силу. Бери. Контролируй.» – инструкция Корня была простой и бесчеловечной.
Алекс закрыл глаза, сосредоточившись на ощущении канала. Он представлял его не раной, а... корнем. Своим корнем, уходящим в плоть Сердца. И он потянулся. Мысленно. Не для поглощения, а для запроса. Немного силы. Только чтобы встать.
Канал ответил. Теплый поток усилился, хлынул в его мышцы, в кости. Он почувствовал, как по телу пробегают мурашки – не от холода, а от прилива неестественной энергии. Он снова уперся, поднялся на колени. Потом, шатаясь, как пьяный, встал на ноги. Мир качнулся, но он устоял. Выносливость: 15/100 (ИСКУССТВЕННОЕ ПОПОЛНЕНИЕ). Он чувствовал себя марионеткой на невидимых нитях, подвешенной между жизнью и окончательным превращением в нечто иное. Узоры Метки на шее и лице пылали.
Он сделал шаг. Потом другой. Его походка была неуверенной, механической. Каждый шаг отдавался глухим эхом в новом, тяжелом теле. Он шел к Лоре.
Она почувствовала его приближение. Ее "рука" разжалась с резким, металлическим скрежетом хитина. Когти-лезвия выдвинулись на несколько сантиметров, блеснув черным светом. Она медленно повернулась. Багровые глаза, лишенные белка и зрачка, горели в его сторону. В них не было угрозы. Была настороженность хищника, видящего не добычу, но и не сородича. Что-то незнакомое и потенциально опасное.
Алекс остановился в двух шагах от нее. Он видел следы разрушения на ее хитиновой руке – глубокие черные впадины, где материал выглядел хрупким, крошащимся, как обгоревший уголь. Видел сеть мелких трещин на хитине, расходящихся от этих вмятин. Видел, как багровые жилы под хитином пульсируют неровно, с перебоями. Она была сильна, но повреждена. Уязвима.
«Орудие повреждено.» – констатировал Корень. «...Требует регенерации и... калибровки. Ты будешь ее анкером, Донор. Ваши каналы... резонируют. Используй это. Успокой паттерн. Направь его голод на восстановление.»
Алекс понял. Он был не просто спасенным. Он был стабилизатором. Мостом между волей Корня и неконтролируемой силой "Черной Паутины" в Лоре. Он поднял руку – свою правую руку, покрытую до плеча черными, пульсирующими узорами Метки. Узоры светились в такт его усиленному сердцебиению. Он протянул ее к Лоре, не касаясь, просто держа перед собой, ладонью к ее поврежденному хитиновому предплечью.
Голод... – подумал он, направляя мысль не в пустоту, а в резонансную связь, которая все еще вибрировала между ними, усиленная их общей связью с Ядром и недавним слиянием в бою. Голод на силу... на целостность... Возьми ее...
Он не приказывал. Он предлагал. Направлял внимание инфекции в Лоре на ее собственные повреждения. На черные вмятины, на слабые места. И одновременно – он открыл свой новый, двусторонний канал чуть шире, позволив небольшому потоку сырой, теплой энергии Собора просочиться через свою Метку, как приманку.
Лора замерла. Ее когти дрогнули. Багровые глаза сузились, изучая его руку, его Метку. Он чувствовал через резонанс – борьбу. Голод инфекции, вечно ненасытной, столкнулся с инстинктом самосохранения (ее ли? Остатков Лоры?) и примитивной логикой Корня, требовавшей функциональности орудия. Голод победил.