Европейская поэзия XIX века

ОСЕНЬ

Красишь леса с утра, Солнечна и добра. Краше всех роз, по мне, Ты, в золотом огне. Нет никаких невзгод, Нет никаких забот. Ненарушимый сон Тихо пресуществлен. Только нет-нет и в мох Внятный и кроткий вздох Скатится с багреца: Близится час конца.

РЕКВИЕМ

Помянем усопших. Серый, промозглый туман Окутал всю землю, И на погосте, на склоне горы Мерцают вразброд фонари, Мерцают на бугорках иммортели и астры. Да помянет сегодня Каждый своих мертвецов, Украсит цветами державу, Где тлеют они или истлели давно,— И память живая уронит чело На железо и мрамор надгробий С венками посмертной славы. Но кто же помянет Безымянных, Никем не любимых И не погребенных? Чей уход от сограждан Никто не оплакал, Никто не заметил? Кто же сегодня окликнет их души? Их помянет сегодня Один человек, Кто, как и они, Жил, Боролся, Страдал, Кто всю жизнь трепетал за завтрашний день. В их судьбе он провидит свою. Да почиют все они с миром!

АЛБАНИЯ

ИЕРОНИМ ДЕ РАДА Перевод Т. Серковой

Иероним Де Рада (1814–1903). — Родился в деревне в Калабрии, учился в итало-албанской православной коллегии св. Адриана. Записывал народные песни и сказания арберешей (албанцев, живущих в Италии). В 1836 году издал свою первую поэму — «Песни Милосао», тепло встреченную арберешами и сделавшую имя автора известным в Европе. В 1837 году поэт принял участие в заговоре мадзинистов против Бурбонов и вынужден был некоторое время скрываться. В 1841 году издал поэму «Песни Серафины Топии» (второе издание — в 1843 г.). Революционные события 1848 года поэт встретил в Неаполе; сам принимал в них участие; организовал издание первой албанской газеты «Л’Албанезе д’Италия» («Албанец Италии», 1848). После поражения революции поэт уехал в деревню. В 1849 году он добился включения в учебную программу коллегии св. Адриана преподавания албанского языка и сам стал вести этот предмет, однако вскоре был уволен за свои демократические взгляды. В 1866 году поэт издал фольклорный сборник «Рапсод албанской поэмы», в 1873 году — две части поэмы «Несчастный Скандербег», в 1883–1887 годах — второе издание фольклорного сборника под названием «Национальный рапсод. Народные песни». И. Де Рада выпустил также ряд работ о происхождении албанской нации и языка. В 1883–1887 годах он издавал журнал «Фьямури Арберит» («Знамя албанцев»), значение которого для национально-освободительной борьбы было исключительно велико. И. Де Рада призывал албанский народ к открытому выступлению против турок. На рубеже XIX–XX веков Де Рада напечатал две последние песни поэмы «Несчастный Скандербег» и новый вариант поэмы «Песни Серафины Топии» под названием «Зеркало жизни человеческой». Он принял также участие в организации двух конгрессов лингвистов-албанологов (в 1896 и в 1897 гг.). Последние годы жизни И. Де Рада провел в бедности. Де Рада был зачинателем и самым ярким представителем романтизма в албанской литературе, а его поэма «Песни Милосао, сына господаря Шкодры» — наиболее значительным произведением этого направления.

ПЕСНИ МИЛОСАО, СЫНА ГОСПОДАРЯ ШКОДРЫ (Из поэмы)

«Стылый воздух с гор струится…»

Стылый воздух с гор струится, И зима бредет в долины. Я пошел в стан Марелюлье, Там давно в немом безлюдье Ждал пастух меня. Он быстро Молоко согрел овечье И промолвил, прослезившись: «Пей, мой мальчик. Помню время — Приходил твой дед к нам часто, Молоко ему мы грели, И сидел он до рассвета, Горечь битвы забывая». Здесь могилы моих братьев — А земля врагу досталась. Зыбкий сон вспугнули овцы. Я проснулся: над Мбусатом [5] Поднимался бледный месяц, Серебром осыпав море. Во второй раз я проснулся: Звезды больше не смотрели На людей, укрытых буркой, На овец, шумевших глухо,— Ночь была, как смерть, черна. В третий раз я приподнялся: Закатился тонкий месяц, По холмам белесым овцы Одиноко разбрелися. Я в четвертый раз проснулся: Наши овцы пили воду Из реки, как небо, синей. Все постыло мне, в деревню Поспешил я вдоль долины. На траве в лучах рассвета Хлопья снега исчезали… Я вошел в орешник, вижу: Далеко за поворотом Чей-то стан мелькнул неясно С голубой полой одежды И каштановой косою. В камышах ее нагнал я.

Юноша.

Ты сегодня здесь! Не думал Я тебя так рано встретить.

Девушка.

Почему меня не видно — Помогаю братьям в поле. А сегодня мать велела Два цикория найти ей. Где ты спал сегодня ночью?

Юноша.

У костра, укрывшись буркой.

Девушка.

В этот холод? Почему же Ты домой не мог вернуться?

Юноша.

Потому что мимо дома Моего не ходит больше Девушка с густой косою.

Девушка.

Ты, как солнце, — одиноко Целый день бредешь к ночлегу. Разве плохо солнцу в небе?

Юноша.

Скоро вновь поход, чужбина. Я, тебе чужой, погибну. Рада будешь моей смерти.

Девушка.

Почему? Мы по дороге Рядом шли. Она отстала И смотрела, пряча слезы, На вершины тополей.

5

Мбусат — город в Калабрии, недалеко от родины поэта, деревни Маки. Хотя действие поэмы происходит в Албании, возле города Шкодры, поэт часто вводит в поэму калабрийские топонимические названия.

* * *

«Лег, но не могу уснуть…»

Лег, но не могу уснуть. Дверь пошире отвори, Чтобы влажный ветер с моря Освежал всю ночь наш дом. Мне видны холмы отсюда, Наш очаг и звезды в небе, Вдоль стены сидят старухи, Год прошедший вспоминают… Девушку с прекрасным станом Выбрал в жены я себе, Сын родился у меня, На нее лицом похожий. Сколько счастья в дом внесла Та, что, колыбель качая, Вышивает пояс мне! Лег, но не могу уснуть. Свет безбрежный, полуденный Вижу я в ее глазах; Безмятежна и прекрасна, В доме царствует она. Пусть о днях моих счастливых Кто-нибудь на свете вспомнит, Как названья старых храмов, Гор и рек капризных вспомнят Те, что после нас родятся… Лег, но не могу уснуть.

* * *

«Дождь три дня свинцовой сетью…»

Дождь три дня свинцовой сетью Заслонял дыханье лета. На четвертый день над нивой Протянуло руки солнце. Я один в тоске смертельной К роднику с холма спустился, Под оливой сел на камень. Плыло марево. Со стога Сорвалась воронья стая. Я вскочил, ошеломленный. Слышно было, как на ниве Женщины серпы точили. С виноградника летела Песнь протяжная. В то утро Словно родилась земля. Рина, на твоей могиле Тоже зреет виноград? Но был твой удел счастливым, Даже если на кладбище Краше всех твоя ограда. Ты теперь вдали, одна,— Прах в блистающих одеждах,— Не разделишь с мужем радость Летнего, сухого дня. Господи, творец юдоли! Будь ко мне ты милосерден, Смерть приблизь, чтоб я навеки Вырвался из рук твоих.

* * *

«Дуют ветры с гор высоких…»

Дуют ветры с гор высоких, У дубов срывают листья. Кровь моя — в реке Води [6] . Воины, шатер откройте, Я хочу увидеть Шкодру, Я сестру хочу увидеть. У окна сестра томится, А вокруг качает ветер Волны яркие цветов. Мне там больше не проснуться. Вечерами, как и прежде, Собираются друзья… Я ж для них, как сон, исчезну! Нет на свете Милосао.

6

Води — символическое название реки в поэме.

ЗЕФ СЕРЕМБЕ Перевод Я. Козловского

Зеф Серембе (1843–1901). — Родился в Калабрии. Его отец, участник революционных событий 1848 года, был вынужден после поражения революции покинуть деревню и скрываться в горах. Мальчиком З. Серембе поступил в коллегию св. Адриана, где на него большое влияние оказал И. Де Рада. Окончить коллегию поэту не удалось; он вернулся в родную деревню, затем обошел пешком все калабрийские и сицилийские поселения арберешей, собирал народные песни. Девушка, которую он любил, героиня его многих стихов, эмигрировала вместе с родителями, бедными крестьянами-арберешами, в Бразилию и там умерла. В 1875 году Серембе удалось побывать в Бразилии благодаря дружеской переписке с известной меценаткой, албанкой по происхождению, Еленой Гика, которая дала поэту деньги на поездку; меньше чем через год он покинул Бразилию. В Италию он вез поэму, драму, много стихов; все его надежды были связаны с их изданием. У испанских берегов корабль, на котором плыл поэт, потерпел крушение. Серембе удалось спастись, но рукописи погибли. Оставшись без всяких средств, Серембе прошел пешком Испанию, Италию и вернулся в свою деревню. Вскоре поэт снова уехал в Бразилию. Умер он в Сан-Пауло.

Зеф Серембе редко записывал свои стихи; блестящий импровизатор, он творил их повсюду: в. пути, в гостях, на свадьбах. После смерти поэта отдельные его стихотворения изредка появлялись в печати. Племянник поэта собрал тридцать девять стихотворений 3. Серембе и опубликовал их отдельным изданием в Милане в 1926 году. Только в 1974 году рукописи некоторых стихов З. Серембе были найдены в Копенгагенской королевской библиотеке.

ПОСЛЕ СБОРА УРОЖАЯ

Клубится в небе туч громада, Заладил дождь, и грустно нам, Что сбор окончен винограда И бродит осень по полям,— И не пускает нас туда, Где нам мила была страда. И лишь с дубов листва опала, Как, тишину разлив окрест, Опять зима залютовала. За прялки усадив невест. Белы деревья и кусты, Снег занял гнезда, что пусты. Я в одиночестве брожу, Своей возлюбленной не видя. И всякий раз, на площадь выйдя, Как будто сам себя бужу. И не шепнет никто мне вдруг: — Да вон она в кругу подруг! Одна отрада: взять ружье И вдалеке села родного В пещере горной забытье Найти под облаками снова. Привычно верх среди высот Над явью вымысел берет. И девушка полувоздушно Вдруг возникает, как во сне,— Прекрасна и неравнодушна, Она приносит радость мне. Не оттого ль, хоть снег вокруг, Воочью вижу вешний луг… И слышу: льется недремотно Напев златоголовых птиц. И вижу стелющих полотна Над речкой женщин-чаровниц. И тем они, что белокожи, С речными лилиями схожи. И в мире том, что создан мною, Живу, печали вопреки, И полон радостью земною, Как зернышками колоски. И сердце я сквозь снег в лесу, Как будто бы фонарь, несу. А в дни, когда гремят обвалы, И слышится стенанье птиц, И ледяные ветры шалы, Моей печали нет границ. Сидеть мне дома суждено, И все вокруг черным-черно. Гляжу с балкона и за гранью Продрогших стекол вижу вновь, Как девушка мелькнула ланью, Чтоб помнил горькую любовь. И в бездну рушится утес, И пробуждаюсь я от грез. Земли и неба сотрясенье, И волн морских ночной порой Мне чудится исчезновенье, Но люди видят сон второй. И лишь в минуты забытья Душою отдыхаю я. И снова мысленно молю Перед полночного лампадой: «Приди, которую люблю, Развей мой страх, утешь, порадуй! Засну я, и желанья тут Сбываться сказочно начнут. Рассказ послушай мой: „Вчера Нашел в пещере петуха я, Глухарь был яркого пера, Глаза мерцали, затухая. Он ранен был и в смертный час Подругу звал в последний раз. И на меня он походил, Подруге о любви поведал И умер, не расправив крыл, И мертвого земле я предал. И поднял руки к облакам, Катились слезы по щекам. Я вспомнил, как в Пилури [7] ты Когда-то хворост собирала И, словно ангел доброты, Меня улыбкою встречала. Как нежное, зардевшись, мне Шепнула слово в тишине. Рододендронов посреди Тебя, как сердце подсказало, Я целовал, прижав к груди, Когда ты хворост собирала. И, свой благословив удел, Ликуя, песню я запел: — Ты слышишь, милая моя, Что захлестнуло мир веселье, Как эхо горного ручья Суровоскальное ущелье. А небо, от любви оно Сегодня мягче, чем руно…“» Темнеет. Поздно. Сжав ружье, Я вспоминаю все, что было: Миг, канувший в небытие, И ту, что про меня забыла. Удачу, это понял я, Уносят волны бытия.

7

Пилури — название леса возле деревни, где родился поэт.

ГОСПОЖЕ ЛЮЛЕ

На холме ты запела отрадно, Твоя песенка льется мне в грудь. Видит солнце, как ты ненаглядна И цветам не уступишь ничуть. И печаль для меня ты и счастье, Хоть не блещешь в деревне своей. Всех красавиц в окрестности застя, Ранишь сердце мне молний грозней. Грех смеяться над парнем влюбленным, Пусть гордишься ты станом точеным, Обаянье не вечно — учти. Одержимый любовью земною, Стал, покой потеряв под луною, Я костром у тебя на пути.

МОРЯК

Простимся. О себе не беспокоясь, Уходит перевозчик нынче в ночь. Из сундука достань широкий пояс И меч к нему надежно приторочь. Ты плачешь, госпожа? Не плачь, не надо, Жизнь каждому желанна и мила, Мне и в ее печали есть услада. Прощай! Меня отчизна призвала. В сраженье, испытавшие немало, Мы гневно поднялись, и потому Несется от причала до причала Проклятие турецкому ярму. Ты в море проводи меня и ведай, Что я к тебе, печали утоля, Еще вернусь, любимая, с победой, Вздымая флаг на мачте корабля. Над собственной судьбою я невластный, Молю тебя, любовью дорожа,— В час проводов не выгляди несчастной, Когда ты арберешка, госпожа. Любимая, счастливо оставаться, А в море, словно распахнув крыла, Являя храбрость, буду я сражаться, Нам всем пример Теута [8] подала. Тебе известно, госпожа, что новый Бардюль [9] поднялся, и, гордясь судьбой, Иду я в бой, иду на все готовый, Все чаянья свои связав с тобой. Когда зари на небе вспыхнет пламя, Как прежнее на берег ни зови, Мне молодой женою станет знамя, А песнь о море — песнею любви.

8

Теута — жена правителя иллирийского государства ардианов Агрона. Правила страной после смерти мужа (231 г. до н. э.), прославилась своей воинственностью.

9

Бардюль — правитель иллирийского племени энкелеев (начале IV в. до н. э.), неоднократно воевавший с Филиппом II, царем Македонии.

ВИНЧЕНЦ СТРАТИКО

Винченц Стратико (1822–1886). — Родился в Калабрии, в аристократической семье, где почитались боевые традиции прошлого; многие из предков поэта принимали участие в вооруженной борьбе с турками на территории Албании и Греции. В. Стратико тоже учился в коллегии св. Адриана и воспитывался в обстановке революционности и свободомыслия, одним из его преподавателей был И. Де Рада, дружбу с которым поэт сохранил на всю жизнь. В 1848 году В. Стратико вместе с двумястами односельчанами сражался с войсками Бурбонов. В 1859 году он возглавил восстание против Бурбонов в Люнгро. В 1860 году В. Стратико во главе пятисот добровольцев присоединился к войскам Гарибальди, проходившим через Калабрию; участвовал в битве за Неаполь; в 1866 году был начальником штаба в армии генерала Дж. Дурандо. В 1874 году поэт подвергся преследованиям за социалистическую деятельность; полиция произвела в его доме обыск, в результате чего погибло много рукописей.

В. Стратико был зачинателем пролетарской поэзии в албанской литературе. В своих многочисленных статьях он выступал в защиту прав трудящихся. Этой же теме посвящена его небольшая поэма на диалекте калабрийских арберешей «Пролетарий» (год написания неизвестен, опубликована в 1959 г.).