"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
В какофонию дикого рёва и пронзительных воплей врезался грохот выстрела. Бахающее эхо разлетелось над зимним лесом.
Рыкнув от боли, он заметался и яростно замотал головой. Оставшиеся охотники, выронив ружья, бросились врассыпную. В два прыжка он настиг последних. Снёс головы и закрутился на месте.
Ухо уловило торопливо удаляющийся скрип снега. Жарко выдохнув, он опустил глаза. По мускулистому торсу змеился чёрный поблескивающий ручеёк. За гранью полыхающего сознания пульсировала оставленная железом боль…
Пелена с глаз постепенно сходила. Вокруг лежали растерзанные тела тех, кто в
***
Когда из низины прилетел многоголосый захлёбывающийся лай, охотники повскакивали на ноги.
– Это у наших!
Ночную тайгу рвал озверелый рык волкодавов. Через недолгое время он перешёл в отчаянные визги, к которым примешались крики людей.
Нервы Старха натянулись струной. Он проломился через кустарник и вышел на край обрыва.
– Ах ты ж, су-ка… – задыхался он от обиды и злости. – Обвёл, паскуда! Как есть обвёл.
Рискуя оступиться на скользкой тропе и слететь в пропасть, охотники торопливо спустились со склона, влетели в заросли и бросились на стихающие крики.
Неожиданно раздался одиночный выстрел, эхом облетев горное ущелье. И через некоторое время лес накрыл дичайший голос адовой твари.
К тому времени, как группа Старха достигла места, где должны были ожидать сигнала товарищи, вопли уже прекратились. В укрытии под деревьями никого не оказалось, зато кустарник зиял широким проломом. Охотники кинулись по следу и, выбежав на поляну, с оторопью уставились на место резни.
В морозном воздухе стоял запах дерьма и крови. Мерзкий дух смерти, приправленный фантомными следами боли и ужаса. Звероловы лежали вповалку с располосованными животами. У иных было разорвано горло. Рядом лежали убитые собаки.
– Как же они его подпустили?
Кто-то издал придушенный вздох. Все повернулись к лесу, окаймляющему поляну. С ветвей безвольно свисали мускулистые собачьи тела, заброшенные на деревья невиданной силой. Окропляя девственные сугробы, с болтающихся языков капелью сбегала кровь.
Под одним из деревьев, неестественно согнувшись, лежал человек.
– Гавр! – кинулся к приятелю Старх.
Когда парня попытались приподнять, голова, разбитая могучим ударом о дубовый ствол, осталась лежать впечатанной в тёмный от крови снег. Потеряв очередного своего человека, главарь стянул шапку и застонал от бессильной злобы.
Из кустов выбрался белобородый и протянул найденное ружьё.
– Вот, обронил кто-то.
Старх поднёс дуло к лицу, повёл носом.
– Хэнка нет, – сообщил подошедший парень, который вместе с товарищами успел обойти изувеченные тела погибших.
Подавленный от произошедшего и собственной недальновидности, главарь привалился спиной к стволу дерева и безжизненно пробухтел:
– Надеюсь, попал сучёныш.
***
Ополоумевший Хэнк убегал от творимого ужаса. В голове то и дело прокручивались одни и те же картины.
Как, увязая в глубоком сугробе, он перебирался за кустарником, обходя вокруг поляны. Как от увиденного у него ослабли ноги и, оступившись, он рухнул в снег. В тот момент ружьё в его руках неожиданно выстрелило. Парень подался в сторону,
вжав голову в плечи.Но страх заставил его смотреть…
Хэнк впился глазами в просвет между ветками. На поляне метался неуловимо стремительный дьявол. Вокруг зверя корчились умирающие охотники и катались изувеченные собаки. Хэнк согнулся, исторгая из нутра вонючую жижу. Оглохнув от звуков бойни, он наскоро утёр лицо снегом и отполз дальше в лес. Кое-как поднялся на ватные ноги и, ни черта не соображая, бросился сквозь заросли прочь.
Он спотыкался и падал. Поднимался и снова бежал. Всё дальше и дальше, в тёмную неизвестность. Влетев в сплетение жёстких ветвей, Хэнк без сил повалился на мёрзлую землю и зажмурил глаза. Задыхаясь и сотрясаясь всем телом, он принялся внутренне молиться всем известным богам. А, кое-как успокоив дыхание, ещё долго лежал, не смея пошевелиться.
Когда дрожь в теле наконец унялась, Хэнк медленно разлепил веки и прислушался к сонной тайге. Его окружал ночной притихший лес, и в этой тишине ухо улавливало негромкий плеск… и что-то ещё.
Хэнк чуть воспрянул. Значит, он всё время бежал вдоль Студёной. Уже хорошо, дорогу до дома искать не придётся. Он сел, утёр мокрое лицо, нахлобучил шапку и только сейчас вспомнил про ружьё, которое выронил в кущерях у поляны. Страх накатил с новой силой. Словно потешаясь над незадачливостью бедняги, перед глазами снова восстали картины дикой резни.
И в этот момент Хэнк сообразил, что за бурлящий шум раздавался неподалёку. Водопад за поворотом реки находился совсем в другой стороне от родного селения. Грейстоун остался далеко позади.
Парень совсем приуныл. Так и сидел, не зная, на что решиться. Идти сейчас, через тёмный опасный лес, или с рассветом, когда демоны ночи сворачивают на сторону мрака. Но тут он совсем замёрзнет, так и не дождавшись утра.
Внезапно со стороны реки сухо затрещали кусты. Кто-то продирался сквозь чащу и направлялся как раз к тому месту, где затаился Хэнк. Парень сдавил себе рот рукой, едва не скуля от трясучего страха. Вот и всё. Зверь его почуял и теперь идёт следом.
Хэнк замер в ожидании неминуемой встречи с чудовищем. Убежать от того, что он видел, нельзя. Воображение уже рисовало, как небо над головой закрывает огромная тень и в волчьих глазах хищно вспыхивают жёлтые луны. Вот-вот готовый прорваться наружу, в горле Хэнка застыл вопль ужаса.
***
Добравшись до берега, Ланс бросился в реку. Ледяная вода остудила бушующий ток и заглушила ярость. Гнев в душе уступал место горечи.
Он смыл кровь – свою, чужую. Смыл ненавистный дух мстительных подлых тварей. Уже зная, кого скрывает волчья личина, они решили пойти по следу, движимые не менее звериным чутьём и жестокостью.
Осквернённый убийством единокровных, в стылой воде он принимал свой прежний, людской, облик. Вернулась слабость. Слабость человека да к тому же получившего рану от несущего смерть железа. Стремительно меняясь, тело сбросило жёсткую шерсть. Она тут же волчьей шубой легла на обнажённую кожу.
Ланс опустился на прибрежный валун. Мимо бежали мерцающие чёрные волны. У самых ног, под тонкой корочкой льда, тихо плескалась вода. Боль усилилась. Он сунул руку под мех, с болезненной гримасой дотронулся до рёбер и едва не зарычал. Под пальцами обильно сочилась горячая кровь. Ледяная река не остановила поток жизни, а лишь замедлила.