"Фантастика 2025-86". Компиляция. Книги 1-21

— Ты должен его казнить, — тем не менее не согласился Монтегрейн. — Если не из-за того, что он уже натворил, то из-за того, что натворит в будущем. Если хочешь, сделаем все тихо. Скажем, что Бриверивз героически погиб в бою.

— Рэйм!

Монтегрейн невесело усмехнулся. Иногда понятие чести у Конрада превышало здравый смысл.

— Твое решение, — признал он и отвернулся, уставился вдаль на возвышающийся впереди горный хребет. За него они не пройдут, он даже не сомневался. Аренорцы не зря оттеснили их к западу — ловушка захлопнулась.

— Я приставил к Эйдану охрану и отстранил от командования. Теперь Горлин заменит его официально.

— Угу, — буркнул Монтегрейн.

— Рэйм! Ты что, не понимаешь?! — вдруг возопил принц. Встал, обошел валун по дуге и остановился прямо напротив друга, вынудив того поднять к нему лицо. — Он мощный боевик! Мощнейший! Лучше него — только ты. Он нам нужен. Его щиты способны сохранить сотни жизней.

— На две минуты, — возразил Рэймер.

— Пусть на две, — не стал спорить наследник. — Но за эти две минуты многое может случиться. Мне не тебе объяснять, что порой и минута может решить исход сражения.

Монтегрейн отвел взгляд. Доля истины в словах принца имелась. И, будь Бриверивз без придури, ему бы и правда не было цены. Но тому наплевать на всех. Он экономил щиты, боялся за свое здоровье и, чувствуя, что резерв истончается, просто-напросто сворачивал защиту, хотя, судя по состоянию его ауры, мог держаться не две минуты, а все двенадцать.

Прошлой ночью Эйдан угробил почти три десятка мальчишек, считая их бесполезными, и просто проверил на них, насколько опасно подниматься в горы. Что он сделает в следующий раз? Да, Конрад снял его с должности, но приставку «лорд» у него никто не отнимет, а значит, его слово по-прежнему будет иметь среди простых солдат вес.

— Твое решение, — повторил Рэймер. — Мое мнение ты знаешь.

Принц потоптался поблизости еще некоторое время и ушел.

Настоящее время

Монтегрейн-Парк

Супруга Амелия увидела только за ужином.

Несмотря на то что она собиралась отыскать Дафну и отправиться с конюшен домой поскорее, пришлось задержаться: тот самый мужчина в широкополой шляпе с тренировочной площадки, подойдя и представившись Руфусом, пригласил ее посмотреть представление и привел ещё несколько коней. Отказать значило бы обидеть работника, и Мэл согласилась. К тому же увязавшийся следом не находящий себе места из-за конфликта с Ланой Дрейден так ее смешил, что Амелия совершенно забыла о времени.

В итоге по возвращении успела только принять ванну и переодеться. Было немного неуютно от мысли, что Монтегрейн может счесть, что она избегает его после утреннего инцидента. Но ведь и правда избегала!

Рэймер вошел в столовую последним. Спокойно поздоровался и занял свое место. Амелия выдавила из себя улыбку. Правда, бросив взгляд на выглаженную рубашку мужа — темно-синюю, не ту, в которой он был утром и которую она бессовестно измяла, — снова смутилась, вспомнив, как прижималась к его груди, ища защиты от призрачного Эйдана. Кто бы мог подумать?..

Монтегрейн поймал ее взгляд и чуть улыбнулся краем губ, словно без слов повторяя то, что уже сказал утром: все нормально.

Мэл благодарно кивнула. Однако сердце все равно было не на месте: не от его действий, а от собственной реакции — то, что они начали общаться вполне мирно и даже в некоторой степени по-дружески, вовсе не значило, что стоило липнуть к первому, кто был к ней добр. Ей было не то что стыдно, но очень не хотелось выглядеть в глазах Рэймера жалкой. Как ни странно, особенно в его глазах.

Ужин проходил спокойно. Амелия больше молчала, лишь изредка поддакивая, когда Дрейден в красках расписывал их сегодняшнюю прогулку и обращался за подтверждением его слов к ней непосредственно. Монтегрейн тоже ни словом не обмолвился, о чем хотел поговорить с ней днем, и, кажется, больше интересовался состоянием новорожденных жеребят.

А под самый конец ужина над столом с тихим хлопком материализовался белый конверт и, покачиваясь в воздухе, плавно спикировал прямо к чаше с салатом. Рэймер перехватил его уже у самой тарелки.

Дрейден заинтересованно вытянул шею.

Монтегрейн лишь скользнул взглядом по имени на конверте и тут же его распечатал, пробежал глазами по строчкам. Затем, не таясь, протянул листок любопытному управляющему.

— Завтра приедет моя сестра, — пояснил уже для Амелии.

Однако на его лице не отразилось и толики радости, скорее, наоборот, напряжение и подозрительность.

— Это проблема? — осторожно поинтересовалась она.

К ее удивлению, Рэймер ответил не сразу.

— Учитывая то, что у меня есть основания полагать о связи ее мужа с Гидеоном. — Мэл мгновенно подобралась от этого имени. — И то, что она едет одна, без него и без детей, то… — Он развел руками.

— Не нравится мне все это, — буркнул Дрейден, возвращая письмо и тоже став непривычно серьезным.

— Мне тоже, — хмуро отозвался Монтегрейн.

* * *

— Почему ты не ушла от него? — этот вопрос словно обухом ударил ей в спину.

Несмотря на утреннее происшествие, Амелия пересилила себя и вечером снова пришла в комнату мужа — она ведь обещала. Вчерашняя процедура с кровью повторилась. Разговаривали на отвлеченные темы, ни словом не коснувшись ее ночных кошмаров и странного пробуждения.

Мэл думала, что супруг скажет, как ей следует вести себя с его сестрой. Но вспомнила о том, что он ответил, когда она уже спрашивала то же самое перед поездкой в приюты, и не стала задавать вопросов — хотел бы, проинструктировал бы сам, значит, ничего особенного от нее не требуется.

И вот Амелия убирала шприц и иглы в аптечный пакет, стоя у столика спиной к своему пациенту, все ещё лежащему на диване с кровавым компрессом на колене, когда он задал ей вопрос — такой простой и такой неожиданный. О ком идет речь, тоже не требовало уточнений.

Она замерла, на мгновение прикрыв глаза и закусив губу. Не повернулась, так и осталась стоять с идеально выпрямленной спиной, а может, окаменелой спиной.

— Сложно уйти от того, кому благоволит сам король.

— А отец?

На сей раз Амелия зажмурилась до цветных кругов перед глазами. Зачем? Зачем он задает такие вопросы? Какая ему разница, как она жила прежде?

— У него было больное сердце, — ответила глухо, все ещё не открывая глаз.

Ничего более откровенного она не говорила никому и никогда. Должно быть, стоило возразить, защитить репутацию, и свою, и своего покойного мужа. Должно быть… Не стала.