"Фантастика 2025-86". Компиляция. Книги 1-21

— Надо в следующий раз брать с собой покрывало, — высказался Рэймер, усаживаясь поудобнее. Согнул здоровую ногу в колене, а травмированную вытянул. Задержался на ней взглядом — ауру он видеть не мог, поэтому Мэл решила, что тот просто прислушивался к ощущениям.

Амелия вздохнула. Прогресс в лечении явно был, и всего за три процедуры — это уже успех, огромный успех, учитывая то, что ранее ее пациенту советовали ампутировать конечность. И все же сомнения не покидали — все ли она делала правильно? Что в итоге действовало: компресс или все-таки принятая внутрь кровь? Вдруг что-то из этого было лишним и, наоборот, тормозило лечение?

Эх, если бы была жива бабушка…

Чтобы не смущать спутника своим пристальным взглядом, Амелия отвернулась. Провела ладонью по еще влажной от утренней росы траве, а потом ещё несколько минут бездумно рассматривала прозрачные капли, оставшиеся на пальцах. Сейчас, в этот момент и в этом месте, ей было просто хорошо. И Мэл, прикрыв глаза, вздохнула полной грудью.

Рэймер молчал, думая о чем-то своем, или просто не стал навязывать ей свое общество. Амелия все еще не понимала его: то он прямо говорил то, о чем, в ее понимании, разговаривать с кем-либо в принципе не принято, то, когда любой другой точно не смолчал бы, тактично делал вид, что ничего необычного не произошло. Но ведь происходило. Особенно если вспомнить позапрошлое утро, начавшееся с ее ночного кошмара.

До конца не понимала, но точно не боялась — здесь она не соврала ни ему, ни себе. Ей вообще было удивительно комфортно в его компании. Даже не разговаривать — вот так сидеть рядом и молчать. И это пугало гораздо больше, чем сам находящийся рядом. Неужели она еще не потеряла способности чувствовать? Испытывать к кому-то симпатию? Ведь меньше месяца назад ей искренне казалось, что там, у нее внутри, все выжжено дотла…

Задумавшись, Мэл поймала себя на том, что уже не гладит травинки, а безжалостно вырывает их — под пальцами уже образовалась внушительных размеров проплешина. Амелия резко отдернула руку, обняла колени и положила на них голову, по-прежнему смотря в другую сторону — не на спутника.

Говорить не хотелось, но кое-что обсудить все же следовало.

Она глубоко вздохнула, собираясь с силами.

— Время на исходе, — сказала, как надеялась, твердо. — Гидеон скоро явится за отчетом.

— Я помню, — равнодушно откликнулся Монтегрейн.

Еще бы ему не помнить. Сколько он уже играет в прятки с Королевской службой безопасности? Зачем? Ради чего? И все же она не решилась спросить, как умел он сам — напрямик.

Сказала другое:

— Гидеон будет спрашивать про приюты. Что мне ему сказать? — Перевела-таки взгляд на собеседника — положила голову на свои колени другой щекой.

Монтегрейн сидел в той же позе, в какой она видела его несколько минут назад: согнутая одна нога и вытянутая вторая. На нее он не смотрел — уставился в сторону озера, в котором сегодня отчего-то не было уток. Слишком рано? Мэл совершенно не разбиралась в распорядке суток у пернатых, но помнила, что, когда они сидели тут в прошлый раз, к тому времени, как появились утка с утятами, было более солнечно и роса уже высохла.

— Скажи правду, — Рэймер дернул плечом. — Ты же сама видела, что я ни с кем там не общался. Только с управляющими. А они точно не те, кого он ищет.

Мэл кивнула — в том, что целью Гидеона была одна из воспитанниц, ясно давно. Вот только зачем? Он говорил о последних словах принца Конрада, а затем велел присматриваться, с кем из сирот Монтегрейн контактирует больше всего — все это складывалось в определенную картину, и она ей не нравилась.

Рэймер глянул на нее чуть насмешливо.

— Спрашивай.

Ну раз уж ей разрешили…

— Гидеон ищет бастарда его высочества?

— Видишь. — Улыбка собеседника стала какой-то усталой. — Все очень просто и предсказуемо.

— В этом и было последнее желание принца Конрада — позаботиться о его дочери?

— Гидеон полагает именно так, — не стал отрицать Монтегрейн, а потом вдруг улегся прямо на землю, заложив руки за голову. Мэл удивленно приподняла брови, но комментировать не стала. — Я убиваю принца, а он загадывает последнее желание — я прямо как хищная фея из детской страшилки. — И продекламировал: — «Я исполню любое твое желание, но взамен выпью все твою кро-о-овь»… — Не договорил, издевательски фыркнул и замолчал.

Амелия покачала головой.

— Ты его не убивал.

— Это недоказуемо, как и обратное.

И что-то такое прозвучало в его голосе… Сожаление? Не убивал, но все же был как-то причастен? К смерти лучшего друга? Если судить по отношениям Монтегрейна с другим его другом, Дрейденом, эта мысль показалась совсем уж фантастической.

Солнце поднялось выше, и Рэймер прикрыл глаза, по-прежнему расслабленно лежа на земле.

Амелии вдруг тоже захотелось упасть навзничь и, раскинув руки, подставить лицо ещё не жгущим, а согревающим кожу лучам. И тут же в голове всплыли прежние, вбиваемые годами в привычку установки: леди не пристало. Однако, если учесть, как ведет себя один из самых высокородных лордов королевства…

И все же Мэл не решилась, осталась сидеть.

— Ее там нет, — в ее голосе не было вопросительной интонации.

Монтегрейн приоткрыл один глаз, одарил Мэл мрачным взглядом и снова закрыл.

— Кого? — буркнул недовольно, и у Амелии не возникло сомнений, что он с первого раза понял, о чем она.

— Дочери его высочества. Это уловка.

На этот раз он распахнул оба глаза. Резко перекатился набок, подставив согнутую в локте руку под голову.

— Это ты с чего взяла?

— Ты не стал бы рисковать. В конце концов Гидеон может проверить родство магией на крови.

Кажется, она попала в точку. Монтегрейн прищурился.

— Не может. Возможных кандидаток слишком много — это вызовет вопросы. А ритуалы на крови… — Он не стал договаривать. — Сама понимаешь.

И все же, если Гидеон отчается в своих изысканиях, нет никаких гарантий, что он не переступит через все возможные границы дозволенного, а затем просто-напросто не «подчистит следы», уничтожив свидетелей. Вспомнив Фину, Зои и других девочек, Амелия передернула плечами. Как много ни в чем не повинных людей может попасть под удар, если Гидеон потеряет терпение?

— Кто это придумал? — спросила, крепче обняв собственные колени. Отвернулась и не сдержала улыбки — из густой травы на противоположном от них берегу озера появились уже знакомые утки.

— Конрад. Я говорил тебе правду — после его смерти я лишь перенял эстафету.

Но нужного ребенка в приютах не было, почему-то Мэл в этом не сомневалась. А где… Нет — она с усилием затолкала свое неуемное любопытство поглубже, — ей не следует ни спрашивать, ни знать об этом.

Все-таки решилась: тоже легла на бок, зеркально скопировав позу собеседника, однако держась от него на таком расстоянии, что между ними вполне поместился бы кто-то не мельче Шебы.