"Фантастика 2025-86". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
— А петь?
— Нет.
— А музицировать? — Для наглядности Луиса пошевелила пальцами в воздухе, изображая игру на пианино.
Амелия покачала головой.
— Боги! А что ты тогда любишь?! — возопила та.
Дрейден тоже с любопытством повернул к Амелии голову. Ему Мэл, не стесняясь, адресовала свирепый взгляд, а сестре мужа ответила:
— Читать, гулять в саду, ездить верхом.
Глаза Луисы тут же округлились.
— А как же праздники?
Праздники, на которых нужно притворяться тем, кем ты не являешься? Нет, праздники Мэл не любила.
Леди Боулер мученически возвела
— Если бы не твоя нога, я устроила бы танцы прямо сейчас, — обвинительно указала на брата столовым ножом. — Совсем тут зачахли в своем поместье.
— Я готов пригласить вас на танец в любой момент! — сияя белозубой улыбкой, вызвался Дрейден.
Гостья бросила на него снисходительный взгляд.
— Мои ноги мне еще дороги. — И принялась за трапезу.
По большому счету, ужин и правда прошел мирно, даже, можно сказать, в теплой дружеской атмосфере. Насыщаясь, Луиса становилась все тише и миролюбивее, даже Дрейден получил от нее похвалу за то, что успел показать ей с утра конюшни.
А когда все, что можно было съесть, было съедено — у леди Боулер оказался отменный аппетит, — она поднялась со своего места, опять же, не позволив себе помочь, и шагнула к брату.
— Что-то я, пожалуй, устала.
Подошла к Монтегрейну и обняла со спины, обвив руками и прижавшись щекой к его волосам. Даже сейчас, когда он сидел, а она стояла, Луиса возвышалась над ним всего на два пальца.
— Пойду-ка я спать, прошу меня простить, — сказала леди Боулер и, кажется, собиралась поцеловать брата в макушку, как мать своего малолетнего ребенка, как вдруг остолбенела с выражением полнейшего шока на своем румяном лице. — Рэ-э-эйм, — протянула таким тоном, будто увидела у него на голове рог.
Амелия отчего-то мгновенно напряглась.
— Что, я уже лысею? — весело уточнил Монтегрейн, вывернувшись из удушающих объятий и вполоборота обернувшись к сестре.
Заинтересованный Дрейден даже привстал.
— Рэйм, они черные!
А вот теперь лицо Монтегрейна вытянулось.
— Что?
— Волосы! — вскричала Луиса. — У тебя у корней черные волосы!
— Да ну! — выпучив глаза, брякнул Кристис и на сей раз вскочил со стула. — Хм-м… Ну точно, — пробормотал задумчиво.
— Рэйм, ты выздоравливаешь! — с умилением на лице всплеснула руками леди Боулер, ее глаза влажно заблестели.
Она положила ладонь брату на плечо, а он накрыл ее руку своей, однако смотрел в этот момент только на сидящую напротив Амелию. Мэл улыбнулась ему краем губ и осторожно кивнула, отвечая на невысказанный вопрос. Она не знала наверняка, но, если седина была вызвана магическим ударом, то в том, что при исцелении к волосам возвращался их натуральный цвет, не было ничего удивительного. И это являлось еще одним приятным доказательством того, что они все делают правильно.
— Рэйм, я так счастлива! — Луиса уже откровенно всплакнула.
А вернувшийся на свое место Дрейден одарил Амелию задумчивым и необычно серьезным для него взглядом. Мэл с вызовом приподняла подбородок, мол, что, я тут совершенно ни при чем.
— А нога, как нога?!
Похоже, вошедшую в раж леди Боулер можно было остановить только связав. Она, не колеблясь, присела на корточки прямо там, где стояла, и уставилась
на травмированную конечность брата пристальным взглядом, чуть прищурившись.— Лу, — попробовал вразумить ее Монтегрейн, но та только отмахнулась.
— И как я не заметила! — рассмотрев все, что требовалось, она вскочила на ноги, сверкая глазами, будто только что нашла настоящий клад. — Брешь в ауре. Она затягивается!
Амелия прикусила губу. В том, что она, как Грерогер, видит ауры не совсем такими, как другие, ей стало ясно давно. И сейчас, смотря на место ранения, Мэл видела волны и колебания ауры с едва заметными, тусклые всполохами красного. Судя по всему, Луиса видела это как-то иначе.
— Вот тут была дыра, а теперь нет, — подтверждая подозрения Мэл, она ткнула пальцем прямо в колено брата.
— Давай хотя бы без рук, — усмехнулся тот.
В ответ на что леди Боулер и вовсе распахнула рот от удивления.
— Нет, вы видели? Он смеется. А раньше его скручивало от любого прикосновения!
— Так ты меня специально тычешь?! — возмутился брат.
— Конечно! — воинственно уперла руки в бока сестра.
— Лу-у…
— Рэ-э-эйм…
Похоже, эта перепалка могла длиться вечность. Амелия взяла стакан со свежевыжатым морковным соком, сделала глоток, а затем, спрятавшись за ободком стакана, приготовилась к длительному представлению. Заметила, что Дрейден с не сходящей с лица улыбкой тоже уселся поудобнее, чуть сползя по спинке стула вниз и сложив руки на груди, так же с интересом наблюдал за общением брата и сестры Монтегрейнов.
— Почему ты мне не сказал, что выздоравливаешь?!
— Потому что я ещё не выздоровел.
— Я слезы по нему лью, а он не делится счастливыми новостями!
— А вот и не надо по мне рыдать, я еще не умер!
— Не умер он! Чуть не умер уже!
— Лу!
— Рэйм!
Дрейден, хихикая, подался вперед, положил один локоть на стол, а вторую руку поднес ребром ладони к губам, как бы отгородившись от спорящих.
— Они могут так вечно, — заговорщически сообщил Амелии.
Мэл серьезно кивнула.
— Я уже поняла.
И инстинктивно вздрогнула, когда пролетевший в опасной близости от головы ее мужа пустой бокал с грохотом разбился о стену. Монтегрейн чудом увернулся. Какая все-таки Луиса темпераментная женщина…
— А это не слишком? — прошептала Амелия, тоже подавшись ближе к Дрейдену.
— Не-а, — доверительно поделился он. — Леди Боулер никогда не промахивается. Так что это так, невинные игры.
Мэл прыснула. Как, оказывается, «весело» иметь братьев и сестер.
— Мое сердце разбито! — простонала Луиса, драматично прижимая внешнюю сторону ладони ко лбу.
— Хорошо, что не моя голова! — не остался в долгу Монтегрейн.
Уже не думая о манерах, Амелия, подобно Дрейдену, уперла локоть в столешницу и подперла ладонью щеку. В конце концов, она очень давно не бывала в театре — когда ещё ей удастся посмотреть подобное представление?
* * *
Когда она вошла в комнату супруга, тот стоял, наклонившись к зеркалу и, видимо, пытался рассмотреть отросшие темные волосы, с которых и начался вечерний скандал. Правда, закончившийся извинениями Луисы и крепкими объятиями примирившихся брата и сестры.