"Фантастика 2025-86". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Двое, те, что с вилами, свободными руками держали еще одного человека, болтающегося между двумя гороподобными мужиками, словно тряпичная кукла или марионетка, которой обрезали нитки. Синяя форма в крови. Длинные светлые волосы перепутались и свисают вниз, как метелка, закрывая лицо.
— Вы давали слово! — отчеканил пожилой староста, выступив вперед при виде Монтегрейна. — Боги покарают вас!
Мужики, держащие свою добычу, разжали пальцы, и Бриверивз рухнул, как висел, физиономией вниз и остался лежать, не подавая признаков жизни.
— Он мертв? — равнодушно спросил Рэймер.
И как
— Нет, — староста демонстративно плюнул ему под ноги. — А вот она — да!
Детина с дубиной положил ту на землю и развернулся, отошел немного назад, на мгновение покинув круг света, поднял с земли и вынес вперед сверток — человеческое тело, завернутое в окровавленную простыню. Нагнулся, бережно опустил ношу на землю, дернул ткань, разворачивая.
За последние годы Монтегрейн насмотрелся всякого, но затошнило даже его. Женщина — окровавленная, изрезанная. С обрывками веревки на запястьях и щиколотках.
К его ногам бросили кинжал с испачканным бурым лезвием. Бросили ловко и метко, так, что тот вонзился в землю на расстоянии пары пальцев от сапог Рэймера. Он не шелохнулся. Узнал нож — их, мирейский, армейский.
— Пробрался в дом на окраине. Пытал, изнасиловал и убил, — просветил староста, пнув лежащего ничком Бриверивза носком грубого ботинка под ребра. Тот глухо застонал, но не перевернулся. — Сняли уже с мертвой.
Продолжал, уже убив? И так увлекся, что не успел воспользоваться магией? Рэймер не стал уточнять.
Отвел взгляд от истерзанного женского тела.
Отступил на шаг.
— Можете добить, это ваше право, — кивнул в сторону Бриверивза.
— Он сказал, что его жизнь стоит пятерых коней, — пробасил мужик с вилами и понятливо заткнулся, когда староста недовольно обернулся.
Пять коней? Почему в таком случае не пятьдесят? Рэймер невольно усмехнулся, хотя в данных обстоятельствах смех был явным кощунством.
Покачал головой.
— Его жизнь не стоит и медяка.
Мужик с вилами за плечом старосты красноречиво набычился. Перехватил покрепче черенок своего оружия.
Монтегрейн ответил спокойным взглядом. Резерв спущен изрядно и не успел восстановиться, но даже в таком состоянии шестеро деревенщин и престарелый староста ему не ровня. Видят боги, он не собирался вредить деревне, но в случае нападения с их стороны был готов и мог дать им отпор.
Староста же откровенно растерялся. Видимо, пока деревенские лупили Эйдана, тот разливался соловьем о своей важности и нужности.
Все замерли. Затем один из мужиков с вилами (не тот, который корчил зверское лицо, этот как раз стоял все это время в сторонке) занес их и задержал острые рога сельскохозяйственного инструмента прямехонько над шеей Бриверивза.
— Убью, — всерьез предупредил грубым голосом.
«Ваше право», — хотел повторить Рэймер, но не успел.
Хлопнуло, полыхнуло жаром. Монтегрейн дернулся, потянулся к своей магии, собираясь развернуть щит, но все уже стихло.
Он отвел руку, которой инстинктивно прикрыл от вспышки глаза, и увидел лишь горки пепла перед собой. Семь вертикальных холмиков и один горизонтальный, продолговатый — то, что осталось от убитой женщины. Бриверивз же лежал целехонек.
— Никто не смеет угрожать нам и шантажировать! — донеслось
из-за спины.Монтегрейн медленно обернулся. Конрад, так не вовремя оживший и даже расставшийся с одеялом, стоял во главе подоспевших солдат и гневно сверкал глазами. У одного его плеча возвышался маг-боевик, обрушивший возмездие на деревенских. У второго — тот, который прикрыл Эйдана щитом.
— Никто не смеет!.. — запальчиво начал принц снова и повалился на колени.
Рэймер дернулся было, но осадил себя. Остался на месте. Наследника начали поднимать те самые маги-помощники. Правда, тот, кто швырнул в крестьян огнем, сам был бледен как смерть, а его лоб покрывали крупные бисеринки пота — ещё бы, ухнул весь резерв ради красочной казни.
— Рэйм! — прохрипел принц, оттолкнув мирейца, силившегося аккуратно поднять его с земли, не навредив. — Сворачивай лагерь. Мы отступаем к границе!
Монтегрейн изогнул бровь, по-прежнему не шелохнувшись, будто его тоже, вместе с крестьянами, испепелили на месте.
Принц пришел в себя и решил срочно раздать распоряжения, пока снова не потерял рассудок? Логично, не считая того, что они отступали не первый день и нынешний разбитый лагерь был не более чем временной стоянкой.
Конрад очнулся, ничего не понял и… похерил отличную сделку, угробил шестерых невиновных и спас одного виноватого. Впервые Рэймер пожалел, что принц не пробыл в беспамятстве дольше.
Друг все ещё стоял на коленях и смотрел на него снизу вверх, ожидая подтверждения, что его приказ понят и будет исполнен.
Монтегрейн выругался вполголоса, шагнул к принцу, оттолкнул еле державшегося на ногах боевика и взвалил наследника себе на плечо.
— Пошли, высочество…
— А этот?! — крикнул кто-то уже за спиной.
Рэймер не обернулся. Было ясно и так, что имели в виду все ещё валяющегося на земле Бриверивза.
Самым правильным было бы таки добить Эйдана. Но бессознательного, на глазах солдат?..
Как бы опрометчиво ни поступил Конрад, велев сжечь крестьян, это его «никто не смеет угрожать нам и шантажировать» взбодрило мирейцев, Монтегрейн заметил по глазам. Взбодрило, дало надежду и иллюзию того, что еще ничего не кончено. Убить сейчас одного из них — пусть и не просто убить, а справедливо казнить за преступление — означало бы вернуть их с небес на землю.
Нельзя, не перед возможной скорой атакой.
— Заберите и не оставляйте без присмотра, — бросил уже на ходу.
Настоящее время
Монтегрейн-Парк
— Та-а-ак, сюда… Кажется, тут была дверь…
Они поднимались по винтовой лестнице, расположенной неподалеку от черного хода за кухней, о наличии которой до этого дня Амелия даже не знала. А судя по тому, что, чем выше путницы поднимались, тем более пыльными становились ступени, то и остальные жители дома не вспоминали об этой лестнице годами.
— Фу. Гадость! — Леди Боулер замахала руками перед лицом, очевидно, врезавшись в паутину. — Ну, Рэйм!
Амелия скромно промолчала. Держать в чистоте весь этот огромный дом силами двух, а теперь трех, горничных, по ее мнению, было попросту невозможно. Поэтому она не видела ничего удивительного в том, что лестница и выход на чердак оказались покрыты пылью и паутиной.